– Тогда я тебе буду нужен, чтобы проверить договор о покупке.

– Я вполне способна справиться с этим сама.

– Кэтрин, скажи честно, есть ли у тебя опыт в составлении купчей?

Она заколебалась, а затем со вздохом призналась:

– Никакого. Но я же умею читать. Никто меня не обманет.

Гришем поднял брови:

– Надеюсь, ты взяла с собой очки.

– Вот они, здесь. – Она похлопала рукой по ридикюлю, а затем сделала жест, словно отгоняя его. – Так что можешь уезжать со спокойной совестью. Отправляйся туда, где проводишь целые дни.

Его огромный конь шел голова в голову с ее пони.

– Овцы, – услышала она сквозь грохот колес телеги.

– Что?

Кэтрин посмотрела на Берка и тут же пожалела об этом. Боже, когда он улыбался, ее сердце было готово выскочить из груди! Сегодня он, казалось, решил очаровать ее. Она же решила, что не позволит ему это сделать.

– Последние две недели я выбирал баранов, чтобы улучшить свое стадо, – сказал он. – В особенности среди хаслингденов, одной их старейших пород в этих местах.

Она с возрастающим любопытством посмотрела на Гришема:

– Ты действительно разводишь овец?

– Трудно в это поверить, не так ли? Последнее время я довольно сильно заинтересовался этими животными. Однако не говорите об этом кому-либо из моих лондонских друзей. Это может оказаться временным увлечением.

– Не скажу. – Она говорила небрежно, чтобы он не догадался, как она изумлена. Не смеется ли он над нею? – Тебя всегда интересовали дела?

– Только начиная с прошлого года. – Усмехнувшись, он поднял брови. – Это помогает мне не попадать в беду.

Берк рассказал Кэтрин услышанные истории о том, как откапывали овец, засыпанных снегом во время неожиданно налетевшей снежной бури, об овце, которую обманом заставили усыновить осиротевшего ягненка, о том, как важно бережно относиться к баранам перед стрижкой… Кэтрин обнаружила, что полностью увлечена его выразительной мимикой и красноречивыми описаниями. Перед ней раскрылась еще одна сторона личности. Берка Гришема, и именно она сделала его для нее еще дороже.

Но он сам признался, что его интерес к овцам всего лишь каприз. Ему это надоест, и он вернется к своей распутной жизни в Лондоне.

Но и зная это, Кэтрин не могла не восхищаться графом. Ночью не в силах уснуть, она мечтала о нем, перебирала в памяти все интимные моменты своей супружеской жизни, в которые он мог вторгнуться без позволения.

Но сейчас, при ярком свете дня, ее тревога развеялась, словно унесённая ветром. Утро этого одного из последних августовских дней дышало целительной свежестью, полевые цветы и пение птиц оживляли живые изгороди и холмы. Зеленеющие пастбища и скошенные луга смотрелись как лоскутное одеяло. Сладкий аромат трав и чистый воздух обостряли чувства Кэтрин. Сидя в трясущейся тележке, она подняла голову и подставила лицо солнцу, согревавшему ее тело.

В такое чудное утро казалось глупым беспокоиться о возможных неприятностях. Позволив Берку сопровождать ее, она, возможно, поступила мудро – вдали от Сноу-Мэнор у него меньше шансов вспомнить что-то значительное из ее жизни. И чем скорее она уедет, тем скорее он разочаруется в ней.

Кэтрин не думала о сожалении. Несмотря на то что ей было хорошо с ним, время девичьих мечтаний прошло. Ей исполнилось двадцать три года, она стала старше и мудрее и наконец осуществляла свою давнюю мечту. В некотором отношении Кэтрин должна быть благодарна Берку. Он пробудил ее от долгого сна. Благодаря ему Кэтрин могла купить дом, приобрести все необходимое и открыть школу. Если она поспешит, то сможет все подготовить к концу жатвы, когда деревенские ребятишки освободятся от работы и смогут посещать уроки.

Через час путешественники добрались до Уэст-Скрафтона, прелестного оазиса в виде деревушки, расположившейся среди каменных утесов и пустынных болот. Деревья бросали тени на зеленые лужайки, а в садах у домиков цвели розы. Кэтрин направила своего пони к двухэтажному домику, стоявшему в центре городка. На фасаде жилища небольшая табличка с золотыми буквами извещала:

«Саймон Л. Харвуд, эсквайр, поверенный и агент по продаже земельных участков».

