– Андрюха!

Словно рыжеволосая фурия, улыбаясь и расталкивая прохожих красной сумкой я неслась прямо на старого друга, который стоял у припаркованной машины. Через несколько секунд, тяжело дыша, я ухватила его за рукав, как будто иначе он мог исчезнуть.

– Вот это встреча! – выкрикнула я, когда немного отдышалась, – Как же я рада тебя видеть!

– Привет! – сдержанно ответил Андрей, расправляя пиджак.

– Ой, извини!

Я отцепилась от рукава, виновато улыбнулась. Раньше у Андрея такой одежды не было. Внимательно посмотрела на друга. Идеально уложенные тёмные волосы, ухоженное лицо. Когда-то Андрей выглядел совсем иначе. А вот глаза и теперь обжигали голубым холодом, которого не боялась во всём районе, пожалуй, только я, да и то не сразу. Обнаружив рот открытым от удивления, я сомкнула губы и натянула дурацкую улыбку, во всяком случае, мне так показалось.

Андрей тоже меня рассматривал. Взгляд его медленно перемещался по лицу, тормозя на глазах, губах, веснушках, потом пробежался по фигуре, упакованной в самые обычные джинсы и такую же футболку, и я почувствовала себя раздетой. Издевается ведь! Не успела я возмутиться, как в прежние времена, а глаза Андрея уже рыскали по пушистой копне непослушных волос, застревая в лабиринтах мягких завитков. Там он мог зависнуть и надолго.

Закончив осмотр достопримечательности по имени, Катя, Андрей вздохнул и глянул на часы. Мне стало не по себе.

– Ты не рад меня видеть? Не скучал?

Шутливый упрёк мог в любой момент стать настоящим и обрушиться на голову друга. Андрей задержал взгляд на телефоне, будто прямо сейчас там происходило нечто важное, хотя потухший экран утверждал обратное. Потом посмотрел на меня и, слегка наклонив голову набок тихо сказал:

– Ты уехала и даже не попрощалась. Ни разу обо мне не вспомнила. Шесть лет, можешь представить. Шесть! – Андрей как будто зачитывал приговор. – И что теперь?

Ну наконец-то! Наконец он об этом сказал. По крайней мере теперь я знала, что он меня узнал, а то уже сомнения закрались.

– Так ведь и ты обо мне забыл. Ну мог же сам написать. Я видела тебя в друзьях у Светки.

Ох уж эта Светка!

– А зачем? Ты сменила телефон. Ничего не сказала. Любой поймёт – дружбе конец. Наверное, я не вписывался в твой новый круг.

– Чушь! – Я машинально топнула ногой, хотя до ужаса не любила этот жест, но Андрей выставил непробиваемую броню – так умел только он. – Я же записку передала! – я нахмурила брови, сжала губы и обиженно надула щёки, прямо как в детстве.

– Какую ещё записку, Колобок? Я ничего не получал.

Я всплеснула руками.

– Не Колобок я! – вспомнив как Андрей называл меня в детстве, почти разозлилась, но увидела на его лице слабую улыбку, впервые после стольких лет, и гнев испарился. – Я сестрице твоей передала. Скажи ещё, что не получал?

– Нет. Она же растяпа, как и ты. Могла бы догадаться и позвонить. Знала же номер. Или память отшибло?

– Как бы я позвонила? Помнишь, как ты назвал меня на выпускном? – В моём голосе звучал вызов. Правда, напоминая об этом, я умолчала о том, что случилось сначала. Лучше забыть. – Даже записка – подвиг с моей стороны. Именно ты должен был первым меня найти.

Ещё недавно полупустая дорога наполнилась автомобилями и одной свободной полосы оказалось мало. Машины сигналили. Андрей открыл пассажирскую дверь.

– Ныряй.

Голос его смягчился. Я стояла, гордо приподняв подбородок. Андрей ухмыльнулся:

– Катка! Мы мешаем движению.

Вздохнув, я села. Он тоже не стал вспоминать. Я выдохнула. Оставим это в прошлом.

Сиденье оказалось очень удобным. Внутри всё блестело. Даже не разбираясь в машинах, я поняла – эта дорогая. Мы поехали.

– Так что? Не возникало желания извиниться? – я по-прежнему держала подбородок высоко.

– Я не умею извиняться перед тем, кого нет.

– Можно найти кого угодно. При желании.

