— Это часть какой-то игрушки? — спрашивает она, вертя хвостик в руках. — Я не должна трогать вот эту часть. — Она указывает на серебряную пробку внутри пакета.

Я поднимаю взгляд и вижу, что лицо Итана ярко-красное, все его зубы видны, пока он смеется.

— Я думаю, это конский хвост. — Эллиот изучает длинные волосы, похожие на хвост.

Я смотрю на Итана, который приветствует меня средним пальцем. Так это расплата за блески, да? Я приседаю до уровня Эллиот и улыбаюсь милой девочке.

— Итан ездит с вами в автобусе?

Она размахивает хвостом затычки, и я наклоняюсь в сторону, едва уклоняясь от волосков.

— Да. Он так громко храпит.

Я стараюсь не улыбаться слишком широко, когда малышка Эллиот открывает дверь для моего плана мести.

— Ну, не удивительно! Он, наверное, забыл свою… затычку для рта. — Я киваю в сторону секс-игрушки в ее руке. — Вот что это такое, видишь? Она только для взрослых, так что тебе нельзя даже пробовать, ясно?

— Почему?

— У тебя слишком маленький рот, и… она… содержит мощное лекарство от храпа, которое очень опасно для детей и по вкусу напоминает брюссельскую капусту.

Ее брови сходятся вместе.

— Фу. Ненавижу капусту.

— Ты очень поможешь Итану, если в следующий раз, когда услышишь его храп, засунешь это ему в рот. — Я показываю на скошенный конец в форме ракеты. — Эта часть проходит между его зубами. Если сможешь сделать так, чтобы она легла ему на язык, тем лучше.

— А для чего хвостовая часть?

— Она будет щекотать ему лицо, если Итан будет храпеть, и разбудит его, чтобы он перевернулся.

— Может мне просто отдать это ему?

— Нет, ты должна сунуть затычку ему в рот, когда он захрапит. Если тот сделает это заранее, то, скорее всего, потеряет ее в своей кровати, и это не принесет ему никакой пользы. — Я оглядываюсь и вижу, что Итан смотрит на меня боковым зрением. Да, надеюсь, ты смотришь, сукин сын. Приготовься к ответному удару. — Только не говори ему, ладно? Он, наверное, даже не знает, что храпит.

— Да! — Ее большие глаза становятся еще больше. — Он всегда говорит, что не храпит, но он храпит.

— Вот именно. Так что положи это обратно в карман и найди для этого безопасное место в своем автобусе, где Итан или другие взрослые не увидят.

— Хорошо. — Девочка засовывает пакет обратно в карман.

Я взъерошиваю ее волосы и встаю на ноги, когда Эшли выходит из-за угла.

— Вот ты где. — Ее взгляд обращен ко мне. — Привет, Томми, верно?

— Да. — Почему она говорит со мной? И улыбается.

Она смотрит на группу, которая готовится к саундчеку.

— Я видела, что произошло вчера возле нашего автобуса. — Когда я не сразу отвечаю, она продолжает. — Я знаю, что ты, вероятно, думаешь о нем. Плохая репутация — это как герпес: всплывает в самое неподходящее время. — Она наклоняется ближе. — Мне ли не знать. — Она рассеянно проводит рукой по волосам Эллиот. — Не позволяй его прошлому омрачать твое мнение о нем.

— Не понимаю, о чем ты. — Понимаю, но не хочу, чтобы Эшли знала, что я понимаю.

— Да, он тоже прикидывается непонимающим. — Она хватает Эллиот за руку. — Пойдем, выпьем молочный коктейль.

Как только они уходят, Пол придвигается ближе, так что наши плечи соприкасаются.

— Что она тебе сказала?

— Спрашивала, как долго будет длиться саундчек. — Я смотрю вперед, чтобы он не заметил удивления в моем выражении лица.

— А что насчет ребенка и затычки? Думаешь, безопасно, если она трогает эту штуку? — говорит он, все еще усмехаясь.

— Надеюсь, что ей не пользовались.

— Может быть, — говорит он. — Но если это не так?

Маленькая улыбка искривляет мои губы. Если нет? Так даже лучше.

ГЛАВА 9

ТЕЙЛОР

— Где она?

Слышу сердитое рычание Итана из своего укрытия за кулисами нью-йоркского «Мэдисон Сквер Гарден». Я не была уверена, что Эллиот сможет провернуть шалость с затычкой, но когда увидела взбешенного Итана, топающего от своего автобуса к задней части арены, у меня возникло ощущение, что он идет за мной.

Что они вообще здесь делают? Я предполагала, что сегодня выходной, и автобусы с группой отправятся прямиком в отель.