Берк постучал, и дверь открыл сам мистер Харвуд. Агент оказался суетливым маленьким человечком, примерно равным по толщине своему росту, одетым в твидовый сюртук и с цилиндром на голове.

– Могу быть вам чем-либо полезным?

Берк представился.

– Миссис Сноу хотела бы купить дом.

– О, как жаль! Я должен быть у леди Седвик по юридическому делу точно в одиннадцать часов. – Харвуд щелкнул крышкой карманных часов и с важным видом взглянул на циферблат. – Если вы не торопитесь, моя экономка даст вам чего-нибудь освежающего. Я уверен, что вернусь к часу.

Кэтрин была разочарована.

– Благодарю вас, было бы очень любезно…

– Но мы уже договорились о завтраке, – спокойно вмешался Берк. – Мы заедем к вам позднее.

Гришем взял свою спутницу под локоть и вывел из дома. Она подождала, пока закроется дверь, и затем с подозрением посмотрела на него:

– Договорились, милорд?

Он улыбнулся:.

– Почему мы должны сидеть в мрачном доме в такой великолепный день?

Она могла бы найти десяток причин. Прежде всего Кэтрин чувствовала бы себя в большей безопасности в присутствии слуг. Не надеялся ли Берк на романтическое свидание? Впрочем, беззаботное настроение графа заразило ее.

– И правда, почему? – прошептала она.

Берк привязал свою лошадь к забору в тени и забрался в тележку к Кэтрин. Сиденье было так мало, что их бедра невольно соприкоснулись. На выезде из деревни Гришем забежал в трактир и вскоре вышел оттуда с корзиной, которую привязал сзади к тележке. Затем направил пони по изрытой колеями дороге, обсаженной деревьями.

Они говорили о незначительных вещах – о местах, которые проезжали, природе, погоде, – но каждая минута доставляла Кэтрин радость. Каждый раз, когда Берк улыбался, она вспоминала сладость его поцелуев; каждое движение его рук напоминало о прикосновениях к ее коже; каждая фраза вызывала в памяти нежные искушающие слова восхищения в минуты их близости.

В глубине души она была рада, что надела самое красивое платье – из зеленого муслина с голубоватыми кружевами – и такую же шляпку. Больше года она неизменно носила черное, и ей было приятно снять траур, ибо наступило время новой жизни.

Они нашли прекрасное место для пикника у ручья. По каменистым берегам росли камыши. Сверкающая голубая стрекоза почти касалась поверхности воды. Пятнистая форель, блеснув в солнечных лучах серебряной дугой, в погоне за насекомым выскочила из воды, затем шлепнулась обратно.

Берк опустил корзину на землю, подошел к берегу и посмотрел на воду.

– Вот черт! Подходящее местечко забросить удочку, а у меня ее нет.

– А ты рыболов? – спросила Кэтрин, все еще пытаясь совместить в одном человеке деревенского джентльмена и лондонского повесу.

– Как только бывает свободная минутка. – Он опустился возле нее на колени и, взяв ее руку, нежно погладил. – Ты еще многого не знаешь обо мне, Кэтрин. И я подозреваю, что многого не знаю о тебе.

Его теплые пальцы чуть сжали ее руку, и она едва не выронила кусок сыра. С соседнего каштана слышалось воркование лесной горлинки. Непроизвольно взгляд Кэтрин остановился на губах Берка, и она ощутила совсем другой голод.

– Все, что следует тебе знать, – это какой злой я становлюсь, когда кто-нибудь не дает мне поесть.

– Провизия только предлог, чтобы привезти тебя сюда, – Берк отпустил ее и расстелил на земле белоснежную льняную скатерть. – Мне нужно поговорить с тобой об очень важном деле.

Кэтрин испугалась.

– Ты вспомнил что-то еще.

Он заглянул в корзину и вынул из нее бутылку вина, которую тут же принялся открывать.

– Не совсем так.

– Не совсем? Так что же это значит?

– Это не имеет значения. – Гришем протянул ей бокал. – Давай выпьем. За то, чтобы ты нашла подходящий дом.

Он действительно что-то узнал. Она поняла это по тому, как пристально Берк смотрел на нее. Но он отказывался отвечать на вопросы.