– Семерка! Пусть выпадет моя счастливая семерка! – громко заклинала рулетку Мэгги, глядя на прыгающий по вращающемуся колесу шарик.

Чарли ухмылялся, потирая зудящую правую руку. Уже одно то, что ему удалось уговорить Мэгги улететь чартерным рейсом частной авиакомпании в Атлантик-Сити, было чудом. Разумеется, Мэгги сдалась не сразу, но Чарли находил контрдовод на каждую ее отговорку.

Самым убедительным аргументом стало его заверение, будто он проделывает подобные путешествия регулярно, а все расходы покрывает его доверительный фонд. Подкупило Мэгги и его обещание научить ее играть в азартные игры, а также ссудить ей сто долларов, проиграв которые они тотчас же отправятся в обратный путь.

Естественно, Мэгги были предъявлены летные права пилота Адама, полное описание системы безопасности их маленького самолета, сводка метеорологических условий на маршруте, подтверждающая, что никаких аномальных явлений не предвидится, а также дано обещание, что, начиная с этого вечера, Чарли ни разу не назовет ее паникершей, занудой и чертовой перечницей.

Учитывая все вышеперечисленные обстоятельства, а также тот факт, что на протяжении всего полета вдоль джерсийского побережья Мэгги с хмурым видом смотрела в иллюминатор, Чарли не питал особых надежд на разительную перемену в ее настроении по прибытии на место. Однако вскоре он лишний раз убедился, что внешность женщины обманчива, а ее поведение непредсказуемо.

В течение нескольких последующих часов Чарли узнал Мэгги с абсолютно новой стороны и был приятно поражен открывшимися ему свойствами ее натуры. Пока они находились в полете, Мэгги, даже будучи одетой в джинсы, кроссовки и свитер, сохраняла строгий вид недоступной светской дамы. С Чарли она не разговаривала, зато неоднократно заглядывала в кабину пилота Адама, чтобы задать ему какой-нибудь каверзный вопрос о технических данных их крылатой машины и особенностях управления ею.

Но как только они приземлились, Мэгги моментально оживилась и разговорилась с Чарли, уже успевшим заказать к трапу роскошный черный лимузин, который отвез их в район местонахождения игорных заведений.

Мэгги мгновенно поняла правила игры в покер и крапе и вскоре стала выигрывать, всякий раз больно хлопая Чарли по правому плечу. Чарли подозревал, что на этом месте у него образовался синяк.

У самой же Мэгги от ее беготни и прыжков растрепалась аккуратная стрижка «каре», щеки разрумянились, а голос охрип от выкрикивания слова «Карту!» за столом для игры в блэкджек.

Чарли следовало бы догадаться, что со своим бойцовским характером и привычкой всегда побеждать Мэгги преуспеет и в азартных играх. Она доказала, что обладает многими талантами, преумножив свой стартовый капитал в несколько раз.

Вот и сейчас, поставив на семерку, Мэгги выиграла и радостно шлепнула многострадального Чарли ладонью по плечу, да так, что бедняга пошатнулся.

С трудом устояв на ногах, он с улыбкой взглянул на ее восторженную физиономию.

– Ты видел, Чарли? Я выиграла! Я выиграла! – кричала она.

– Да, видел! Ты молодец! Тебе везет, – расхваливал ее Чарли, потирая ладонью больное место.

Колени у него дрожали от перенапряжения, сердце стучало несколько более учащенно, чем обычно. Однако это не было следствием возбуждения от игры в рулетку, охватывающего любого посетителя казино, почувствовавшего вкус удачи и запах шальных денег. Причина его странного состояния крылась в чем-то другом.

Мэгги продолжала ликовать. Чарли же попытался унять охватившую его нервозность и вспомнить, для чего он, собственно говоря, привез Мэгги в Атлантик-Сити, этот город-курорт на юго-востоке штата Нью-Джерси на берегу Атлантического океана, где в семидесятых годах девятнадцатого столетия был открыт первый в стране деревянный променад, а ровно сто лет спустя разрешен игорный бизнес. Манил к себе этот городок и любителей полюбоваться женской красотой: ежегодно здесь проводился конкурс на титул «Мисс Америка». Но ведь они-то прилетели сюда вовсе не с целью посмотреть на его участниц! Тогда для чего же? Неужели чтобы пощекотать себе нервы?

Наконец в голове у Чарли просветлело. Он же хотел доказать Мэгги, что ей нужно научиться веселиться и развлекаться!

Нет, разумеется, он вовсе не претендовал на роль мужчины, которого она искала всю жизнь. Да и Мэгги, даже преображенная, тоже не тянула на роль женщины его мечты…

Размышления Чарли прервала сама властительница его дум. Низким хрипловатым голосом, совершенно непохожим на тот, которым она говорила всегда, Мэгги предложила:

– А почему бы нам не сыграть во что-нибудь еще? – Сексуальный оттенок ее голоса породил в подсознании Чарли искаженную интерпретацию ее следующих слов: – Например, в эти коварные и алчные штуковины с ненасытными щелками?

Штуковины с ненасытными щелками? Чарли наморщил лоб.

Неужели в казино предлагают и такие развлечения?

– Проснись, Чарли! – Мэгги больно схватила его за плечо и, встряхнув, повлекла прочь от игорного стола.

Он вдруг представил себе, что вскоре окажется в гостиничном номере, где Мэгги даст волю всем своим низменным страстям и отыграется на нем сполна, так что мало ему не покажется.

– Наверное, нам надо поменять игральные фишки на четвертаки? – спросила Мэгги, когда они оказались в зале «одноруких бандитов».

– У меня есть целая упаковка. – Чарли достал из кармана брюк «колбаску» двадцатипятицентовиков.

– Я верну тебе долг, – пообещала Мэгги, забирая у него монетки.

– Ах, не будем мелочиться! – воскликнул Чарли.

– Но я настаиваю! – возразила Мэгги. – Ты же не думаешь, будто я действительно поверила, что ты дал мне сто долларов только для того, чтобы я просадила их в казино?

– А ты решила, что я принял тебя за корыстолюбивую проститутку, проникшуюся ко мне вожделением исключительно ради миллионов семьи Кеннелли?

– Да с чего ты решил, что я тебя хочу? – Мэгги возмущенно вскинула подбородок.

Еще несколько часов назад эти ее слова ранили бы сердце Чарли. Но теперь, видя сексуальный блеск ее голубых глаз, он понимал, что она сгорает от страсти, хотя сама пока и не осознает этого. Он порывисто привлек ее к своей груди и прошептал ей на ухо: