Ее пальцы замерли, и она уставилась на свои длинные мерцающие волосы так, словно они были ей незнакомы.

— Тогда я стала дайей, помеченная нашими говорящими с духами еще теплой кровью моей матери, и я боролась, чтобы сохранить то, что осталось нашим. Калдарак был сердцем нашей земли. Калдарак не мог пасть. Я приказала нашим вернуться домой и защищать его до последнего. Мы подготовили нашу оборону, готовые, наконец, отомстить Королеве-Кровопийце. Я была готова умереть здесь с копьем в руке, счастливая, тем как это копье было бы похоронено в ее груди.

— Но она не пришла. Она нашла болото отвратительным и отступила после того, как прогнала нас по нему. Она думала, что мы сломлены, и, возможно, она была права. Нас вдвое меньше, чем было до ее войны. И я сделала все, что могла, чтобы исцелить мой народ. Чтобы укрепить нашу силу. Чтобы сохранить наш шар'тай сильным, но еще больше для того, чтобы сохранить нам жизнь.

Налаки повернула голову, чтобы посмотреть на гнездо в углу, на эти драгоценные яйца, свернутые там и нежащиеся в тепле.

— Ты привел чудовище, которое положит конец моему роду, прямо к нам, Кетан, — Налаки перевела взгляд на Кетана. Ее глаза были непроницаемыми, поза твердой и непреклонной. — Если твои слова правдивы, а я знаю, что это так, она придет за тобой. И она придет сюда, в Калдарак. Мой народ ненавидит только ее, но они были бы рады никогда больше ее не видеть. Мы избегали войны с ней все эти годы, ты понимаешь? Мы знали, что у нас не хватит сил выстоять против Такарала.

— Я понимаю, Налаки, — сказал Кетан, — и мне жаль. Эта битва не принадлежит тебе или твоему виду. Она моя. Но я бы попросил тебя остаться с нами, несмотря ни на что.

— Ты многого просишь, теневой охотник.

Айви кивнула, отбрасывая печаль, которую ей внушил рассказ Налаки.

— Да, но… это ради нашего будущего. Ради наших выводков. Наших друзей. Нашего племени. И для вас тоже. Пока Зурваши жива, ее тень будет нависать над Калдараком. Эта ненависть будет всегда. Всегда будет страх, что однажды она снова будет жаждать крови. Гарахк сказал нам, что ее Когти все еще приходят и забирают у вас, что иногда они убивают. Разве это не так же сильно, как война? Мы просим вас помочь нам покончить со всем этим.

— У нас недостаточно сил, чтобы противостоять ее армии, — сказала Налаки.

— Я не верю, что она действует со всей силой Такарала, — ответил Кетан. — Находясь так близко позади, она не смогла бы поднять всех своих воинов. Она охотится только на нас и считает людей слишком слабыми, чтобы представлять угрозу. То же самое она думает и о Калдараке.

— И она все больше боится предательства, — сказала Ансет. — Она не оставила бы Такарал без охраны в свое отсутствие.

Налаки фыркнула, положив нижние руки на суставы ног.

— И даже против половины сил Такарала мы были бы в меньшинстве.

— Не употребляй таких слов, — прорычал Гарахк. — Один из наших — это то же самое, что трое их.

— Ах, мой Лувин, — Налаки повернулась лицом к своей паре и наклонилась, прижимаясь своим головным к его голове. — Моя гордость за Калдарак так же велика, как и твоя, но я не буду лгать им или тебе. Мы бы залили землю под нами кровью наших врагов и все равно не победили бы.

— Мы можем покончить с этим без необходимости в такой битве, — сказал Кетан.

Налаки подняла голову и посмотрела на Кетана.

— Как, теневой охотник?

— Мы встретим ее, готовые к битве, но она встретится со мной один на один. И я убью ее.

Айви резко вдохнула и подняла глаза на свою пару.

— Кетан, нет.

— Брат по выводку, не будь дураком, — огрызнулась Ансет.

Телок, Рекош и Уркот одновременно сказали что-то похожее, но ни один также громко, как Ансет.

Кетан положил руку на плечо Айви, прямо над следом от укуса, нежно сжимая его.

— Так и должно быть. Как ты сказала, моя Найлия, мы не можем убежать. Если нам придется сражаться, сражаться буду я. Это всегда было обо мне. Я с радостью встречусь с ней один на один, чтобы избавить остальных от ее гнева.

Айви вглядывалась в его лицо, ее сердце учащенно билось, по венам тек лед. Она покачала головой.

— Она убьет тебя, — сказала она по-английски. — И когда она убьет тебя, она обратится против нас. Всех нас. Ты не сможешь остановить ее в одиночку, Кетан.

— Подожди, что? — спросил Коул. — Он планирует встретиться с королевой в одиночку?

— Она не убьет меня, — прорычал Кетан, крепко прижимая Айви к себе и положив одну руку ей на живот. — Но если мы будем воевать с ней, многим из нас причинят вред. Многие из нас погибнут, даже если мы победим.

— Зачем ей сражаться с тобой в одиночку? — спросила Налаки. — Если она так уверена в силе Такарала, она просто возьмет тебя.

— Потому что она кипит от ярости, и она не сможет устоять перед шансом завоевать меня на глазах у всех.

— Зурваши давно хотела Кетана в качестве своей пары, — сказал Рекош. — Но он выставил ее дурой перед всеми и выбрал вместо нее человека. Теперь она хочет его только как трофей и семя для своего потомства.

Телок уперся локтями в суставы ног и наклонился вперед.

— И она не успокоится, пока не получит его. Она не терпит посягательств на свою гордость, и Кетан ранил ее гораздо сильнее, чем кто-либо до него.

— Вопрос должен быть задан, Кетан, — сказала Налаки, глубоко и медленно вздохнув, когда встретилась взглядом с Кетаном. — Ты сможешь победить ее?

— Я сражался с ней не раз и причинил ей вред, — ответил Кетан.

— Это не одно и то же.

— Это так, но Копье в Тенях убило наших женщин-воинов, — сказал Гарахк. — Я был свидетелем этого. Если кто-то и может убить Королеву-Кровопийцу, то это он.

— Если ничего больше, я раню ее, — сказал Кетан низким и грубым голосом. Его взгляд метнулся к Ансет. — И этого будет достаточно, чтобы другой покончил с ней вместо меня.

Ансет напряглась.

— Брат по выводку…

— Я не пойду навстречу своей смерти, — он опустил подбородок на макушку Айви, а его рука легла ей на живот.

Айви накрыла его руку своей и крепко сжала, чувствуя, как слезы защипали ей глаза. Она знала, в какой опасности они находились, знала, что их преследовало, но она никогда не позволяла себе представить жизнь без Кетана. Их будущее должно было быть прожито вместе.

Гнев вспыхнул внутри Айви, смешиваясь с ужасом от возможности потерять свою пару. Ее горло сжалось. Она не позволит Зурваши забрать его у нее. Она не позволит.

— Тебе не позволено умирать, — прохрипела она.

Он обнял ее всеми четырьмя руками и обхватил передними ногами, окутывая своим теплом и силой.

— Даже если я потерплю неудачу, я не умру. Я вплетаю свои слова в узы, моя сердечная нить. Зурваши встретит свой конец, и у нас будет мир.

Айви повернулась и прижалась к нему, вцепившись в его грудь и плотно сжав губы, пытаясь сдержать переполняющие ее эмоции. Какое-то время были только тишина и Кетан; Айви чувствовала его жар, сердцебиение, его грубую, но приятную кожу. Но все же он не принес утешения, которого она жаждала в тот момент. Ее дурное предчувствие было слишком велико, а неизвестность, простиравшаяся перед ними, — слишком обширна.

Именно Налаки нарушила молчание и вернула Айви к реальности, ее голос был теплым и нежным.

— Нам не нужно больше говорить о таких вещах сейчас. Вы все проделали долгий и трудный путь и не заслужили ничего, кроме отдыха.

Она посмотрела на Гарахка и защебетала.

— Моя пара отведет вас в храм, где вы сможете искупаться. Ему определенно нужно помыться. У нас будет готова еда и место для вашего отдыха, когда вы закончите.

— Она сказала — еда, — спросил Коул. — Потому что, клянусь, я узнал это слово.

Диего с ухмылкой покачал головой.

— Конечно, ты бы уловил это из всего остального, что было сказано.

Коул прижал руки к животу.

— Чувак, я умираю от голода!

— В последний раз, когда мы ели свежую еду, ты съел столько же, сколько Уркот, — сказала Келли, закатывая глаза.