Покончив с завтраком, Дэвид взглянул на кота, который нетерпеливо мяукал. Поняв, что кот все еще голоден и что дома для него нет ничего съедобного, он быстро принял решение. Он заехал в местный супермаркет за кошачьим кормом и мисками. Супермаркет был оживленным центром повседневной жизни, что приятно контрастировало с жутковатой тишиной его дома. Дэвид прошелся по рядам, выбрав несколько банок кошачьего корма и пару прочных, практичных мисок. Проходя по магазину, он случайно наткнулся на отдел столярных изделий. Его внимание привлекли ряды деревянных досок и инструментов.
Его осенила мысль – идея, которая показалась ему практичной и неотложной. Учитывая тревожные события с дверью в кладовую, возможно, было бы разумно заколотить ее. Мысль о дополнительном уровне защиты от того, что могло скрываться за этой дверью, придавала немного уверенности. Он взял несколько досок и гвоздей, обдумывая простое, но эффективное решение для крепления двери. С помощью этих принадлежностей он мог обеспечить надежное закрытие двери и предотвратить любые дальнейшие нарушения. Мысль о том, чтобы предпринять активные действия по охране дома, придала ему решимости.
С кошачьим кормом, мисками для кота, и лотком кошачьим, а также столярными принадлежностями в руках Дэвид вернулся к своей машине и поехал домой. Утренние хлопоты позволили ненадолго отвлечься от всего странного, но теперь пришло время разобраться с ситуацией с дверью. Кот, довольный своей новой пищей, с довольным мурлыканьем устроился на кухне уплетая за обе щеки.
Вернувшись в дом, Дэвид принялся за работу, тщательно заколотив дверь в кладовую. Работая, он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают, от постоянного беспокойства, которое, казалось, не покидало дом, несмотря на все его усилия обезопасить его. С каждым гвоздем, который он вбивал в доски, он надеялся вернуть ощущение нормальности и защитить себя от того, что могло скрываться за этой дверью.
Дэвид почувствовал некоторое облегчение после того, как запер дверь кладовой и убедился, что зеркала закрыты. Однако в доме по-прежнему было неуютно, и он не был готов расслабиться внутри. В поисках комфорта и ощущения безопасности он взял подушку и одеяло и направился к машине. Кот, почувствовав перемену в распорядке дня, проводил его любопытным взглядом. Дэвид устроился на водительском сиденье, разложив подушку и одеяло так, чтобы получилась импровизированная постель. Кот свернулся калачиком рядом с ним.
Прежде чем заснуть, Дэвид поставил будильник на 11:00 вечера – мера предосторожности, чтобы не пропустить ничего неожиданного. Включив будильник, он закрыл глаза и позволил теплу одеяла и мягкому мурлыканью кошки окутать себя. Машина, хотя и была немного тесновата и непривычна для сна, давала возможность на время отвлечься от жутковатой атмосферы дома. Усталость взяла верх, и разум Дэвида постепенно успокоился, и он погрузился в беспокойный сон, надеясь, что передышка придаст ему сил справиться с любыми ожидающими его испытаниями.
ГЛАВА 2
Анатомия разума в тиши
The Anatomy of the Mind in Silence
Отражения обладают сверхъестественной силой, поскольку они открывают не только внешний вид, но и скрытые глубины нашей души. Зеркало – это нечто большее, чем стекло; это портал в неизвестное, молчаливый свидетель тьмы, которая скрывается в складках нашей души. Когда мы вглядываемся в свое отражение, мы сталкиваемся не только со своим физическим "я", но и с тенями, которые таятся в тайниках нашего сознания.
Зеркало становится вместилищем невидимого, местом, где завеса между мирами истончается, позволяя увидеть сущности и силы, которые обитают за порогом человеческого понимания.
Они обманчивы, открывая альтернативную версию нас самих, которая может быть изуродованной или гротескной. Глубокой ночью, когда мерцает свет и танцуют тени, отражения могут обрести собственную жизнь, превращаясь в зловещие искажения, отражающие наши самые сокровенные страхи. Они становятся предвестниками ужаса, отражая не только нашу внешность, но и тьму, которую мы часто слишком боимся признать.
