Наконец, Смолов сообразил взять женщину под локоть и что-то шепнуть. Ветер скрыл от меня его слова, но что бы он там не сказал, это подействовало. Молча развернувшаяся красавица ушла в сопровождении Петра, я же облегченно вздохнул. Я говорил, что Шуйскую заносит? Что ж, надо признать, это у нас семейное. Оглядев уже третье за сегодня разрушенное помещение, не выдержавшее моего пребывания, я вздохнул и велел:

— Веди меня к себе, чернокнижник доморощенный… Поговорим по-человечески, выясним, что по чем…

Перед Шуйской, пожалуй, надо будет извиниться. А может и нет, посмотрим…

В прошлых главах вышла некоторая путаница с вампирскими рамками. Завтра внесу правки в этот вопрос, исправлю в предыдущих и сообщу что и как в завтрашней главе.

— Расскажи-ка, Семен, что тебе известно о Благословении Тьмы, — предложил я чародею.

Команда, как оказалось, жила порознь. Волколак с полуночницей снимали своё жилье, будучи супружеской парой, мары тоже жили отдельно, и лишь молодой Адепт жил непосредственно с командиром отряда. Разговаривать я, разумеется, собирался лишь с их командиром, и потому ещё по пути велел остальной честной компании подождать результатов нашего с малефиком общения где-то в другом месте. А вспомнив, в каком состоянии мы разошлись с Шуйской, призвал Петю и велел находиться с ними. И пояснил сразу, при них же, что бы не было недопонимания:

— Мы тут малость с госпожой Шуйской разошлись во мнениях, так что присмотри за ребятами. Я, разумеется, не ожидаю, что она устроит самосуд в моё отсутствие… Но береженого Творец-Всесоздатель бережет. Они не пленники и не под арестом, просто пригляди, что бы чего не случилось. И в случае неприятностей сразу дай мне знать. Судари и сударыни, — обратился я уже к ним. — Думаю, всем нам будет спокойнее, если мой ученик приглядит за вами в наше с Семеном отсутствие. Вы — мои гости, и я хочу гарантировать вашу безопасность.

А ещё это опосредственный рычаг влияния на Благословленного. Который, надеюсь, не понадобится, но учитывать необходимо всякое… Всё же не зря я позволил ситуации зайти так далеко — малефик показал мне больше, чем планировал. Теперь я почти уверен, что за своих людей он будет стоять если и не до конца, то близко к тому… Господи, как же меня изменяет возвращение памяти и частое общение со Смоловым! Всё время повторяю себе, что ненавижу интриги, но всё больше становлюсь интриганом… Впрочем, на верхах общества только так. В прошлой жизни я ушел от этого, став добровольным отшельником, но сейчас такой возможности уже нет, слишком много людей поверили в меня и идут под моим знаменем. Приходится соответствовать к требованиям хорошего лидера… И винить тут некого — я сам к этому стремился. Не помнил, дурак, подробностей своего прошлого, которые живо показали бы мне, почему лидерство — это не мое.

В небольшой гостиной всё было достаточно аскетично. Пара достаточно большой стол посередине комнаты, камин, рядом с ним пара кресел и журнальный столик между ними, в углу несколько полок с различными книгами. Усевшись в кресло у камина, я с наслаждением вытянул ноги к огню. Голые ступни приятно щекотали волосы на медвежьей шкуре, лежащей в ногах, а самом камине весело затрещало пламя — Семен, убедившись, что я настроен миролюбиво, несколько расслабился и растопил камин. Взяв в руки литровую бутыль запечатанного вина, он вопросительно взглянул на меня, и получив согласный кивок разлил напиток по бокалам.

— Кло Саума, Франция, — просветил меня малефик, покачав бокалом в руке. — Сорокалетней выдержки. Дорогое, хранил до особого случая.

— Право, не стоило тратить такой напиток на меня, — улыбнулся я. — Подобные напитки следует пить либо отмечая что-то действительно важное для тебя лично, либо в кампании прекрасной женщины. А лучше — когда оба варианта совпадают. Беседа со мной не тянет ни на первое, ни уж тем более второе.

— Вынужден не согласиться, — сделал он небольшой глоток. — От исхода этой беседы зависит вся моя дальнейшая жизнь. Не исключаю даже, что сама возможность жить дальше решиться здесь и сейчас… Было бы обидно умереть, так и не попробовав самое дорогое и изысканное вино в моей жизни, на которое я уже четыре года облизываюсь, таская с собой повсюду.

Умный мужик. Что ж, это хорошо, очень хорошо… Если всё пойдет так, как я надеюсь, это будет большой успех. Но перед серьезной беседой нужно кое-что донести до собеседника. И выиграть несколько дополнительных очков в его глазах.

— Чем бы не закончился наш разговор, убивать и даже брать в плен я тебя не намерен, — твердо заявил я. — Ты не сделал ничего дурного, более того — ты и твои люди не один месяц вносили свою лепту в защиту моих земель. Не говоря уж о плененном вами кровососе — за это вам, вообще-то, полагается награда, и вы её получите. Даю слово — если ты не окажешься замешан в преступлениях против меня и моих подданных, то тебе и твоим людям ничего не грозит. В отношении вас я буду судить по тем же критериям, что применяю ко всем прочим жителям своих Родовых Земель. Ну и, разумеется, данное от моего имени слово всё ещё в силе — что бы у вас не было в прошлом, здесь ваша жизнь началась с чистого листа. Из Николаевска выдачи нет!

На это он ничего не ответил, но я почувствовал, как он самую малость, совсем чуть-чуть, но расслабился. И, сделав ещё один глоток, взглядом попросил разрешения сесть. Получив благосклонный кивок, он уселся во второе кресло и задумчиво поглядел в пламя. Помолчав секунд десять, он, наконец, начал отвечать на заданный мной изначально вопрос.

— Я знаю только самые общие, доступные в общем доступе сведения. Благословения Тьмы бываю частичные — дар к одной из школ темной магии, изредка к двум. О полном, как вы выразились, я нигде упоминаний не нашел… К сожалению или к счастью, но я родился не в аристократическом семействе. У меня даже родители самые обычные, неодаренные люди. Однако ко в чем мне всё же повезло — отец был довольно состоятельным купцом, уже в пятом поколении. Мой дар проявился поздно, очень поздно — лишь в семнадцать лет. Я был четвертым сыном, унаследовать семейное дело мне не светило, да и не тяготел я к торговле. Зато любил книги… Родители думали устроить мне карьеру стряпчего, даже договорились о месте в одной из контор — но тут проснулся дар, и все изменилось.

Я не спрашивал о его биографии. Но я начал беседу в доверительном ключе, и менять атмосферу не хотел. Да и, если честно, мне было любопытно, какая история за плечами этого человека. Зная биографию человека легче понять его самого, его цели и мотивы… Надо будет потом приказать Смолову проверить детали биографии чернокнижника.

— Отец очень хотел, что бы наш Род стал дворянами, — продолжил он. — Причем потомственными. И потому ни о каком училище для бедняков-простолюдинов с последующей службой и речи не шло. Да и в академии где учат благородных он меня отдавать не захотел — там таких выходцев из низов, как я, всеми силами пытаются захомутать в слуги и вассалы родовитые дворяне. Со мной занимались репетиторы, мне нанимали учителей, покупали самую дорогую алхимию, какую только можно было достать, отец очень серьезно отнесся к моему развитию… Вот только возникла проблема — привычные школы магии, стихийные, с которых все начинают, давались мне из рук вон плохо. Настолько, что даже через год непрерывного обучения мне с трудом удавалось сплести три заклятия из пяти. Да и запас освоенных чар был скуден, как карман матроса вышедшего из борделя…

— Естественно, — усмехнулся я. — С твоим даром я удивлен, что ты вообще хоть как-то научился использовать стихийную магию.

— Да, — улыбнулся и он. — Я работал на износ ради этого, не понимая причину своих неудач… Единственная причина, почему отец не отказался от довольно дорогостоящего обучения — самые дорогие наставники, обучающие артефакты и алхимия стоят немало — это очень быстрый рост моих сил. Я взял планку Ученика всего за семь месяцев, хотя все, с кем отец консультировался, утверждали, что на это уйдет не меньше четырех лет… В общем, папа решил так — доведет меня как минимум до Адепта, что бы в семье был свой аристократ, а там, чем черт не шутит, попробует и до Мастера меня подтянуть. Ему, в принципе, на мои возможности как чародея было наплевать — семье требовалась не боевая мощь, а статус. Поняв, что я быстро расту в рангах, он сократил количество занятий с наставниками и велел сделать упор именно на развитии…