Арес наседал, безупречно управляясь с мечом. Он бил по выставленному клинку обороняющегося Зевса снова и снова, пока наконец не выбил его из рук последнего и не оставил раскаленной кромкой огромную прореху на отцовском нагруднике, не достав до плоти совсем немного. Несмотря на все свое могущество, Титан владел мечом не так искусно, как его сын, вместо этого повелевая молниями: он принялся безустанно осыпать Бога войны ослепляющими белоснежно-циановыми и ярко-желтыми снарядами, которые разбивались об огромный щит. Прекратить яростную атаку брата сумел лишь Посейдон, бросившись ему на спину с трезубцем в руках — Зевс увернулся в последний момент и будто тут же вышел из транса, прояснив обуянную гневом голову.

Боги вновь стояли напротив друг друга, совсем не запыхавшиеся, но сполна измазавшиеся в крови. Будучи в центре сражения, им приходилось распыляться на особенно храбрых дураков, решивших помериться силой с Олимпийцами — все тщетно.

— Братец, как погляжу, мои разведчики не врали насчет приведенной тобой молодежи. Впервые они действительно походят на достойных воинов.

— Настолько достойных, что ты лично явился в Священную пустыню и вдобавок привел целую армию? Кажется, ты окончательно заврался, а разбросанные по Гаиа уши в очередной раз раздосадовали своего хозяина, сообщив, что меченные Посейдона многократно превосходят его собственную молодую кровь.

Это было попадание прямо в точку — правда ранила Зевса.

— Какой догадливый! Почему же твоя мудрость не распространилась на племянника? Прибудь он сюда не за ними, то не прятался бы в оазисе до победного, рассчитывая, что к отряду не успеет прибыть помощь.

Посейдон вопросительно поднял бровь, смерив строгим взглядом ничуть не смутившегося Ареса.

— Лишь идиот откажется от убийства моего отца, и лишь еще больший идиот откажется от пары-тройки десятков свежих Героев.

— Подонки! Что вы пристали к моим щенятам, словно не владеете собственными?! Подрастающее поколение столь плохо или кириосы совсем позабыли, как нужно обучать маленьких зверюшек?

— Признаю, в дрессировке ты преуспел больше меня, но только в ней. — Зевс с показательным безразличием пожал плечами. — Скоро щенята подрастут и станут крайне опасными псами, рвущими глотки. Зачем мне это допускать? — Он словно невзначай выпустил голубую молнию в сошедшегося в дуэли с противником юношу, чья метка выглядывала из-под шлема — она попала ему в шею, почти отрубив повисшую на лоскутах кожи голову, и меченный упал наземь мешком.

Посейдон перехватил трезубец, объял брата выскочившими из-под его ног водяными щупальцами, сковав того по рукам и ногам, и ринулся вперед, уже представляя, как металл пронзает сердце ненавистного родственника — огненный вихрь Ареса увлек его за собой на полпути, а на Зевса внезапно накинулся Димостэнис. «Самоубийца!» — промелькнуло в мыслях у обоих Титанов — у одного с отчаянием, у другого с азартом.

Владыка изучал Галаниса вдоль и поперек, прежде чем сделал его ответственным за инициацию будущих Героев. Помимо блестящих навыков, мужчина обладал умением находить подход к людям, что всегда было особенно важно в работе с прыткой молодежью. Оставаясь суровым по отношению к ученикам и непреклонным к их жалобам и слезам, Остэн вызывал у детишек доверие и братскую любовь: благодаря подобному сочетанию черт характера и природной харизмы он забрался на самую вершину, заняв престижную и почитаемую в обществе должность. Однако без дегтя в бочке меда обойтись не могло: за длинную историю Гаиа излишняя привязанность к подопечным погубила далеко не одну тысячу человек.

Димостэнис впился в Зевса, как наконечник копья, пробив доспех и достав острием меча до поясницы: Бог успел вывернуться из пут и резко подался вбок, заимев вместо пробитого брюха всего лишь дюймовую царапину чуть выше седалища. Оскорбленный, он попытался нанести ответный удар, но налетевший ураганом Арес не позволил ему и, объединившись с Героем, принялся наступать. Зевс снова был вынужден защищаться, свирепея с каждым шагом назад: проворный сын вместе с еще одним одаренным мечником не позволяли ему перехватить инициативу, и он позорно отступал, отражая способности и отводя клинки в сторону. Наконец, рука ухватилась за обжигающий металл, остановив лезвие сотнями сверкающих в ладони желтых искр. Оттолкнув отпрыска правым плечом, Титан ступил к Остэну, обхватил его выброшенную вперед с мечом конечность и одним грубым движением вывернул ее с характерным звуком, а затем, не медля, так врезал по щиту Ареса, что последний отлетел на несколько футов назад.

