— Зачем это нам? Приятно иметь рядом человека, на фоне которого все мы выглядим хорошо, — сказала Лейси.

Диего ухмыльнулся.

— Я бы не надеялся на это. Я бы просто подтолкнул тебя и покончил с этим.

Коул рассмеялся и покачал головой.

— Да, ну, держу пари, один из вриксов набросил бы на меня лассо, и я был бы в порядке. Вероятно, это было бы даже весело, как прыжки с тарзанки или что-то в этом роде.

Лейси ущипнула себя за переносицу и вздохнула.

— Ладно, в том, что ты сказал, так много неправильного, что я даже не знаю, с чего начать.

— Пошли, — сказал Гарахк на языке вриксов, жестом приглашая группу войти. — Я бы не стал накликать на себя гнев моей дайи, оставаясь дольше в грязи.

Они последовали за ним через отверстие в стене храма в коридор, освещенный тусклыми сине-зелеными огнями. Пока они продвигались по внутренним помещениям храма, Уркот сделал несколько замечаний относительно каменной кладки и материалов, что привело к добродушному спору между ним и Гарахком о мастерстве камнерезов Тернового Черепа.

Уркот указал, что большую часть своей жизни он провел под землей, окруженный камнями, на что Рекош заметил, что это просто означает, что череп Уркота был полон камней, и поэтому он был с ними очень хорошо знаком. Гарахк утверждал, что ничто из созданного теневыми охотниками не могло сравниться со славой этого храма; Уркот спросил, как Терновый Череп мог знать это, если они все свое время проводили, играя с палками на деревьях.

Айви предполагала, что так продолжалось бы еще какое-то время, но спор внезапно закончился, когда они вошли в большую комнату, где обработанный камень встречался с естественной, нетронутой породой. Воздух был густым и влажным, наполненным паром от больших многоярусных бассейнов внутри. Вода стекала из этих прудов в ручей, который впадал в широкий туннель, сквозь который Айви увидела проблеск дневного света.

— Горячий источник? — недоверчиво переспросил Уилл. — У этих парней есть горячий источник внутри храма?

— Здесь ты можешь стать чистым, — сказал Гарахк, снимая с пояса мешочек. Он достал из него горсть сушеных трав, измельчил и высыпал в воду. Их аромат наполнил воздух в тот момент, когда они коснулись воды, он напоминал лаванду, но с мятным оттенком.

Как только Гарахк снял пояс и рюкзак и вошел в воду, все остальные тоже поспешили залезть в воду, сняв одежду — за исключением Лейси, Келли и Ахмьи, которые остались в нижнем белье. Люди обсуждали, что думали, будто никогда больше не примут горячую ванну, и все испустили по крайней мере несколько удовлетворенных вздохов.

Вода была горячей, но не неприятной. Она, как ничто другое, утоляла их боль после долгого и трудного путешествия. Айви и ее спутники некоторое время нежились в бассейне, прежде чем помыться, а затем наслаждались им еще больше.

Если бы Гарахк не сказал им, что пора возвращаться, Айви была уверена, что все они оставались бы там до наступления темноты. Время, проведенное ею в этом чужом мире, было полно сюрпризов — каждый день приносил что-то новое. Но этот был одним из самых приятных из этих сюрпризов.

Терновый Череп, вынырнувший из воды, был не таким, как тот, кто вошел. Исчез толстый слой грязи, которым Гарахк обмазал себя, и его заменила шкура, такая белая, что свежевыпавшему снегу было бы стыдно. Черные пятна и узоры на этом белом фоне имели глянцевый блеск, а многочисленные заостренные выступы темнели к кончикам и становились черными. Его волосы, которые были собраны в высокий узел и покрыты засохшей грязью, теперь были распущены, и среди длинных шелковистых белых локонов пробивались черные пряди.

У Терновых Черепов не было одежды, чтобы заменить их испачканные комбинезоны, но большие сложенные тряпки, лежащие рядом, служили хорошими полотенцами, и люди заворачивались в них после того, как вытерли тела. Вриксы втирали масло из банок, аккуратно расставленных на полке, в свои шкуры, пока люди сушились.

