– Убери, – дёргает головой. – Сказал же: не буду.

Так… Прикрываю на секунду веки, чтобы поймать дзен.

Толик – парень капризный, но надо потерпеть его. Всего несколько дней – и всё.

– Могу принести второе.

– А что там?

– Картофельное пюре и гуляш.

Его верхняя губа брезгливо вздрагивает.

Да что ж ты ешь-то?

– Ещё есть компот и печенье, – продолжаю, уже плохо скрывая раздражение.

– Давай картошку без гуляша, – нехотя сдаётся Толик.

– Минуту…

Уношу его суп, возвращаюсь с пюрешкой. Самую малость, но меня мучают угрызения совести, потому что Денис всё ещё не поел. Да, он ужасно занят болтовнёй с Китом, но тот-то есть успевает. А суп Гольдмана наверняка остыл…

И тут, как специально, Кит говорит:

– Ты почему не ешь, брат?

– Так это… не могу, – растерянно проводит по волосам Денис. – Жду сиделку.

Уилсон смотрит прямо на меня, потом на Толика, давящегося картошкой. Явно собирается меня позвать.

– Шшш… – говорю беззвучно, приложив палец к губам.

Не надо… Сейчас же мама придёт. Она его и накормит.

Кит заговорщицки ухмыляется.

– Твою сиделку увели. Life is a pain. (Жизнь – это боль)

– И кто посмел? – усмехается Гольдман.

– Один задрот и ботан.

– Ооо… – оскаливается Денис. – В реальном мире такого бы не произошло. Спортсмены получают всё. Задроты – ничего.

– Да мы, походу, в матрице, бро!

– Точно!

Парни угорают, им весело. Внезапно понимаю, что у них даже энергетика схожая. Только когда Кит был незрячим, он не казался мне опасным. А вот Гольдман – это высший уровень опасности, на которую срабатывают все мои внутренние звоночки.

Первый раз со мной такое…

– Давай научу тебя есть, – добродушно предлагает Кит. – Свободной рукой придерживай тарелку. Вот так, – помогает Денису нащупать тарелку с супом. – А вот эту, с ложкой, бери вот так, – упирает его запястье в противоположный край тарелки. – Ну что? Теперь не так уж и слепо, да?

– Нормально, – Денис пробует зачерпнуть суп. – Лучше скажи, где ты так балакать по-русски научился.

– Балакать? What does it mean? (Что это значит) – усмехается Кит.

– Speak… (Говорить)

– Да я понял. Моя мать русская. С самого детства дома мы общались на двух языках.

– Понятно.

– А ты откуда на английском так балакаешь?

– Много путешествовал… С отцом, – нехотя отвечает Денис и тут же отрезает: – Всё, дай поесть!

Мне кажется, что агрессивная волна от этого его «Всё, дай поесть!» проносится по всей столовой.

Кит с недоумением его разглядывает. А Денис явно уже закрылся и от Кита, и от всех остальных. Молча борется с ложкой и пытается есть.

Вот именно об этой энергетике я и говорю. Я, как человек творческий, таких людей стараюсь избегать. Они властные, эгоистичные… и частенько просто-напросто энергетические вампиры.

Денис справляется со своей задачей на «отлично». Каждую ложку доносит до рта, умудряясь ничего не пролить.

Я так долго на него пялюсь, что, должно, быть он чувствует мой взгляд. Прекратив есть, поворачивает лицо в мою сторону. Его ноздри вздрагивают. Так, словно он резко втягивает воздух, пытаясь принюхаться к тому, кто глаз с него не сводит.

Заставляю себя отвернуться.

С горем пополам Толик съедает половину порции пюре и выпивает полстакана компота.

– Я хочу вернуться в палату, – заявляет парень и тут же вскакивает.

Не успеваю его придержать, и Толика ведёт в сторону. Он задевает ботинком ножку стула, тут же накреняется в другую сторону и бедром бодает стол. Поднос Дениса уезжает по наклонившемуся столу, остатки супа расплёскиваются.