Обезоруженный Димостэнис отчаянно сражался за жизнь, выпуская наружу все запасы дарованного Посейдоном могущества в разных проявлениях, однако тягаться с Богом в честном поединке ему было не по зубам. Зевс схватил его голову вместе со шлемом огромной ручищей и толкнул с такой силой, что при падении Галанис получил сотрясение. Не успел он опомниться, как ладонь Титана вновь легла на его лицо, и в этот раз в ней проказничала молния. Под приглушенный истошный крик кожа начала плавиться вместе с металлом доспехов. Она шипела словно мясо на вертеле, испуская густой дым и тошнотворный запах.

— Жалкое, убогое существо! — Зевса воротило от одной мысли, что подобный червяк сумел навредить ему. — Ты недостоин жизни!

Остэн бился в конвульсиях, плакал и пытался выть, а невыносимый жар и жидкая сталь продолжали мучать его, подбираясь к костям. Слезы испарялись, не успев появиться на лопнувших секундами позже глазах, открытый рот иссох и затем наполнился кровью, а нос обуглился, перекрыв поток поступающего воздуха. Герой превратился из грозного и наводящего ужас на врагов мужчины в уродца с проломленным черепом и копотью вместо лица.

Зевс возвысился над трупом, размозжил изящным кожаным ботинком с высокой подошвой остатки головы Димостэниса и вдруг встретился взглядом с незнакомцем, хладнокровно, даже черство смотрящим на него. Завивающиеся волосы, выступающая челюсть и аккуратные уши юноши лишь отдаленно напоминали опешившему Богу себя самого, но сверкающие в голубых глазах молнии ни с чем нельзя было спутать.

Оклемавшийся после бушующего пламени Посейдон едва не подловил брата на заминке — отправленный в полет трезубец просвистел в жалком дюйме от него, лишь немного поцарапав наплечник.

— Прочь, мальчонка! — крикнул Анакс стоящему на его пути Икаросу, хватая возвратившееся оружие. — Рановато тебе тягаться с Олимпийцами!

— Он мой сын и способен сразить тебя хоть сейчас.

Владыка резко остановился и громко рассмеялся. Каро стоял между Титанами. Перемазанный в крови и грязи Арес предпочел остаться в стороне, заинтересованно наблюдая за развитием событий издалека.

— Это уже слишком! Неужели надеешься заставить хохотать до смерти всех своих врагов?

— Пусть малец ответит, удачной ли вышла шутка.

Стоило Посейдону взглянуть на Фило, как улыбка тут же сползла с его губ — виноватый вид мальчика говорил сам за себя. Он покраснел и сжал зубы, на его лбу выступили вены, а в бездонных очах пробудился шторм.

— Гнусный, паршивый, предательский выродок! Ты полагал, что столь вопиющая наглость останется безнаказанной? Ты далеко не первая кровь Зевса, которая переметнулась в соседнее государство — прецедентов много, и каждый судимый прилюдно получил по заслугам. Но никто из них до сегодняшнего дня не получал метку и не становился Героем. О чем ты, мерзавец, вообще думал, на что надеялся?!

— Я не знал, — промямлил Икарос, сгорая от стыда и трясясь от страха.

— Не знал. — Титал наморщил нос, медленно приближаясь к нему. — Значит мне следует сделать так, чтобы весь мир отныне знал, что бывает с теми, кто пытается опозорить Анакса, Олимпийца, Титана, убийцу своего отца пожирателя детей Кроноса, Владыку морей и океанов, Великого Посейдона!

— Прочь от него! — Раскрасневшаяся от темпа битвы и брызг крови Аретуса не успела понять, откуда заимела столько храбрости, чтобы перечить своему покровителю, но даже осознание содеянного не заставило ее отступить — кто бы ни угрожал Каро, она всегда встанет рядом, поддержит любимого мечом и словом. Рета готова на любые безумства, лишь бы сохранить самое драгоценное, что у нее когда-либо было.