Названные изменения коснулись всех наиболее важных проблем российской экономики того времени. Соответственно, их решение образовало критическую массу, которая изменила к лучшему условия хозяйствования для многих тысяч первичных звеньев хозяйственной системы. И именно это позволило преодолеть кризисные явления и обеспечить подъем экономики России в целом, на деле активизировав предпринимательскую инициативу «снизу». Однако после вынужденной отставки Е. М. Примакова и последовавшей смены состава его правительства новые руководители финансово-экономического блока в правительстве, заявлявшие себя либералами (А. Кудрин, Г. Греф и др.), сочли и сами изменения, и прагматизм в их выборе и применении неким «вывихом» в управлении социально-экономическим развитием страны, противоречащим идеологии и практике реализации «единственно возможного» варианта реформ, стартовавших в начале 90-х. Можно сказать, что в начале 2000-х страна снова оказалась перед выбором: или действовать в духе уже предпринятых изменений, которые принесли ощутимые, положительные результаты (с возможностью их последующей донастройки), или вернуться к идеологии и практике предшествовавшего осуществления «реформ». Вновь «вошедшие» во власть руководители финансово-экономического блока в правительстве сделали решительный разворот к прошлому. Соответственно, во-первых, начиная с 2001 года, многие из осуществленных изменений были постепенно изъяты из практики управления. Во-вторых, отказавшись от них, а в конечном счете и от результатов внедренных изменений, «новый-старый» финансово-экономический блок правительства продолжил «реформаторскую» и повседневную деятельность в прежнем ключе (в том числе без четкого определения целей и задач реализуемых изменений, без определения их результатов и ответственности должностных лиц за их достижение). Более того, энергично «взявшись за дело», они распространили свои «преобразования» на социальную сферу и ряд секторов экономики, к которым их «идеологические» предшественники еще не успели приступить. К сожалению, как показало время, столь же контрпродуктивно.

В целом же сделанный разворот имел далеко идущие последствия. Они наглядно представлены данными о динамике основных показателей социально-экономического развития страны за более чем 20 лет (см. Таблицу 1). При этом данные до 1998 г. в таблице сознательно не представлены. Катастрофические последствия начатых «реформ» и так всем известны (см. выше). Данные же Таблицы 1 за 1998–2000 гг. демонстрируют успешное преодоление кризиса и начало подъема экономики России со значительным ростом налоговых поступлений (см. выше). Информация за 2001–2015 гг., представленная в Таблице 1, является ключевой и демонстрирует постепенное, но неуклонное снижение среднегодовых темпов роста ВВП России в последующие пятилетия (в 2001–2005 гг. – до 6,1 процента против 10 процентов в 2000 г.; в 2006–2010 гг. – до 3,5 процента; в 2011–2015 гг. – уже до 1,7 процента; более того, в 2015 г. снижение темпов роста завершилось минусовым значением ВВП: – 2,8 процента по отношению к 2014 г.[8]). Динамика всех остальных показателей, представленных в таблице, свидетельствует о неудовлетворительном положении дел в отечественной экономике (по пятилетиям).

Таблица 1

Динамика основных показателей развития страны, иллюстрирующая содержание проводимой социально-экономической политики в 1999–2000 гг. и 2001–2020 гг.

В контексте изложенного важно подчеркнуть, что устойчивое снижение темпов роста экономики России происходило при непрерывном, небывало высоком подъеме мировых цен на нефть, начавшемся осенью 1999 года (см. последнюю строчку в Таблице 1). Если бы не растущие доходы от экспорта углеводородов, динамика представленных в ней показателей была бы гораздо более удручающей. Важно отметить и то, что отдельные успехи и кризисные явления, имевшие место в 2001–2015 гг., не повлияли на последовательно затухающую динамику российской экономики. Они лишь замедляли ее или ускоряли. Рост ВВП России в 2016–2020 гг. со значением в 1,3 процента (чуть меньшим, чем в 2011–2015 гг.) также не изменил сложившуюся картину, зафиксировав наступление «стагнации», подтвержденной всеми остальными показателями. В частности, рост перевозок грузов составил 0,2 процента, производства электроэнергии – 0,3 процента, а промышленной продукции – 2 процента. Не изменила общего положения дел в экономике и динамика развития сельского хозяйства, где на фоне существенно более высоких, чем в прежние годы, урожаев зерна и его поставок на экспорт прирост составил лишь 2,6 процента (ввиду отсутствия надлежащего роста в животноводстве). Вместе с тем динамика представленных в Таблице 1 данных говорит о целесообразности выделения в ней двух подпериодов.

