Дэниэль: Вы меня не так поняли. Я не оспариваю существования того, о чем вы мне поведали. Но всегда следует помнить: через проявления колдовства Дьявол запугивает и соблазняет невежд, заставляет их поклоняться себе и ведет их к впадению в тяжкий грех заблуждения.

Король Яков I[73] написал свою «Демонологию» в 1597 году и издал ее в Эдинбурге. И хотя ее текст характеризовался некоторыми исследователями как «не отличающийся ни оригинальностью, ни глубиной»[74], это произведение заслуживает внимания не только из-за того, что его автором был правящий монарх. В первую очередь, «Демонология» интересует нас как инструмент продвижения на Британских островах – и, что важнее всего, на английском языке – понимания ведовства и колдовства, характерного для континентальной Европы того времени. Тот факт, что «Демонология» была написана человеком, обладавшим всеми полномочиями для развертывания преследования ведьм в подвластном ему государстве, делает ее весьма ценным документом эпохи. Очевидно, что Яков I прежде всего полемизирует с современными ему приверженцами скептического взгляда на колдовство, в частности, с Реджинальдом Скоттом[75], но при этом августейший автор ставит перед собой несколько уже знакомых нам вопросов и сам же отвечает на них. В первую очередь его интересует, существуют ли на самом деле ведьмы и колдуны, а аргументы в пользу их реальности он строит на цитатах из Библии. Автор также описывает методы и средства дьявольского воздействия через людей, оказавшихся во власти Сатаны, смакует подробности ведьминских шабашей, упоминает о колдовских ритуалах с использованием восковых фигурок и даже рассуждает на тему того, почему большинство подозреваемых в ведовстве и колдовстве – женщины.

При этом Яков I выходит далеко за пределы простого пересказа распространенных в то время на европейском континенте представлений о колдовстве. «Демонология» предоставляет правящему монарху уникальную возможность продемонстрировать широкой аудитории свою твердость и последовательность в областях, относящихся, казалось бы, сугубо к интеллектуальной жизни и религиозному устройству, доказывая притязания правящего монарха не только на суверенную светскую власть, но и на пост главы англиканской церкви. Компетентность и авторитетность во всех областях жизни вполне соответствуют видению Яковом I своей роли правителя – милостивого патриарха для своих подданных[76]. Сатана – первопричина беспорядков и необузданности нравов. Соответственно, умение Якова I раскрыть дьявольские козни и отвратить своих подданных от тлетворного влияния нечистой силы укрепляет его полномочия как правителя. Следует отметить, что та же религиозная и политическая позиция подвигла короля Шотландии не только на написание «Демонологии», но и на заказ перевода Библии, носящего его имя[77], после того, как он занял трон Англии.

Содержание пространного трактата представляет собой диалог между демонологом Эпистемоном[78] и Филоматом[79], высказывающим наиболее распространенные аргументы скептиков того времени, не веривших в ведьм и колдовство. Диалог разделен на три части. В первой описываются маги и некроманты, то есть те представители рода человеческого, которые сознательно просят Сатану выполнить их желания. Во второй части, отрывки из которой воспроизводятся ниже, речь идет о ведовстве и колдовстве. По мнению автора, ведьмы и колдуны отличаются от магов и некромантов тем, что Князь Тьмы действует через первых, но они не имеют «обратной связи» со своим хозяином. В третьей книге описывается мир духов и призраков, которые, по мнению Эпистемона, вполне реальны, а также оборотней, которых этот персонаж считает иллюзией[80].

Современного читателя поражает в трактате столкновение псевдонаучного с воображаемым. Яков I со всей серьезностью (хотя и не без труда) пытается провести границу между тем, что, с его точки зрения, действительно доступно ведьмам и колдунам, и тем, что есть игра заблудшего ума и воображения. Также ему явно не дает покоя следующий вопрос: почему Всевышний позволяет Дьяволу иметь такую власть? В оправдание справедливости Божественного провидения Яков I идет различными путями, начиная с предположения о том, что колдовство – вызов сомневающимся, ниспосланный, дабы вновь воспламенить в них огонь веры, и заканчивая историей Иова как примером способности Сатаны без устали вводить нас в грех и искушать[81], но только с разрешения Бога.

