Снова послышались шаги и копошение, перемежающиеся проклятиями и ругательствами. Сбоку открылась дверь камеры, и Нию затолкали внутрь.

— Заткнись и сиди! — рявкнул стражник, с грохотом хлопнув решетку камеры.

Шаги удалились, пока окончательно не затихли.

— Ния? — позвала я её.

— Амелия? Ты тут? Что происходит? — раздалось через стену.

— Ты не встретила Ирмис?

— Нет, а должна была?

По спине пробежали мурашки. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Пересказав ей всё произошедшее, я попросила пересказать, что случилось с ней. Оказалось, что её без объяснений причин выволокли из лечебницы и притащили в камеру, больше она ничего и не знала. Я шумно вдохнула воздух и уткнулась лицом в руки.

— Плохо дело, — протянула она, — но кто мог знать, что ты убила брата? Там кроме нас-то и не было никого…

А ведь был! Помимо вампиров, Нии и Джареда при тех событиях присутствовал ещё один человек, с которым я как раз сегодня и поругалась.

— Винсент.

— Что?

— Это он! — осенило меня, и я вскочила с койки и принялась мерить шагами камеру, — он ведь всё видел, а теперь решил мне отомстить.

— Нет, он не мог такого сделать.

— Ния, да открой ты глаза! — Вскинула я руки около стены. — Он ненавидит вампиров, и из-за твоих выходок ещё и Джареда! Кто ещё мог сказать про Эрика?

— Да ты его просто ненавидишь! — Её крик эхом прокатился по коридору. — Он не стал бы говорить то, что мне навредит, я уверена, что это кто-то другой.

— Да что ты говоришь! Он уже предавал нас, не помнишь?!

— Это другое.

— Нет, не другое! Ты просто слепа из-за своего чувства, вот и оправдываешь…

— Хватит! — ударила она в стену, — не хочу больше ничего слышать! Все проблемы начались из-за твоих вампиров!

— Чтоооо? — не верила я своим ушам, — а не из-за людей ли? Ты с Винсентом очень уж много общаешься, не захотелось пока убивать вампиров? Может, с Ирмис решишь начать?!

— Заткнись! Не желаю больше с тобой говорить!

— Ну и отлично!

Я с силой плюхнулась на койку, скрестив руки на груди и источая злость.

Ну как можно быть такой слепой? Да и я тоже хороша. Прекрасно знала, что Винс слишком много знал, и что? И ничего! Позволила ему тут остаться и свободно разгуливать. Не следовало ему вообще сохранять жизнь, невзирая на то, что он раньше помогал. Прав Маркус, врагов нельзя щадить, только слишком поздно я это осознала.

За решётчатым окошком потемнело, и тогда в коридоре послышалось множество шагов и лязг доспехов. Начальник стажи объявил, что доставит меня на слушание, а когда решётку открыли, то надели на меня кандалы, блокирующие магию. Аналогично поступили и с Нией.

Нас грубо усадили в узкую тесную карету, окна которой были усилены решетками, и закрыли снаружи на металлический засов. Ния отвернулась в другую сторону. Я слышала, что она всхлипывает, но ничего говорить не стала, слишком была на неё зла. Но скоро она и сама убедится, что ошибалась в нём.

Судя по картинам за окном, нас везли не в ратушу, где обычно проходят суды, а к городской тюрьме. Это ещё что за новости? Меня решили запереть прямо так?

Карета остановилась, и нас грубо выволокли и повели в здание. Тюрьма была окружена высоким каменным забором, два фонаря слабо освещали глухие кованные ворота. Стражник постучал, и я не сразу заметила окошко. Оно открылось и тут же закрылось, а затем раздался звук открывающегося засова.

Здание перед нами возвышалось на три этажа, но окна горели только на первом, остальную часть в темноте невозможно было разглядеть. Нас провели через несколько дверей, пока мы не очутились в просторном зале, где полукругом выдвигался помост, перед которым стоял металлический стул, на который меня и усадили, а Нию вывели из зала. Рядом встали четыре охранника с мечами в руках.

