— А вы не связали этот сбой с Настиным визитом в Альгамбру? — ухмыльнулась Алина.

— Нет, что вы! Девушке не под силу ограбить музей. А Ермакова тогда еще в Испании не было. Мы с Андреем выяснили, когда он улетел. Скорей всего это на пульте заглючило. Так вот, я сразу сообразил, что сегодня у Ермакова есть все шансы попасть за решетку. Вечером смотрители музея, всех стали выпроваживать на выход. Ушли и мы с Вениамином. Ермаков остался. Я стоял у входа и видел всех, кто выходил. Через час Веня позвонил в полицейский участок, предупредил, что преступник готовит ограбление и уже находится на территории Альгамбры.

— Кто позвонил? — удивилась я.

Альберто не успевал переводить дяде показания Алексея.

— Вениамин. Мне так повезло, что я с ним познакомился. Я-то сам языком не владею. Русско-испанский разговорник с собой взял, но и им надо уметь пользоваться. У меня очень долго получается, а он прямо-таки прирожденный переводчик. — Алексей с благодарностью посмотрел на Куропаткина. Тот покраснел и смущенно потупил глаза, мол, да что там, рад был помочь. Видно было, что лесть друга пришлась ему по душе.

Я и Алина улыбнулись, зная каков словарный запас испанских слов у Вени. Альберто тот и вовсе скроил пренебрежительную гримасу. Хорошо, что Алексей на него в эту минуту не смотрел, он разговаривал с нами:

— Веня для меня просто находка. Я ведь приехал в Гранаду, оставил вещи в гостинице и сразу в Альгамбру. Брожу, и ничего не понимаю, где что находится. И главное, спросить ни у кого не могу. А тут парень идет, в руке — карта города на русском языке! Русский? Русский! Так мы и познакомились. Вениамин с радостью согласился быть моим гидом.

— Веня, что ж ты нам не сказал, что твой новый друг тоже ищет Настю Ольшанскую? — укорила я Куропаткина.

— Так ведь я не знал, кого мы ищем. Мне Алексей сказал, что он ищет девушку брата, которая уехала в Испанию с другим мужчиной. Вот мы ее и искали, — обиделся на мой тон Куропаткин.

— В Альгамбре?

— В Альгамбре! Алексей сказал, что девушка просто обожает искусство, а ее спутник тот и вовсе помешан на архитектурных памятниках.

— Не мог же я рассказать Вениамину про сокровища? — попытался объяснить Алексей и кажется, своим недоверием весьма обидел Веню. Наш Куропаткин отвернулся к окну, не желая больше поддерживать с нами разговор. — Веня, ты не обижайся, — попросил у него прощения Алексей. — Как я мог предвидеть дальнейшие события? А вдруг бы ты воспользовался информацией и сам стал бы рыскать за сокровищами?

— Нужны они мне!

Полагаю, что даже если бы Куропаткин узнал от Алексея о сокровищах, вряд ли бы он ими интересовался больше, чем самим Алексеем. Странно, что Жаров не сообразил, что наш Веня «голубой». Даже если у Куропаткина не написано это на лбу, по взглядам, адресованным им Алексею можно о многом догадаться.

— И потом, я же тебе вчера намекнул, что Ермаков собирается ограбить музей. Ты же сам звонил в полицию!

— Проехали, — долго сердиться наш Веня не умел.

— А драку зачем вы развязали? — вздохнув, поинтересовалась я.

— Ну как же! После нашего звонка прошло полчаса, а полиции все нет и нет. Решили позвонить еще раз. Телефон-автомат был занят компанией молодых испанцев. Мы им пытались объяснить, что нам надо позвонить, а они не понимали, — Алесей неловко пожал плечами, потирая правый кулак о ладонь левой руки. — Пришлось прорываться к трубке с боем. Полиция появилась довольно скоро. Веня им об ограблении, а они нас в охапку и сюда.

— Наверное, у меня произношение не очень четкое, — сказал в свое оправдание Куропаткин.

— Да-да, трудности перевода, — хмыкнул Альберто.

— Мы можем забрать этих двоих? — спросила Алина у Куартеро.

— Да забирайте. Если произошло недоразумение, наказывать ни одного, ни другого не будем. Вы уж простите, что вам пришлось провести ночь в камере.

— А Ермакова вы отпустите? — сдвинув брови на переносице, спросил Алексей.

Седой отрицательно покачал головой.

— Нет, — перевел Альберто. — Дядя уже отрапортовал, что задержан грабитель. Будет следствие, потом суд…

— Следствие и суд — это очень хорошо, — удовлетворенно повторил Алексей.

Я настаивала в тот же день уехать из Гранады, но Алина попросила отложить отъезд до утра:

— А вдруг найдут труп Насти? Понадобиться кому-то ее опознать, — так мотивировала она свою просьбу. — Кто будет опознавать? Ермаков? Естественно он ее не опознает, а опознает, значит, подпишет себе приговор. Он ведь не дурак?! Придется нам возвращаться. А это время, расходы…

— Алина, а если труп до следующей весны не найдут? Мы все это время будем тут сидеть?

— За два часа Ермаков не мог ее далеко отвезти и вернуться. Труп, где-то близко. Спрятать практически негде. Труп найдут и очень скоро, я в этом уверена. До утра мы можем подождать?

— Можем, — сдалась я, — но не дольше. Завтра после завтрака выезжаем.

После обеда мы решили погулять по городу. Альберто взялся нас сопровождать и все-таки привел нас к монастырю картузианцев, куда так и не смог затащить вчера.

— Быть в Гранаде и не посмотреть коллекцию камней — непростительная ошибка.

Глядя на эту уникальную коллекцию, я поняла, что человек лишь копируют природу, но ему очень далеко до нее. Узоры, отраженные на мраморе, невозможно придумать, каким бы воображением не обладал художник. Впрочем, кроме яшмы, оникса, агатов в монастыре можно было посмотреть и на рукотворные шедевры: картины, гобелены, изделия из серебра и бронзы.

Мы отнюдь не пожалели, что пришли сюда. Я вышла из музея в приподнятом настроении, с просветленным сознанием. Не смотря на предполагаемую смерть Насти — Алина таки внушила мне эту мысль — на душе было чрезвычайно легко.

— Спасибо Альберто, что вы нас сюда затащили. Вы чудесный гид.

— Это моя работа.

Утром мы едва поместились в машине Альберто — Алексей выразил желание ехать с нами. Вене мы тоже отказать не могли. Нас не смущало, что в Севилье наша компания пополнится еще одним человеком — Андреем Литовченко. Добираться в Мадрид автотранспортом Альберто мы не собирались, а в аэропорт можно доехать и на такси.

Накануне Альберто позвонил в Мадрид своему шефу, Антонио. Были заказаны билеты из Севильи в Мадрид и из Мадрида домой. Поскольку времени было в обрез, билеты мы должны были выкупить прямо в аэропорту. По дороге оставалось только заехать в больницу за Литовченко.

— А вашего Литовченко нет, — удивленно округлив глаза, произнесла медсестра, встретившаяся нам в больничном коридоре.

— Альберто, переведи ей, что она что-то путает, — попросила я Альберто. — Это мы должны забрать Литовченко. А так же заплатить за его лечение кругленькую сумму денег, — я сделала акцент на слове «деньги». Потому что с долгом Антона никто бы отсюда не выпустил.

— Сейчас узнаю, — сказала медсестра и в замешательстве удалилась.

Не было ее не больше пяти минут.

— Может самим сходить в палату, посмотреть, — предложила Алина, с тревогой поглядывая на часы. Через три часа мы должны были улететь.

— Подожди, вон она идет, — остановила я Алину.

К нам приближалась медсестра. Дама остановилась перед нами и с чувством выполненного долга что-то сказала. Я перевела взгляд на Альберто.

— Она ничего не путает, — перевел тот. — Литовченко вчера выписался.

— Что? Как это выписался? — возмущенно спросила Алина. — Он же нас должен был ждать! У нас его вещи, деньги.

— А больнице он долг отдал? — напомнила я о том, что его случай совсем не страховой и за пребывание на больничной койке следовало прилично заплатить. — Может, он сбежал?

— Нет, его с миром отпустили. Приехала девушка, оплатила все счета и забрала Литовченко.

— Девушка? Вы спросили, как она выглядит?

— Блондинка, длинноногая, рост выше среднего…

— Высокая блондинка? Может, жена сделала паспорт и мотнула к мужу? — Алина как-то уж жалобно на меня посмотрела.