В первом, как уже отмечалось, начиная с 2001 года имело место явное и устойчивое снижение темпов роста основных показателей социально-экономического развития страны. Оно сформировалось закономерно и было действительно предопределено разворотом к идеологии и практике реформ начала 90-х. Вместе с тем, внесенные в экономику и управление ею изменения не позволили вновь «упасть» народному хозяйству страны. Но тот факт, что финансово-экономический блок правительства, как и прежде, полностью сосредоточился на воссоздании «рынка», считая, что возникающие проблемы в экономике и финансах устранятся исключительно этим «рынком», причем в самом недалеком будущем, не мог остаться без последствий.

Пренебрежение анализом промежуточных и конечных результатов проводимых реформ, отсутствие понимания смысла происходивших в экономике процессов и их динамики, действительных причин ускорения или торможения в развитии народного хозяйства неизбежно должно было вновь ухудшить результаты развития отечественной экономики. Приход «новых-старых» лиц в управление экономикой ознаменовался даже утратой культуры сопоставления проектировок (прогноза) развития экономики с фактическими данными. Так, с момента образования в 2000-м, Минэкономразвития России (Г. Греф) год за годом стало прогнозировать более низкие темпы роста ВВП, чем те, что по итогам каждого года фиксировал Росстат и которые по инерции экономика продолжала генерировать. Это устойчивое расхождение было далеко не безобидным. Оно приводило к значительному занижению проектируемых доходов бюджетной системы (в среднем на 3–5 процентов в год). В результате за десятилетие таких «просчетов» развитие страны было, по сути, лишено огромных ресурсов. Причем отказ от этой практики произошел не в результате осознания ее вредоносности, а самым «естественным путем»: принятые на вооружение «новые-старые» установки в социально-экономической политике постепенно набрали силу и неминуемо привели российскую экономику к снижению темпов роста; постепенно они действительно стали соответствовать прогнозам «специалистов» Минэкономразвития России. И проблема «саморазрешилась».

В целом же результаты развития страны в первом подпериоде останутся в экономической истории страны как время неиспользованных возможностей и не состоявшегося подъема народного хозяйства в условиях благоприятной конъюнктуры на мировом рынке углеводородов. Как время чрезмерной и все возрастающей зависимости бюджетной системы страны от экспорта сырья и нарастающего ввоза в нее высокотехнологичной продукции. Как время вопиющих проявлений монополизма, растущего имущественного неравенства граждан и звонких, но безответственных заявлений правительственных экономистов и финансистов об «экономике тучных лет», о «тихой гавани», об «энергетической сверхдержаве», о скором превращении ее столицы в финансовый центр планеты и т. д.

Во втором подпериоде, начавшемся в ходе преодоления спада в российской экономике в 2012 году (после некоторого ее оживления, последовавшего за кризисом 2008 года), в управление развитием народного хозяйства были внесены изменения, которые привели к некоторой его стабилизации (начиная с 2016 года, с «перерывом» на пандемию в 2020 году – см. Таблицу 1). Следует отметить, что во многом эти оздоравливающие решения были приняты не в силу осознанной необходимости, а под влиянием внешних обстоятельств, в ответ на возникающие вызовы. В том числе в силу нарастания негативных событий на Украине, которые привели, в частности, к санкциям, ограничившим внешнеторговые связи России с прежде «дружественными» странами Запада. В результате перед страной вновь (спустя практически 15 лет) встал, например, вопрос о необходимости проведения последовательной политики импортозамещения. Однако, на сей раз это не стало значимым фактором подъема российской экономики, как в конце 90-х. Правительство и ЦБ России оказались просто не готовыми к реализации такой политики (см. ниже).