— Медсестер, которые уколы на дом ездят делать, где искать?

— Смотря какое отделение. Вот какие уколы ему делают?

Сорок, мать его, минут я с этой... прости господи, разговаривал. Деду звонил. Еще и от него маты выслушал. Короче, день — полный пиздец. Это официально!

Когда я нахожу нужное мне отделение, то хочу только выпить. Потому что после подобного по-другому совсем никак.

Еще и мысли эти поганые, что я вчера не ту медсестру нагнул. Нужно просто убедиться, что не медсестру деда, потому что... Ну нахер.

Стучу в дверь, слышу, что могу войти. Открываю скрипучую дверь в помещение. За небольшим столом две медсестры сидят. В халатиках белых. Вот на моей проститутке такой же халат был? А черт его знает. Темно же было. Что-то белое. В секс-шопе вряд ли небелый медицинский халат продавать будут.

— Доброе утро, девочки, — широко улыбаюсь, когда в комнату захожу.

— Доброе, — вот здесь совсем другая атмосфера. Девушки улыбаются, мило щебечут.

— Красавицы, не подскажете, где я могу Марию найти?

— Ой, а она сейчас в пятой палате, на уколах. Буквально через минут десять освободится.

— Спасибо.

Выхожу в коридор и, заприметив подоконник с открытым окном, отхожу туда. Свежим воздухом нужно подышать. У меня подобных гастролей в жизни еще не было. Слава богу, частные клинике придумали.

Облокачиваюсь на подоконник, лениво за людьми наблюдаю.

Мимо меня в белом халате девушка проходит. Особенно на нее внимание не обращаю. Она на мою медсестричку не похожа.

Но тут кто-то ее окликает.

— Маш, тебя просили зайти...

Голову в сторону девушки поворачиваю. Нет. Ну нет. Ну не настолько же я вчера пьяный был?

Мой внутренний эстет рыдает и просит о пощаде.

О боги, что это?

Я принял ее за проститутку, трахнул и при этом еще и кайфонул?

Я был в прострации? Под действием гипноза? В состоянии аффекта?

Это был не я?

Нет, но я же хорошо помню, как держал ее за бедра и вколачивался по самые яйца. У меня не было ощущения, что я трахаю комод. А тут габариты не оставляют других ассоциаций.

Ну может еще бампер автомобиля. Дешевого такого затасканного жигулька.//

Роста девица невысокого, про габариты я сказал. С лицом девице тоже не подфартило, или я просто не люблю пухляшей. Так что по каждому пункту тут не «ранил», а «убил».

— Это ты Мария? — грозно надвигаюсь на девицу, преграждая дорогу. Она испуганно отступает.

— Да, я. А в чем дело? Мужчина, вы кто?

— Давид Данилович Байсаров, — отвечаю, — не узнала?

И тут девица неожиданно меняет тактику, подбоченивается и смеряет меня снисходительным взглядом.

— Кто? Байсаров? А то я Давида Даниловича не знаю! Да я ему весь зад обколола, я его наощупь узнаю. Пиздобол ты, а не Давид Данилович. Иди отсюда, пока я полицию не вызвала.

Она решительно меня огибает, но я снова заступаю ей дорогу.

— Я Давид Байсаров, могу паспорт показать. Мне надо знать, кто вчера был у меня дома и сделал укол.

— Тебе? — хлопает глазами девица.

С достоинством киваю. Она смотрит оценивающе, как будто способна отсканировать след от укола сквозь одежду.

— Послушай, чудик, — девка придвигается ближе, — Давид Данилович на ладан дышит, того и гляди преставится. А ты лось здоровый, на тебе пахать можно. Так что иди лучше куда подальше, а то допиздишься, что точно полицию вызову.

Она меня бесит. Терпение и так не мой конек, а тут еще этот говорящий гиппопотам. Мало того, что оговорила деда, еще и меня выставила тупым качком.

Но вижу, что сейчас ничего не добьюсь, к тому же, я убедился в главном. Во-первых, эта девка точно знает деда. Во-вторых, она не врет, что ходит к нему делать уколы.

Только я вчера стопроцентно не трахался ни с комодами, ни с бамперами, ни с гиппопотамами. Вчерашняя девчонка мне зашла, моим стояком можно было легко пробивать стены.

На эту бы он ни за что не встал. Слился бы на старте. У меня одна мысль о возможном сексе с ней вызывает панику. Вчера со мной точно была другая девушка, и необъятная Мария знает больше, чем ей положено знать.