В открывшуюся дверь друг за другом вошли десять человек во главе с советником Харфином. Также там была Хлоэ и третий советник, а остальные — члены благородных родов, входившие в чрезвычайный совет города. Ну что ж…

Харфин встал на помост по центру, избегая моего взгляда, и протёр очки, а затем начал свою речь:

— Прошу простить, что вызвал вас в столь поздний час, но у нас, к огромнейшему сожалению, произошла трагедия, о которой всё это время мы ничего не знали. Трагедия, которая, возможно, определила судьбу королевства. Принц Эрик был хладнокровно убит. Но не врагом, с которым воевал, а собственной сестрой, которая позже узурпировала трон.

Среди собравшихся пронеслись удивленные возгласы и шепотки.

— И сегодня нам предстоит разобраться, что на самом деле произошло в тот страшный день, и как поступить, чтобы Ларминия процветала. Сначала я хотел бы прослушать свидетелей, которые смогут пролить свет на события настоящего, а затем вернёмся к делам прошлого.

Он кивнул стражникам, и те вышли, но через некоторое время вернулись с Верховным магистром. Он сел на огороженный от меня высокой решёткой стул, а стражники встали около двери.

— Представьтесь, пожалуйста, и расскажите о себе, — попросил его Харфин.

— Я Верховный магистр Теонис, целитель. Всю жизнь прожил в Лорниках, но недавно меня избрали на пост, и я переехал в Тирру.

— Когда вы первый раз встретили Её Величество?

— На церемонии моего посвящения. В этот же день я проводил обряд очистки короны. Второй раз мы встречались в день венчания, то есть сегодня утром.

— Заметили вы что-либо странное в поведении Её Величества? Или были какие-то странные события в эти дни?

Мужчина скосил на меня глаза и помолчал.

— Пожалуй, были, — нехотя кивнул он, — Её Величество отказались носить корону брата и велели её расплавить, а потом принести свою. И когда её погрузили в воду, то вода пошла алыми разводами… словно кровь.

— А потом?

Его глаза словно слегка остекленели, и он помотал головой.

— А потом ритуал закончился, и Её Величество удалились обратно в замок, а я занялся своими делами.

— Если ли ещё что рассказать?

— Боюсь, что нет.

— Есть ли у кого вопросы?

Собравшиеся молча переглядывались и шептались, но вопросов ни у кого не возникло.

— Тогда можете идти.

Магистр встал и удалился, после чего Харфин обратился уже ко мне.

— Есть ли у вас, что ответить на эти слова?

Сердце бешено колотилось, а горло то и дело пересыхало. Мне отчаянно захотелось обнять себя, сжаться в комок и заплакать. Но я не имела права, иначе они меня заклюют. Я сделала несколько глубоких вдохов и вспомнила слова Маркуса о том, что я сама должна верить в свои слова и выглядеть уверенной.

— В каком законе указано, что я не имею права расплавить корону моей же семьи? — Громко спросила я, обведя жёстким взглядом всех собравшихся. — В каком законе указано, что я не имею права пожертвовать любую сумму денег на благо деревни? В каком законе указано, что я не имею права выбрать себе любую корону?

— Ни в каком, — ответил мне Харфин, — но традиции…

— Традиции, — прервала я его, — это не законы.

Советник обернулся к остальным, а затем велел привести следующего свидетеля, коим оказалась Белая жрица.

Его стратегию я поняла. Сначала они соберут все странности, что смогут, выставив меня в выгодном свете, а потом дружно обвинят. Судя по торжествующему выражению лица жрицы, она многое расскажет, а может, и придумает сверху.

Вопросы к Ланэтт повторились.

— Я сразу поняла, что с Её Величеством что-то не так, — добралась она до самого главного, — с самого начала её охранял этот её чёрный маг. Где это видано, чтобы коронованная особа предпочла недоучку-колдуна профессиональной страже?

— Что-нибудь ещё?

— Безусловно, — она картинно приложила руку к груди, — я тоже заметила те же самое странности на коронации. Кровь. Почему там была кровь? И что это за корона? Но если вам и этого мало, то самое странное произошло потом на венчании.

Пересказав всё, что она запомнила, она перешла сразу к опасной теме: