- Сначала о ништяках, - заговорил Кондор с готовностью. - Первым, прямо сейчас, реализуем наш замысел, мой и организации. После этого, в знак того, что следующий акт с Пустой Книгой всецело твой, я отдаю стило тебе на хранение. Когда настанет срок и мир с Книгой снова будут готовы, а произойдет это через шестьдесят пять лет плюс-минус несколько недель, тебе будет не слегка за пятьдесят, а больше ста. К тому моменту ты совершенно иначе будешь видеть и воспринимать мир - уж поверь Иному, родившемуся в одна тысяча восемьсот двадцать седьмом году. А если сомневаешься, вспомни себя в двадцать и сравни с собой сегодняшним. Уверяю: если ты нынешний еще не способен внятно хотя бы представить собственные желания и цели, у тебя будет достаточно времени подумать и четко сформулировать их. В должный срок ты найдешь меня, а значит и Книгу. А если нет - то я найду тебя, поскольку в любом случае для очередного акта понадобится стило. На мой взгляд, это вполне достаточная и честная гарантия.

Швед задумался, переваривая услышанное. Отдать ему стило аль Хазреда - действительно сильный ход. И красивый. И посыл о возрасте следующего подхода к Пустой Книге тоже прозвучал убедительно - Швед совсем недавно размышлял о взрослении и сопутствующих переменах в себе и не сомневался, что к ста двадцати годам от роду в очередной раз изменится, если не во всем - то во многом. Да и вообще, предложение Кондора в целом звучало достаточно заманчиво, если не считать того, что сам Швед с самого начала не верил в возможность с помощью Книги принести в мир что-либо позитивное. Добро не возникает по мановению волшебной палочки. Мгновенно и из ниоткуда возникает только зло, потому что оно на самом деле не возникает, а просто вырывается на свободу из очередного заточения. Оттуда, куда его с великим трудом, жертвами и лишениями загнали в прошлый раз. А добро всегда рождается заново, в муках, зреет медленно и в мир просачивается тяжело, с большими потерями. Обернуться к добру почему-то трудно и неудобно, как продираться сквозь нижние слои Сумрака, зато ко злу ноги сами несут, только первый шаг сделай. Вот этот досадный вектор, на самом-то деле, и следовало бы изменить, если Пустая Книга действительно на подобное способна. Только как его изменить? Как?

Получается, что главное - добраться до Книги и заполучить в руку стило. А дальше, по всей видимости, пресловутое "само собой". А раз так...

- Я согласен, - произнес Швед вслух.

На него снизошли спокойствие и уравновешенность, как всегда после принятого решения. Где-то там, глубоко внутри, в самом сердце, Швед его уже принял, хотя рассудком факт принятия еще до конца не осознал.

- Осталось уяснить вашу с организацией цель. Без этого я, извините, помочь ничем не смогу.

- Разумеется, - усмехнулся вампир. - Но чуть позже. Полагаю, непосредственно перед актом.

- У меня не будет времени проникнуться - а это, по слухам, при работе с Пустой Книгой по-настоящему важно.

Кондор заколебался, глаза его забегали. На восковом вампирском лице застыло выражение нерешительности. Наконец взгляд его остановился на Брумеле - наверное, Кондор просил его совета.

Брумель развел руками, умело разыграв короткую пантомиму: "А что делать, он прав!"

- Хорошо, - решился Кондор. - Но сначала Слово Иного, пожалуйста.

- Я, Дмитрий Шведов, Иной, Темный, подтверждаю и свидетельствую, что согласен с предложением Николая Юсупова, Иного, Темного, каковое заключается в том, что первым с помощью Пустой Книги будет исполнен его замысел, а мой лишь вторым, и в положенный для того срок. Залогом же нашего договора станет передача артефакта "стило аль Хазреда" мне на хранение вплоть до следующего акта, каковой и завершит договор.

Произнеся это, Швед сотворил малый знак Темного Зарока.

- Достаточно? - спросил он у вампира.

- Более чем! - осклабился тот с победным видом.

Сам Юсупов произносить ничего не стал; да этого и не требовалось. Если он не отдаст Шведу стило - договор и Зарок разрушатся сами собой. Правда, к этому моменту замысел Кондора уже будет исполнен. Но Шведа это волновало не слишком.

- Что ж... Открываю карты. Как известно, вампиры никуда не могут войти без приглашения. Мы хотим устранить эту досадную несправедливость. Вообразить мир, где этот закон не работает, не так уж и трудно. Правда, молодой человек?

Швед подумал и ответил - очень спокойно:

- Вы правы. Вообразить, будто что-нибудь не работает - проще простого. Даже я справлюсь.

*** *** ***

- Ну, чего? Теперь рискнешь водилу заморочить? - спросил Швед Пашку, когда они снова оказались за воротами садика.

- Может, лучше пройдемся? Ночь такая хорошая. Вон туда, там, вроде речка.

- Тут везде речка. Или канал какой-нибудь. Это же Питер.

- Вот вдоль канала и пройдемся, моряки мы или где?

- Ну, ладно, ладно, давай пройдемся, - решил не перечить Швед. - Заодно и мысли пригладим.

- У меня с собой! - Пашка многозначительно похлопал по толстовке на груди - видимо, во внутреннем кармане пряталась плоская бутылочка или фляга.

- Да я не об этом, - вздохнул Швед. - Хотя...

Мимо прополз приземистый автомобиль с номером 555. Неторопливо, приглашающе - бери, морочь водителя и езжай в комфорте. Даже жалко было отпускать. Но раз договорились пройтись...

Они пересекли проезжую часть и очутились в очередном скверике - не так уж и мало в Северной Пальмире растительности, оказывается! Глоточек крепкого, принятый у памятника Римскому-Корсакову, и впрямь не помешал.

Здание консерватории ремонтировали, дальше пришлось идти по тротуару-галерее, сколоченной из досок, вдоль ограждения, лесов и маскировочной сетки. И рядом с Мариинским театром тоже кипела стройка, все было загорожено и перегорожено, еле продрались. Через квартал, напротив Никольского сада (Зелень! Снова зелень!) среди обгонявших машин Швед вторично углядел иномарку с номером 555.

И насторожился.

Уже через пару секунд он понял, что насторожился не зря: в машине ехало трое Иных.

- Так, Паша! - сообщил он. - Кажется, нас пасут. И если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю - это не Инквизиция.

- Да это наши! - беспечно отозвался Пашка.

Швед сначала не сообразил - о чем он, а потом заметил притормаживающий "Аурус" и заметно приободрился. А Пашка, похоже, ничего не заподозрил и на автомобиль с номером 555 внимания не обратил.

Не успел "Аурус" притормозить, рядом к тротуару притерся еще один минивэн, к счастью тоже знакомый. Выскочивший из него Инквизитор сделал знак забираться внутрь. Швед послушно забрался.

- Ты какого рожна бродишь без охраны? - без обиняков напустился на него Дункель. - Мало тебе вчерашнего? За Книгой семнадцать групп охотятся, у меня оперативников не хватает за всеми присматривать! На тебя только что чуть-чуть не наехали, а ты и не заметил, небось?

- Борт с номером три пятерки? - поинтересовался Швед небрежно. - Заметил я, заметил. Кто это, кстати?

Дункель поглядел на него не то, чтобы с уважением, но позитива во взгляде Великого Инквизитора все же прибавилось.

- Ишь ты... Глазастый. Это Светлые из Москвы. Причем, не из Дозора, не Гесеровы. Вольные стрелки. Надо бы их придавить, да все руки не доходят.

- И чего им надобно?

- Известно что - мир осчастливить. На очередные лет семьдесят. Боюсь представить как именно, но в искренности их намерений даже не сомневаюсь. Правда, опыт подсказывает, что получиться у них должно как всегда - с обязательными революцией, гражданской войной, смутой и интервенцией - но кто ж из Светлых станет слушать старого Розендорфера? Он жеж в прошлом Темный!

- Добрый вы... - вздохнул Швед.

- Ага, добрый, сейчас узнаешь, - отозвался Дункель безо всякой теплоты в голосе. - У тебя на квартире что, артефакт какой-нибудь припрятан? Эманирует на пять кварталов во все стороны.

- Откуда у меня артефакт? - пожал плечами Швед. - Амулеты только.