Но сейчас я мало чего добьюсь, еще и правда полицию вызовет. А мне осталось ко всему прочему поиметь проблемы с правоохранительными органами.

В регистратуре ненавязчиво узнаю, до какого времени работает Мария. И где живет.

Работает она до пяти вечера, живет ожидаемо в жопе мира. Но чего не сделаешь ради справедливости и восстановления мировой гармонии?

Даже в жопу мира поедешь.

Правда, такой жертвы приносить не приходится. Ровно в семнадцать ноль три Мария выходит из здания и огибает здание по периметру. Догоняю девку в момент, когда она сворачивает за угол, и толкаю к стене.

— Быстро говори, кто вчера вместо тебя к деду приходил? — нависаю, упираясь руками в стену по обе стороны.

— Опять ты? — девица поначалу пытается выкручиваться, но я одной рукой перехватываю ее за запястья, другой продолжаю упираться в стену. Она замолкает, внимательно вглядываясь в мое лицо, пока ее саму не озаряет догадка. — К деду? Что значит, к деду?

— Догадайся, — хмыкаю удовлетворенно.

— Так значит, вы... внук? — лепечет, запинаясь.

— Яблоко от яблони... — вздыхаю с достоинством и максимально допустимым выражением скорби. И смотрю в упор. — Так ты скажешь?

Девица переминается с ноги на ногу. Явно не решается сдать подружку. Значит, применяем тяжелую артиллерию.

— Если не скажешь, пойдешь за соучастие, — подбадриваю Марию как могу.

— Но как же, — она беспомощно сглатывает, — как же врачебная тайна?

— Хмм... — делаю вид, что задумался. Перевожу на Марию заговорщицкий взгляд. — Ты врач?

Она тушуется, не ожидая, что ей тоже перепадет. Несмело качает головой.

— Отлично, — хлопаю ее по плечу, — а раз ты не врач, то и врачебную тайну можешь не соблюдать.

— Ладно, скажу, — сипит девчонка. — Это Васька.

— Кто? — от изумления чуть не выпускаю ее руку.

— Василиса, — объясняет ее подруга, — она меня подменить согласилась. Мне очень надо было.

— Хм... Василиса?

— Да, Василиса.

Васька? Тезка дедового кота?

Ясно теперь, почему она так странно себя вела, хамлом обозвала. Я ж на кота наехал, а не на нее. Беру Марию за локоть.

— Пойдем.

— Куда? — упирается она. — Вы же говорили, что отпустите!

— Я обманул, — тяну ее за собой. — Вот покажешь мне эту свою Василису, тогда отпущу.

Девица поддается и хоть и слабо, но ногами перебирает. И правильно, еще на себе ее таскать. Внезапно пронзает мысль — а что, если Василиса эта еще страшнее подружки. Что я тогда делать буду?

Перехватываю Марию поудобнее и встряхиваю.

— Только так покажи, чтобы она не видела, поняла?

— Поняла, — буркает девчонка, — как скажете. Вон туда сворачивайте, нам во внутренний двор надо.

Сворачиваю, и мы идем во внутренний двор.

Василиса

На работу иду в смешанных чувствах. Самотерзанием занимаюсь именно сейчас, потому что дома не особо получалось.

Бабушка была сегодня в ударе, и весь день чайной ложечкой мозг мне выедала.

Поэтому, когда я на улицу выхожу, то первым делом глубоко вдыхаю.

Нет, вы не подумайте, бабулю я свою люблю. Это мой родной человечек, но у нее бывает, когда она перебарщивает. Вот, например, как сегодня.

Я потихоньку пытаюсь восстановить всю картину того, что ночью происходило. Но если честно, то получается не очень.

Провалы в памяти. Еще и этот цвет чертов, которого не было.

Но главное, в моей голове точно не сходится, что я с дедушкой переспала.

Я помню, как кубиками пресса была восхищена. И голос... Он вроде молодой был. Хотя... Сейчас я уже ни в чём не уверена. Даже не уверена, что услышь я где-то его голос, то смогу точно узнать.

До больницы дохожу пешком. Погода не самая лучшая, ветер бьет в лицо, но и отрезвляет в тот же момент. А мне нужно было хоть немного мысли в голове упорядочить, чтобы на работе о пациентах думать, а не о том, что я вчера натворила.