Повернувшись на каблуках своих высоких сапог, он обратился к Лорене:

– Вам не следовало бить ее. Я-я требую извинений.

В его тоне звучали суровые нотки, никогда не слышанные Лореной прежде. Он стоял расправив плечи и, несмотря на потрепанный деревенский твидовый костюм и неумело завязанный галстук, имел вид человека, с которым необходимо считаться. И что еще более странно, держал руку Марты так, как будто они были влюбленными.

«Так вот как обстоят дела», – подумала Лорена, пошатнувшись от нанесенного ей второго за этот день удара.

Ничего удивительного, что его не интересовала Пруденс. Эта вульгарная девчонка задирала юбки перед хозяином Сноу-Мэнор. Даже такой идиот, как Фабиан, был бы околдован свежестью и теплом женской плоти.

Лорена постаралась скрыть раздражение. Для начала надо умиротворить его. Фабиан, сам того не подозревая, мог своим желанием разрушить ее замысел.

– Ты совершенно прав, племянник, – сказала она, изображая раскаяние, и обратилась к Марте: – Я совершила ужасную ошибку. Прости меня, Марта.

Недоверчиво глядя на хозяйку, горничная низко присела:

– Да, мэм.

– А теперь беги, милая. Нам с мистером Сноу надо поговорить.

Тихий настойчивый стук в дверь спальни отвлек Кэтрин, стоявшую на коленях перед дорожным сундуком. Она взглянула на дверь. Берк. Должно быть, он наконец вернулся.

Ее сердце радостно дрогнуло и затем стремительно рухнуло вниз. Наступило время сказать ему все.

Она медленно разогнула пальцы, выронив в сундук нижнюю юбку, и с трудом поднялась. Мешала колющая боль в боку. Кэтрин только однажды присела, чтобы написать письмо, а все остальное время беспокойно раскладывала и перекладывала свои вещи.

Запыхавшись, она подошла к двери и открыла ее. Как она и надеялась и боялась, на пороге, заполняя широкими плечами и всей внушительной фигурой дверной проем, стоял Берк. Золотой луч послеполуденного солнца освещал его.

Белозубая улыбка блеснула на его смуглом лице.

– Ты хорошо выглядишь, слава Богу.

– Мне лучше. – Она не сдержалась и добавила: – Сейчас.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Его губы были нежными и твердыми, с незабываемым вкусом и запахом. Усталость Кэтрин исчезла от нахлынувшего чувства любви, такого острого, что к глазам подступали слезы. Она упивалась этой драгоценной минутой, тем чувством полного удовлетворения, которое испытывала лишь в его объятиях.

Обнимая его за талию, она наткнулась на холодный металлический предмет. Отпрянув, ахнула:

– Дуэльный пистолет Джервиса! Зачем ты его взял?

Берк вынул из-за пояса длинноствольный пистолет и положил на туалетный столик.

– Надо быть во всеоружии, когда имеешь дело с такими крысами, как Эзикиел Ньюберри.

– Ты нашел его?

Берк поморщился и закрыл дверь.

– Нет. Но хозяин трактира в Уэст-Скрафтоне думает, что человек, судя по описанию, похожий на Ньюберри, возможно, вчера покупал провизию в пабе.

– Возможно?

– Время было обеденное, народу много, поэтому он не может с уверенностью утверждать это. – Берк снял перчатки и бросил рядом с пистолетом. – Ублюдок все еще жив.

Кэтрин дотронулась до его сжатого кулака:

– Не мучайся из-за этого. Ньюберри наверняка докинул Йоркшир, как ты ему и велел. Сейчас он, наверное, уже в Лондоне.

Берк медленно разжал пальцы. Когда он погладил ее лицо, она прижалась щекой к его ладони. От него пахло ветром, кожей седла и непередаваемым мужским запахом. Вопреки голосу разума она и телом и душой рвалась к нему.

Гришем взял ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза.

– Пока я ездил, у меня было достаточно времени для раздумий. Я вспомнил кое-что, что могло бы заинтересовать тебя.

– Еще одно воспоминание Альфреда? – Кэтрин покачала головой, все ее прежние сомнения были пустяком по сравнению с тем, что она должна была сказать. – Теперь это не имеет для меня значения.

– Я говорю не об Альфреде. Я хотел рассказать тебе о Великане Керне.

