Прости, что я сорвалась. Это так глупо с моей стороны! Если бы я так безнадежно не испортила свой испытательный день, я бы предложила отмотать время назад и начать все сначала. Но скорее всего, это мой первый и последний день в ресторане. И я не хочу, чтобы он закончился так нелепо.

От слов Каллы и горько, и сладко. Они отбрасывают меня назад в прошлое. В школьные времена, когда мы писали друг другу записки.

Отмотать время назад и начать все сначала. Эту фразу я написал в нашей первой переписке. Часть меня хочет верить, что Калла запомнила эти слова. Что ее формулировка не случайна.

– Ну, вот и я, – прерывает мои сентиментальные размышления Давид. Он возникает рядом со мной до того внезапно, что у меня ощущение, будто его телепортировали. – Что произошло в мое отсутствие? Не случилось ли каких катаклизмов? Не напала ли на нас очередная группа туристов?

– Не-а. – Я сминаю в кулаке записку Каллы и ловлю себя на том, что прячу ее в карман фартука, а не отправляю в мусорное ведро.

– Да ты тут прибрался! – Он обводит взглядом бар. – Спасибо.

– Отблагодари меня чаем со льдом. И… коктейлем с маракуйей. – Калле тоже не помешало бы отдохнуть. Она на ногах уже четыре часа без перерыва. – В коктейле должно быть две трети воды и треть сока. – Так Калле нравится больше всего.

– Ну у тебя и сушняк!

– Нет, коктейль – для Каллы, – подчеркнуто нейтрально произношу я. Как будто голос может выдать мою нервозность. Возможно, уйти вместе с ней на перерыв – не такая уж и хорошая идея.

– Ясно, – с понимающей ухмылкой говорит Давид, хотя понятия не имеет, что происходит. – Прощупываешь почву, да?

– Она моя бывшая, – объявляю я, чтобы разом пресечь какие бы то ни было слухи.

Давид испуганно морщится.

– Вот это да! И как? Вы ладите?

– Поживем – увидим, – говорю я, обращаясь прежде всего к самому себе, и выхожу на внешнюю террасу. Чтобы сообщить Питу, что у меня перерыв. Но он занят тем, что принимает оплату. Как всегда, одновременно несколько столов требуют счет. Так что я могу со спокойной душой немного отдохнуть. Насколько это, конечно, позволит мой пульс.

Я возвращаюсь в бар и беру холодный чай и коктейль. Калла понесла на кухню гору посуды. Я следую за ней и перехватываю на обратном пути.

– Пить хочешь? – спрашиваю я и протягиваю ей коктейль.

– Это мне? – В ее глазах все еще тень сожаления.

– Да. Или ты хочешь латте?

– Не в такую погоду. – Она с неуверенной улыбкой забирает у меня стакан. – Ничего, если я сделаю перерыв?

– Ну, конечно. Давид только что отдыхал. Теперь наша очередь. – Наша слетает с моих губ случайно. По крайней мере, я так себе внушаю и предлагаю выйти на улицу.

– На террасу?

– Нет. Во двор, чтобы спокойно поговорить.

В ее глазах тревога. Неудивительно, учитывая то, как серьезно я на нее смотрю. Я быстро натягиваю улыбку.

Она следует за мной на кухню. Насквозь через все помещение, туда, где находится склад продуктов и дверь во внутренний двор. Выйдя на улицу, мы буквально натыкаемся на стену неподвижного горячего воздуха. Я указываю на каменную ступеньку под деревом, дающим немного тени. Мы одновременно садимся, но июльское солнце до того жаркое, что мы тут же спрыгиваем с раскаленного камня, словно нас ударило током.

– О господи! – вскрикивает Калла, вскакивая. – На нем можно яичницу жарить.

– Или стейк.

Мы смеемся, проверяя чуть не пострадавшие пятые точки. Еще никогда что-то привычное не казалось таким одновременно странным и чужим. Как тогда, когда мы столкнулись, и она оказалась так близко от меня. Так чертовски близко, что я слышал стук ее сердца. И чувствовал, как по моему телу разливается жар. Словно желая охладиться, я подношу к губам холодный чай и делаю большой глоток. А потом еще больше. Калла повторяет за мной. Мы смотрим друг на друга поверх бокалов. Это серьезно мешает направить мысли в нужное русло.

Я разрываю зрительный контакт, опускаю стакан и достаю из кармана фартука ее записку.

– Здесь твои извинения. Спасибо.

– Тебе спасибо. За то, что принял их. – Ее глаза светятся облегчением, а я размышляю, как мне сформулировать следующую фразу. И решаю говорить прямо.

– Если хочешь получить работу официанткой, я скажу Штефану, что с моей стороны возражений нет. – Ее глаза становятся огромными от изумления. – Однако нам придется как-то ладить. В команде в целом позитивный настрой. Нельзя, чтобы его испортили ситуации вроде той, что недавно произошла. Это не должно повториться.

Она кивает.

– Может быть, нам…

– Постараться держаться друг от друга подальше, – договариваю я за нее. Но она смотрит на меня так, что я понимаю: она собиралась сказать что-то другое.

– Я хотела предложить нам сесть и… поговорить. Мы столько всего не успели обсудить, Яспер!

– Да, потому что ты разорвала всякую связь между нами. Ты уехала и не вернулась. – Эти упреки я бы предпочел оставить при себе, но не удержался. Потому что мне до сих пор чертовски больно.

– Я здесь… разве нет?

– Калла… – Я качаю головой, потому что не могу продолжать этот разговор. Не хочу продолжать. Или я вернусь в состояние, с которым боролся несколько последних месяцев. Мне потребовалась уйма времени, чтобы выкинуть ее из головы. Ее голос, смех, ощущение ее губ на моих губах. Ощущение того, как я ее обнимаю, засыпаю и просыпаюсь с ней. Стереть все это из памяти было чертовски тяжело. И нельзя сказать, что я в этом преуспел. Когда у тебя такие долгие и счастливые отношения с кем-то, этот человек становится частью тебя. Воздухом, которым ты дышишь.

Калла была моим воздухом, и, когда она ушла, я чуть не задохнулся.

– Я здесь, я вернулась, – тихо повторяет она.

Но не из-за меня. Я изо всех сил сжимаю губы, чтобы из меня не вырвалось ни слова.

Калла делает полшага ко мне. Она смотрит мне в глаза, и я чувствую, что снова пропадаю.

Проклятье.

– Оставь это, Калла. Пожалуйста. В противном случае я не знаю, – я указываю попеременно на нас двоих, – как это будет работать. Я попрошу Штефана составить план так, чтобы у нас, по возможности, не выпадало общих смен. Думаю, на данный момент это лучшее решение. Для меня.

Калла сглатывает.

– Ладно. Если ты этого хочешь. Но просто чтобы внести ясность, Яспер: это ты тогда порвал со мной.

Я киваю.

– Да. Я этого хочу.

Я разворачиваюсь и почти бегом устремляюсь во двор.

– И кто такой этот Яспер? – В мамином голосе звучат любопытство и легкая тревога. Она стоит в дверях моей комнаты, пока я ищу в куче одежды перед шкафом красную блузку.

– Мальчик из моего класса, – отвечаю я, присев на пол.

– Можно немного точнее?

Я со стоном вздыхаю. С тех пор, как из-за случая с Линусом я сменила школу, мне учиняли допрос всякий раз, когда я хотя бы мимоходом упоминала имя мальчика. А уж если я собиралась с ним на свидание, родителям хотелось получить на него досье, достойное самого Джеймса Бонда.

– Его зовут Яспер Петерсон, ему семнадцать, он на голову выше меня, блондин, хорошо учится, без судимостей, живет в нескольких улицах отсюда, он – представитель нашей параллели, сын директрисы и помогает мне с математикой, поскольку через две недели у нас контрольная, а я хочу написать хотя бы на тройку. Этой информации достаточно?

– Вот так бы сразу! Конечно, для начала этих сведений достаточно.

– Ну или дай мне твою анкету. Он ее постепенно заполнит.

– А что, идея неплохая. Если он наберет девяносто очков из ста, мы разрешим тебе встречаться с ним и дальше. – Голос мамы звучит настолько серьезно, что я поднимаю голову, чтобы убедиться, что ее предложение – шутка. Уголки ее рта подергиваются, и это ее выдает.

Я с облегчением возобновляю поиски. Куда я ее положила?

– Ты случайно не видела мою красную блузку?