Хотя Айви не так крепко прижималась к Кетану, когда они снова пересекали мост, она держала глаза закрытыми, пока они не оказались на дальней платформе. Однако на этот раз из-за всех прыжков и раскачиваний ее желудок чувствовал себя еще более неуверенно. Большую часть пути обратно в логово Налаки она провела, пытаясь сдержать рвоту.

К счастью, уютный интерьер дома Налаки показался Айви достаточно устойчивым, и тошнота прошла — как раз вовремя, чтобы поесть.

Они разделили обильный ужин, состоящий из свежего мяса, поджаренного для людей, и фруктов, со своими хозяевами — Терновыми Черепами, и беседа была легкой и дружелюбной. Больше не было разговоров о том, что произойдет, больше не было разговоров о Зурваши или неизбежном противостоянии, больше не было разговоров о смерти и роке. Айви знала, что это произойдет позже, но она старалась максимально насладиться каждым моментом спокойствия.

После еды Гарахк и Налаки отвели племя Айви в другое здание. Налаки объяснила, что большое строение с низким потолком использовалось для хранения припасов. Пока все купались, она приказала своим людям убрать помещение, занести сумки и оружие племени внутрь и устроить десять спальных мест с распушенным шелком, мягкими мехами и ткаными одеялами.

— Но нас двенадцать, — сказала Айви, наклонив голову.

Налаки защебетала.

— Когда Гарахк далеко, я чувствую себя одинокой. Я хочу быть только с ним, когда он возвращается, и ни с кем другим. Вы путешествовали долго и далеко. Ты была со своей парой, но не только с ним. Я знаю, чего бы я хотела на твоем месте.

Несмотря ни на что, щеки Айви слегка покраснели, но она была гораздо больше тронута заботливостью Налаки, чем смущена.

Они с Кетаном собрали свои вещи и последовали за Налаки на ближайшую платформу, расположенную чуть дальше на ветке, подальше от могучего ствола дерева. Сооружение наверху было небольшим, ненамного больше четырехместной палатки, но оно тоже было набито удобными шелками и мехами и благоухало сухими цветами — и, что самое главное, Айви и Кетан могли поместиться внутри, оставив достаточно свободного места.

Улыбаясь, Айви повернулась к Налаки.

— Спасибо.

Налаки опустила голову и подняла руку, постукивая костяшками пальцев по головному гребню. Айви повторила этот жест; она знала от Кетана и других вриксов, что это знак уважения и признательности.

Она сомневалась, что Зурваши когда-либо сделает кому-либо такой жест.

— Я пришлю за вами ближе к закату, чтобы мы могли поговорить о важных вещах, — сказала Налаки. — А пока отдыхайте.

Когда Налаки ушла и матерчатая дверь вернулась на место, Айви сказала:

— Она совсем не такая, какой я ожидала увидеть королеву Терновых Черепов.

Кетан защебетал и покачал головой.

— Она не такая, — ответил он, ставя их сумки на пол и прислоняя копья к стене. — Зурваши правила Такаралом с тех пор, как я был птенцом, и я знал, что не может быть никого более жестокого и высокомерного, чем она… но я не представлял, что королева может так сильно отличаться от нее во всех отношениях.

— Налаки не ставит себя выше других. Она относится к ним как к равным. Вот почему она дайя, а не королева.

— И за это она заслуживает их уважения. И моего тоже.

Айви подошла к маленькому окну и приподняла шелковую занавеску, зацепив ее за ближайший деревянный колышек, чтобы впустить солнечный свет. Она выглянула наружу. Ветка, на которой они находились, тянулась перед ней, сужаясь по мере продвижения, а все вокруг было покрыто буйной растительностью — густой полог джунглей вверху, верхушки деревьев поменьше и другие крупные ветви внизу. Повсюду были плетущиеся лозы и цветы, и она мельком заметила проблески разноцветного шелка и краски на строениях Терновых Черепов сквозь окружающую листву.

— Здесь… красиво, — сказала она.

Кетан шагнул Айви за спину, обхватил одной рукой ее грудь, а другой взял за подбородок. Повернув ее лицо к себе, он посмотрел на нее сверху вниз ярко-фиолетовыми глазами.