Подтверждения существования колдовства и ведовства в Священном писании, опровержение доводов тех, кто объясняет их проявления игрой воображения и воздействием меланхолии[82]

Филомат: Теперь, поскольку ты полностью просветил меня относительно магии и некромантии, прошу тебя подробнее рассказать о ведовстве и колдовстве[83].

Эпистемон: Тема эта также весьма обширна и у людей на слуху, однако мало найдется истинных ее знатоков, хотя многие и утверждают обратное. Так что с Божьей помощью растолкую я тебе, что смогу.

Филомат: Позволь прервать тебя, пока не начал ты свое повествование, и сделать небольшое отступление. Многие с трудом могут поверить в то, что ведовство существует[84]. Приведу тебе их аргументы, а ты ответь на них, как делал раньше. Во-первых, хотя в Священных книгах можно найти различные примеры колдовства, часть из которых прозвучала ранее из твоих уст, неверующие утверждают, что речь идет о магах и некромантах, а не о колдунах и ведьмах. Мудрецы на службе фараоновой, которые принижали чудеса, творимые Моисеем, были, по их мнению, чародеями, а отнюдь не колдунами. Пифия, к которой обратился Саул за советом, была волшебницей, а не ведьмой[85]. Симон Волхв из Нового Завета[86] – маг и волшебник, как явствует из его имени. Во-вторых, неверующие считают, что проявления ведовства, с которыми люди сталкиваются в обычной жизни, равно как и признания ведьм и колдунов – результат больного воображения, разыгравшегося у безумных женщин или простаков. В-третьих, если у ведьм, как они утверждают, есть сила насылать смерть по своему выбору, то в мире сегодня не осталось бы людей хороших и богобоязненных, ибо никто из них не минул бы этой злой участи.

Эпистемон: Приведенные тобой аргументы я отметаю, ибо первый не находит полного подтверждения в Библии, второй касается лишь необходимости лечения болящих, а третий не выдерживает критики опытом. Теперь отвечу по порядку. Фараоновы мудрецы из Священного писания – действительно маги высшей пробы. Аэндорская волшебница, которую вопрошал Саул, и Симон Волхв также преуспели в волшебстве. Однако ты забыл упомянуть, что, согласно Священным книгам, все волшебники, чародеи, предсказатели, колдуны и ведьмы, которые обращаются к Дьяволу, должны быть уничтожены, а обычай сей запрещен. Кроме того, одна из вещуний, одержимая духом, о которой говорится в Деяниях апостолов и которой апостол велел замолчать, не могла быть никем иным, как ведьмой или чародейкой, если согласен ты с тем простым определением ведовства, которое я дал в самом начале нашего разговора[87]. Дух, говоривший ее устами и принесший немало выгод ее хозяевам, не подчинялся ей, она выступала его орудием перед всеми и оставаясь с ним один на один, и таким образом ее скорее можно было бы причислить к одержимым, но ставшим такими по их собственному согласию и не страдавшим от этой одержимости. Что касается второго твоего аргумента, то скажу лишь, что безумие далеко отстоит от ведовства. Повредившиеся умом находятся под воздействием избытка черной желчи, или меланхолии. Любой доктор скажет тебе, что гумор меланхолии черен, связан с землей и тяжел, потому человек, в чьем теле его с избытком, худеет, бледнеет, ищет одиночества и, наконец, если не излечивается, то впадает в безумие. В то же время многие из осужденных за ведовство, напротив, не чурались людского общества, отличались плотным сложением, ублажали свою плоть и искали удовольствий как законных, так и запрещенных. Из опыта следует, что они всячески противились признавать свою вину, и такие признания почти всегда можно было получить от них лишь под пыткой, в то время как меланхолика всегда легко узнать по бессвязным речам, свободно изливающимся из его уст, в коих он всегда готов подтвердить свою вину неизвестно в чем. Третий твой аргумент, в принципе, не достоин ответа, но я скажу так: если бы Сатана был необуздан, то смог бы он привлечь на свою сторону адептов без числа, дабы истребить все человечество; для того собирает он силы свои и рыскает он «аки лев рыкающий», как говорит апостол Петр, но границы его могущества были положены еще до начала времен, и никогда не сможет он эти границы преодолеть. И, кроме того, численность его последователей и вред, наносимый ими людям и имуществу, не сравнимы с армией истинно верующих и ее благотворной мощью. Позволь теперь познакомить тебя еще с кое-какими моими соображениями и наблюдениями, доказывающими существование ведьм и колдунов.