– О… ком?

Он подвел ее к кровати и усадил рядом с собой.

– Великан Керн – это древнее кельтское изображение человека, вырезанное в торфе на меловом холме в Девоне. Огромная фигура обнаженного мужчины ярко белеет на фоне зеленой травы.

Кэтрин улыбнулась.

– И какое отношение имеет древний рисунок ко мне?

Берком владело какое-то странное волнение.

– Его создали много веков назад как бога плодородия. – Берк положил руку на ее живот. – Говорят, что он помогает бесплодным женщинам.

Кэтрин была ошеломлена. В его глазах светились нежность и надежда, пробуждавшие в ней самые заветные и тайные мечты.

«Если ваши чувства к Берку искренни, то вы не обречете его на бездетный брак».

– Возможно, это все суеверие, – продолжал Берк, – но я подумал, что мы могли бы остановиться там по пути в Корнуолл.

Кэтрин отбросила его руку и, вскочив на ноги, отвернулась.

– Нет.

Его улыбка угасла.

– Как пожелаешь. Я только подумал, что поездка туда поднимет твое настроение. – Он тоже встал. – Принимая во внимание твое здоровье, наверно, нам лучше всего поехать прямо в замок Торнуолд.

Боль в сердце была сильнее боли в ране. Страдая от необходимости нанести Берку удар, Кэтрин собралась с духом и сказала:

– Я не поеду в Корнуолл.

Он помрачнел.

– Конечно, поедешь. Мы же решили, что здесь тебе опасно оставаться.

– Это ты решил. Я никогда не была уверена, что кто-то стрелял именно в меня. – Она покачала головой. – У Эзикиела Ньюберри нет причины желать моей смерти.

Берк прижал ее к себе.

– Есть причина. Лорена могла толкнуть его на это, потому что она хочет сохранить для себя твою вдовью долю наследства.

Кэтрин похолодела, но не могла в это поверить.

– Это невероятно, – прошептала она. – Конечно, Лорене не хочется отдавать деньги. Но убивать…

– Я не хотел пугать тебя. – Наклонившись, Берк прикоснулся к ее губам. – Я хочу защищать тебя, Кэтрин, дать тебе такую жизнь, которой ты достойна. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ее грудь разрывалась от желания довериться ему. Но, уступив, она лишит его семьи. И наследника.

Освободившись от объятий, она попятилась и уперлась спиной в острый край гардероба.

– Боюсь, Берк, ты просишь невозможного. Я думала весь день. И пришла к выводу, что мы не подходим друг другу.

Он стоял с протянутыми руками, как будто снова собирался обнять ее. И медленно опустил их.

– Что ты говоришь? Ты же не можешь сказать, что последние недели ничего для тебя не значили. – Ему трудно было в это поверить, и он тихим голосом добавил: – Только вчера ты сказала, что любишь меня всем сердцем.

Ей было больно вспоминать об их близости. И еще больнее видеть, как изменилось его лицо. Но выбора не было.

– Однажды я уже была замужем. С меня достаточно. Мне нужна свобода. Я хочу жить самостоятельно. Открыть школу, как я и собиралась. Я уже отправила письмо к мистеру Харвуду с предложением купить Джилли-Грейндж.

Берк отшатнулся, как от удара. Было видно, как под белоснежной рубашкой и лиловым сюртуком, плотно облегавшим широкие плечи, вздымалась и опускалась грудь. Вдруг его взгляд стал холодным и странно настойчивым.

– С тобой поговорил мой отец, не так ли? Он настроил тебя против меня.

Она не имела никакого желания расширять пропасть, разделявшую отца и сына. Или допустить, чтобы он обвинял кого-то еще.

– Это было мое решение. Мое окончательное решение. – Голос дрогнул. – Я прошу тебя, уходи сейчас же.

Гришем сжал губы и шагнул к ней:

– Я не оставлю тебя сегодня ночью одну.

Кэтрин подумала, что они останутся вместе в этих стенах, когда любовь переполняет ее сердце, а рядом соблазнительная постель. Он легко мог бы преодолеть ее решимость. Если только она не прогонит его, раз и навсегда.

– А ты был прав, называя любовь бесполезным чувством. Я получала удовольствие от нашего маленького романа, пока он длился. Но сейчас он закончился. Навсегда.