Я забегаю внутрь, чтобы спрятаться, думая, что он откажется от моих поисков после того, как расспросит обо мне. Пробираюсь по коридорам к сценической площадке, в раздевалку, и он всегда отстает от меня всего на несколько секунд.

Я присаживаюсь за ящиком в коридоре, когда слышу бормотание одного из членов команды:

— Нет, мужик, я ее не видел.

Тяжелые шаги становятся громче по мере того, как приближаются к моему укрытию. В моем животе кружатся бабочки, и я планирую выскочить и спрятаться в своем автобусе, как только парень пройдет мимо, как вдруг его шаги прекращаются. Пригибаюсь пониже, сворачиваюсь калачиком и становлюсь невидимой до тех пор, пока ящик с силой не отодвигают от стены.

— Ты, блядь, издеваешься? — Итан возвышается надо мной, пока я медленно встаю в полный рост. — Знаешь, Томми, от чего я проснулся сегодня утром?

— У меня есть неплохая догадка, да. — Я прикусываю нижнюю губу зубами, чтобы не улыбаться.

Он одет в джинсы и мятую футболку, его волнистые волосы в беспорядке обрамляют лицо, что наводит меня на мысль, что тот только что встал с постели. Его глаза превращаются в маленькие щелочки.

— Ты хоть представляешь, каково это — проснуться с анальной пробкой во рту?

Из моего горла вырывается фырканье, и я разражаюсь смехом.

Он обнажает зубы, обещая расплату.

— Посмейся хорошенько. Давай, выкладывай все.

— Мне жаль… — Снова пытаюсь извиниться, но, судя по выражению его лица, абсолютному унижению и отвращению в его глазах, мне следовало попросить Эллиот заснять его пробуждение на видео. У меня сводит живот, так сильно я смеюсь. — Ты попробовал ее на вкус?

Он вторгается своим большим телом в мое пространство. Я втягиваю воздух. Мой смех затихает, когда смотрю на него. Итан делает еще один шаг, и я оказываюсь зажатой между его широкой грудью и бетонной стеной. Мой пульс учащается, а ноги подкашиваются.

— Думаешь, это смешно? — Его взгляд останавливается на моих губах, загораясь огнем, когда моя улыбка исчезает. — Теперь не так смешно, когда шутка направлена против тебя, — говорит он низким голосом, который я чувствую в очень интимных местах.

— Что это значит…

Его рот плотно прижимается к моему. Я удивленно вскрикиваю, и парень пользуется этим, погружая свой язык между моими губами и проталкивая его за пределы моих зубов, чтобы лизнуть и опустошить мой рот. Прижимаю руки к его мускулистому животу и готовлюсь оттолкнуть его, когда парень обхватывает мою челюсть и наклоняется, чтобы углубить поцелуй. Пальцами крепко сжимаю ткань его рубашки и прижимаюсь ближе. Он рычит мне в рот, посасывает мою нижнюю губу и зажимает ее зубами. Акт первобытный, животный до такой степени, что у меня кружится голова. Если бы не хватка за его рубашку, боюсь, я бы свалилась в кучу у его ног.

Итан отрывает свой рот от моего, и в его глазах мелькает удивление, прежде чем я поднимаюсь на цыпочки и тянусь к его рту. Моя кожа словно оживает, когда тот большой рукой обхватывает мое бедро. Сильными пальцами обхватывает мою поясницу, прижимая меня к себе с несокрушимой силой. Я крепко держусь, когда парень нависает надо мной, мое тело бескостное от его поцелуев, моя спина выгибается дугой, когда он отклоняет меня назад, пока я не оказываюсь беспомощной. Итан держит меня, контролирует мой рот и владеет мной в этом поцелуе.

Теперь я понимаю.

Из-за чего вся эта суета.

Когда Пол поцеловал меня, я отошла, вытирая слюни с подбородка и удивляясь, почему людям так нравится что-то такое неловкое и грязное. Но когда целую Итана, в этом нет ничего неловкого или грязного. Он не заставляет меня чувствовать себя неуклюжей девственницей. Парень заставляет меня чувствовать себя сексуальной, желанной женщиной.

Когда Итан в третий раз отрывает свой рот от моего, я позволяю ему. И жду, что он отпустит меня, поставит на ноги и уйдет, посмеиваясь над тем, как легко было меня соблазнить. Вместо этого тот шокирует меня, обнимая и кладя подбородок на верхушку моей бейсболки. Моя щека прижата к его груди, я слышу, как его сердце бьется почти так же быстро, как мое, органы пульсируют вместе, как удар контрабаса.