Дэвид проснулся от резкого писка будильника на телефоне, резкого в тишине салона. Несмотря на то, что он выспался, неудобство от тесных откидных сидений сделало его тело напряженным и уставшим. Он потянулся, насколько мог, чувствуя напряжение в шее и спине. Кошка, свернувшаяся калачиком рядом с ним, тоже зашевелилась, издав тихое мяуканье, как бы сигнализируя о своем пробуждении. Проезжая мимо, Дэвид видел из окна машины глубокую, чернильную темноту ночи. Единственным источником света было мягкое сияние уличных фонарей, отбрасывавших длинные тени на пустую улицу. Воздух снаружи казался неподвижным, пугающе тихим, как будто сам мир затаил дыхание. Дэвид почувствовал нарастающее беспокойство, напоминание о том, что, несмотря на короткий отдых, что-то все еще было не так.
Беспокойство Дэвида только усилилось, когда он вышел из машины, воспоминания об ужасах прошлой ночи все еще были свежи в его памяти. Холодный ночной воздух окутывал его, когда он приближался к дому, и каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего. Его сердце бешено колотилось от страха, что то, что преследовало его, все еще могло скрываться внутри, ожидая его возвращения. Руки Дэвида слегка дрожали, когда он отпирал входную дверь дома, его охватило холодное беспокойство. Предыдущая ночь потрясла его, и, когда он вошел внутрь, его встретила знакомая, но гнетущая тишина. Воздух внутри казался тяжелее, как будто сам дом затаил дыхание в ожидании.
Половицы скрипели под его весом, когда он осторожно продвигался по коридору, озираясь по сторонам в поисках каких-либо признаков сверхъестественного. Его пульс учащался с каждым шагом, но на первый взгляд все казалось на своем месте – ни кроваво-красной двери, ни зловещих отблесков, притаившихся в углах комнаты. Ноги сами понесли его в коридор, где дверь в кладовую была закрыта и заколочена досками, точно так же, как он оставил ее накануне. Он долго смотрел на нее, почти ожидая, что вот-вот снова появятся прожилки и багровый оттенок или, что еще хуже, дверь распахнется под действием какой—ни будь потусторонней силы. Он наклонился ближе к двери, прижавшись ухом к дереву. Тишина. Ни царапанья, ни шепота, ни завываний, подобных тем, что преследовали его прошлой ночью. На мгновение его охватило облегчение, но этого было недостаточно, чтобы унять растущее чувство беспокойства, ползущее по спине.
Затем он обратил свое внимание на зеркала. Первым было зеркало в ванной – то, которое было поменьше и не вызывало опасений. Собравшись с духом, он открыл дверь ванной. Зеркало все также было накрыто. Он выдохнул, хотя и не осознавал, что задерживал дыхание. Затем направился снова вернулся в коридор, появилось злополучное зеркало – то самое, которое предало его раньше. Он стоял перед ним, пристально вглядываясь, в укутанный в одеяло зеркало. Он подошел к маленькому шкафу, где хранил свои инструменты, и взял молоток, который купил днем ранее. Его вес в руке внушал уверенность, он был прочным, на него можно было положиться. Он также взял лом, его холодная сталь тяжело давила на пальцы. Когда он взглянул на инструменты, им овладело чувство решимости. Теперь они предназначались не только для плотницких работ – это было оружие, последняя линия обороны на случай, если вернётся та сущность.
Он прошелся по дому, проверяя каждую дверь и окно, с молотком в одной руке и ломом в другой. Дом был пуст, но в воздухе витала тяжесть невидимой угрозы. Он взглянул на заколоченную дверь кладовой, чувствуя, как учащается его пульс. Доски все еще держались, но они не успокоили его так сильно, как следовало бы. Кот вышел в коридор, его широко раскрытые глаза следили за каждым движением Дэвида, как будто он тоже чувствовал напряжение. Он тихо мяукнул, свернувшись калачиком у ног Дэвида, – странное утешение посреди этой неопределенности. Бросив последний взгляд по сторонам, Дэвид направился в гостиную, все еще держа в руках молоток и лом. Он не хотел рисковать.