– Согласен. Но ты молча укатила в новую жизнь, к новым друзьям, а я остался в старой без всякой надежды на изменения. Решил тебя не тревожить. Не мешать, так сказать. – Андрей скосил на меня глаза, ожидая реакции. Через несколько секунд добавил: – А ты оказалась слишком горделивой.

Автомобиль удалялся от центра города и направлялся в его восточную часть. Я не спросила, куда мы едем, а Андрей не узнал, есть ли у меня время. Это оказалось совершенно не важным, когда после долгой разлуки встретились двое друзей – «не разлей вода».

– Я же как-то уживалась с твоей гордыней столько лет. Но нет! Только тебе можно!

– Когда это у меня гордыня была? Тем более с тобой, а? Ты же вила из меня верёвки, похлеще моей сестрёнки! – Андрей улыбнулся, а я хмыкнула и отвернулась к окну. Он спросил: – Есть хочешь?

Тон Андрея сообщал о примирении, но я не собиралась сдаваться так быстро. Не поворачиваясь, кивнула.

Машина затормозила у ресторана.

– Ничего себе… Он же дорогой. – Сказала я и глянула на Андрея. Наверняка он мог себе такое позволить, но я – нет.

– Я приглашаю, – подмигнул тот, – Считай это извинением за «дуру».

Я улыбнулась. Так-то лучше. Все эти годы, каждый день я перебирала в памяти каждую секунду произошедшего, прокручивала в голове каждое слово. Я и теперь не понимала, что тогда случилось, почему так сильно разозлилась, но обида не отпускала, если подумать, даже не обида, а недосказанность, непонимание. Мне хотелось снова увидеть Андрея и оттаскать его за уши так сильно, чтобы он отчаянно пожалел о том, что сделал и что сказал на школьном выпускном. Душа требовала отмщения и вот этот день настал. Но, кроме «дуры», мы не стали ничего больше обсуждать.

– Ну берегись! Сейчас я быстренько тебя разорю, – хихикнула я, потирая ладони.

***

Внутри царил полумрак, разливалась спокойная музыка. Администратор узнал Андрея и лично принял заказ.

– Тогда может помиримся?

Я скользила глазами по стенам, рассматривая интерьер. Слова сами вырвались наружу, но сегодня, когда я встретила Андрея, поняла – быть с ним в ссоре невыносимо. Друга лучше него, в моей жизни так и не появилось, да даже хоть немного похожего не нашлось.

– Ты продалась за еду? – Андрей притворился удивлённым. – Если подумать, раньше для примирения хватало мороженного. Аппетиты растут.

– Не помню такого. Когда это я за мороженное продавалась?

– Всегда. Мои карманные денежки… эх…

– Ну вот… припомнил… – я закатила глаза. – Только не говори, что сегодня придётся взять кредит?

Андрей подмигнул.

Принесли воду и кофе. Схватив чашку обеими руками, я легонько подула внутрь.

– Всё так же греешь руки горяченьким? Пора бы заняться спортом, а не валяться с книжками по нескольку часов. Гляди-ка и согреешься.

– Ни за что!

Я сцепила пальцы вокруг чашки.

– Итак, – начал Андрей, – Ты вернулась.

В этой короткой фразе скрывалась масса вопросов за годы дружбы, поставленной на паузу. Официант принёс корзинку хлеба, и я посмотрела на правую руку Андрея ожидая знакомого жеста, но та оставалась неподвижной.

– Не отломишь? Совсем-совсем?

Андрей замешкался и потянулся к хлебу. Отломил.

– Давно избавился от дурацкой привычки, – сказал он, отправляя кусочек в рот.

– Жаль. Мне нравилось.

– Тогда начну снова. Ты насовсем или временно?

– Пока не знаю. Смотря как пойдёт.

– Что пойдёт?

– Долго рассказывать.

Я махнула и сделала глоток. Принесли приборы, и на мгновение за столом воцарилась тишина. Привычка с детства – замолкать при постороннем, чтобы никто не узнал наших секретов. Как только официант удалился, разговор продолжился.

– Я не спешу.

Я вздохнула, поставила чашку и растёрла пальцы. Что я могла рассказать Андрею? Мама вышла замуж, и её муж мне сразу не понравился. Но если объективно – человек он вроде неплохой. Конечно, мама никогда бы меня не выгнала, но я решила дать им шанс устроить свою жизнь.