– Кто?

– Я не знаю, человек какой-то подъехал, сказал, дело есть на миллион долларов.

– Картина шесть миллионов стоит.

– Ну, мне пол-ляма…

– Сдохнешь за бесплатно. Если мы не сможем выйти на этого урода.

– Сможете! Сможете! – закивал Мирон. – Он мне завтра позвонит, я скажу, что картина у меня.

– Позвонит. И ты ему скажешь.

Антрацит всем видом давал понять, что смертная казнь не отменяется, Мирон всего лишь получает отсрочку приговора. Но если он сделает все как надо, кто знает, может, у него и появится шанс выжить?

Площадка перед автосалоном огорожена, на въезде шлагбаум, охранник – не самое удачное место для деловой встречи. Но именно здесь заказчик картины забил стрелку Мирону.

– Не нравится мне все это, – сказал Альберт, глядя по сторонам. – Что-то здесь не то.

– Менты? – спросил Филимон.

Все тот же «БМВ» в их распоряжении. Но есть еще машина, там бойцы из подконтрольного ЧОПа. Как только Мирон выйдет из белого «Гольфа», они отработают под ментовский спецназ, чтобы у случайных прохожих не возникло вопросов. Не те сейчас времена, чтобы беспределить в открытую. И сейчас можно все, но аккуратно.

– Не знаю.

Ограда из тонких широких прутьев, за ней шумело шоссе, видно, как машины несутся на выезд из Москвы, но не все, некоторые припаркованы на обочине. Альберта заинтересовала серебристая «десятка» с затемненными окнами. Не видно, кто в салоне. Но видно, что кто-то в нем есть.

На эту «десятку» Альберт и указал.

– А давай-ка прокатимся!

– Куда прокатимся? А, Мирон!

– ЧОПы отработают!.. Давай!

– Извини, братан, но я за старшего! – мотнул головой Филимон. – Я за весь расклад отвечаю!

– Ну хорошо.

Интуиция уже не шептала, она говорила в голос, звала. И предупреждала. Противник вооружен, а у Альберта только нож.

Этот нож он и вложил в рукав прежде, чем открыть дверь машины. Через проходную вышел к шоссе. В этот момент все и закрутилось. Мирон вышел из «Гольфа», чоповцы взяли старт, схватили заказчика, вытащили из машины. Альберт шел по тротуару между бордюром шоссе и оградой стоянки. Он видел, как из «десятки» высунулся ствол, оснащенный глушителем.

– Атас! – во все горло заорал он.

Но изменить ничего не смог. Киллер выстрелил практически сразу. Причем два раза, интервал между выстрелами максимум секунда. Первую пулю получил заказчик, вторую исполнитель. Как падает с пробитой головой Мирон, Альберт видел краем глаза. Он со всех ног бежал к «десятке», но не успевал. Машина сорвалась с места еще до того, как он мог прицельно метнуть в нее нож, стремительно набрала скорость и скрылась в попутном потоке автомобилей.

– Черт!

Интуиция Альберта не подвела, его подвел Филимон. Он уже понял, как облажался, но при этом начальственно и даже с осуждением хмурил брови:

– Не догнал?

Альберт его понимал. Пацан реально болел за дело, переживал за результат, возможно, даже правильно сделал, что не пошел у него на поводу.

– И не догонял. Не было ничего, – сказал он, давая понять, что ничего не скажет Антрациту.

Не станет он подставлять друга.

– Ну да, не было, – закивал Филимон.

– С ментами разбирайся сам. Я тут мимо проходил.

Справка об освобождении скорее клеймо, чем документ. Церемониться с Альбертом не станут, сначала в «обезьянник», затем уже вопросы по существу.

– А-а, ну да…

И заказчика убили выстрелом в голову, и Мирон стал жертвой такого же меткого, а главное, быстрого выстрела. Работал профессионал.

– Я думаю, картину хотел взять кто-то очень крутой, – вслух подумал Альберт, глядя на охранника в белой рубашке, который с испуганным лицом говорил с кем-то по мобильнику. Или до ментов дозвонился, или до начальства. Паника у него. Паника у всех. Альберт и сам хотел слинять отсюда, еле сдерживался от искушения.

– Кто-то ну очень крутой, – кивнул, соглашаясь, Филимон.

– И очень осторожный… Думаю, через этого кренделя мы на него не выйдем.

И все-таки Альберт склонился над покойником. Молодой мужчина, чуть старше тридцати, гладкий, прилизанный, в дешевом костюмчике. И незнакомый. Документов по карманам нет, шрам от ожога на правом ухе Альберту ничего не говорил. И в машине пусто, только руководство по эксплуатации да сервисная книжка в бардачке. И тубус с полотном картины на заднем сиденье. Копия, конечно.

Осматривая машину, Альберт тщательно следил за тем, чтобы не оставить отпечатков пальцев. И чтобы ни один волосок с головы не упал, а то потом предъявят, скажут, что это он угонял машину. И задолбают вопросами – для кого.

В том, что «Гольф» в угоне, Альберт не сомневался. Угонщики внаглую высверлили отверстие в водительской двери, подключились к диагностическому разъему, отключили сигнализацию, а затем и двигатель завели.

И еще Альберт не сомневался в том, что личность покойного рано или поздно установят, или они, или менты, не суть важно. Отработать связи покойника, выйти на основного заказчика картины. Существовал и другой путь – через машину.

– Тачку на запчасти угоняли, – сказал он, осматривая дверь. – Через шину в двери присосались. Кто у нас там на разбор работает?

– Ну-у, есть выходы, – пожал плечами Филимон.

– Алик Валерьев точно знает. Он сейчас в Москве.

– И через Алика можно, но лучше через дядю Сашу.

– Давай попробуем.

Не слышал Альберт про дядю Сашу, но говорить об этом не стал. А зачем?

– Это если Антрацит разрешит… Звонить ему надо, – скривился Филимон и вопросительно глянул на Альберта. Ну вот что ему сказать боссу?

– Ну так звони!

– Да не отвечает.

– А надо, чтобы ответил… Что ты ментам говорить будешь?

– Ну, что говорить… Правду скажу: Мирон украл картину, убил Юлю, мы хотели выйти на заказчика. Что здесь такого?.. Антрацит сам собирался сдать Мирона ментам.

– Ну, если собирался, не вопрос.

Филимон дозвонился до Антрацита раньше, чем подъехали менты. И без того плохое настроение стало отвратительным, но инструкции он получил. И обещание выйти на дядю Сашу.

Сначала подъехал экипаж патрульно-постовой службы, менты огородили место преступления, отогнали зевак, выставили оцепление. Альберт и без того отошел в сторонку.

Чуть погодя подтянулась следственно-оперативная группа в сопровождении новенького «Форда» с бортовой надписью: «Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации». Из машины вышла девушка с погонами капитана, светленькая, стройная, даже смазливая, взгляд умный, сама важная. Может, на самом деле следак по каким-то особо важным делам.

Филимон скользнул по девушке равнодушным взглядом. Ну светленькая, ну симпатичная, но не красавица. А вот Альберту она понравилась. Что-то необыкновенное чувствовалось в ней. Может, сходство с Кристиной. Очень смутное, но сходство. Кристина была красавицей, мужчины оборачивались ей вслед, а на эту даже Филимон, охочий до женского полу, не реагировал. Но Альберт смотрел на девушку с интересом.

А на двух оперов в кожаных куртках глянул с чувством тревоги. Один молодой, но ранний, сам рослый, взгляд наглый, нахрапистый. Да и второй не тепличной породы, ростом пониже, но крепкий, коренастый. Постарше, помудрей, взгляд вдумчивый, цепкий. Он-то и обратил внимание на Альберта. Долго смотрел, прежде чем направиться к нему. И Альберта не удивило его внимание. Узнал он этого мента. Видел его в отделении, куда его доставили после убийства Кристины. И ее убийцы. Тогда опер этот был еще совсем молодым, Альберт даже не пытался узнать его имя. Так, глянул мельком и запомнил.

Мент подошел, остановился.

– Чистов? – спросил.

– И что?

– Капитан милиции Нахабин.

– И что?

– Давно освободился?

Альберт полез в карман, достал справку об освобождении. А то вдруг подумает, что он в бегах.

Нахабин пробежал по строчкам взглядом.

– Здесь что делаешь? – возвращая справку, спросил он.