Боже…

– Чё за нахер?! – агрессивно вскидывает руки Гольдман.

– Всё нормально, нормально. Просто ботан бунтует, – отвечает ему Кит, продолжая угорать.

К счастью, в этот момент появляется моя мама. Уносит поднос с разлитым супом, ставит перед Денисом второе.

Как же хорошо, что мама вмешалась в этот хаос!..

С чувством почти выполненного долга увожу Толика из столовой и отдаю в руки Тамаре Борисовне. Женщина причитает:

– Вот угораздило Эвелину клеиться к тому женатику… Мало свободных, что ли?

А Эвелине свободный не нужен. Ей с деньгами нужен. И штамп в паспорте у выбранного объекта её вовсе не напрягал.

Того пациента уже выписали. Наша ушлая сиделка клеилась не только к нему, просто не попадалась раньше. Её пока не уволили, но от работы с пациентами отстранили. Помогает теперь в процедурке.

– Быстрей бы уже студентов, что ли, пригнали, – ворчит Тамара Борисовна.

– Можно, я вернусь к своей учёбе? – с мольбой смотрю на неё.

– Да вроде не нужна ты сейчас, золотце. Тихий час же.

– Спасибо…

Правда, учёба сейчас ни при чём. Я хочу порепетировать в одиночестве.

Сбегаю от медсестры. Уже почти покидаю здание больницы, когда от мамы прилетает сообщение.

«Яночка, не убегай далеко. Нужна твоя помощь».

Попыхтев немного от обиды, возвращаюсь на второй этаж. Маму вижу, когда она выходит из палаты Гольдмана.

– Я Влада попросила помочь Денису с переездом. Позже он хочет прогуляться по территории с тростью. Выручай, солнышко.

Что? Гулять с ним?

Нет…

Похоже, этот невольный протест написан на моём лице, потому что вид у мамы становится довольно строгим.

– В чём дело, Яна?

– Я… Просто я…

Очень, очень странно реагирую на Дениса Гольдмана. Но ведь это не самая достойная причина для отказа помогать, верно?

– Не знаю, мама, что на меня нашло, – мямлю, сдаваясь. – Хорошо, я прямо сейчас пойду к нему и узнаю, в какое время мы отправимся на прогулку. И вообще, не нужна ли ему моя помощь.

– Вот и отлично. Спасибо, солнышко. А я пойду, твоего брата проведаю. Он в приёмном покое изолирован пока.

Невольно прыскаю от смеха. Бедный Ромка. Так скоро и до поводка реально дойдёт. Ребёнок совершенно неугомонный.

Мама уходит, а я остаюсь у двери палаты Дениса. Прижимаюсь лбом к дверному полотну.

Ну ладно, Ян. Ты же легко помогала Киту. А он тоже весьма видный парень. И даже немножечко наглый. Ну не съест тебя этот Гольдман…

Приоткрываю дверь и тут же слышу его голос.

– Ну чего тебе?

– Денис, ну почему ты меня игнорируешь? – звучит в ответ обиженный женский голосок. – Скажи, где ты, и я приеду.

– Зачем, Карин? – с надменной усмешкой в тоне.

– Ты знаешь, зачем… Я ради тебя на операцию пошла.

– Не мои проблемы, – отрезает Гольдман. – Не звони пока. Всё, давай.

Тихо прикрываю дверь, так и не решившись войти.

О какой операции говорила эта девушка? Она что… была беременна от Дениса? И ему до этого нет никакого дела?

Да фууу…

Что за демон во плоти, а?

В общем, обойдётся он без моей помощи…

Ден

Где-то в метре от меня стоит Влад. Мне сказали, что он медбрат и поможет мне переехать из палаты в апартаменты.

Внутренне меня колбасит…

Не от переезда, а от присутствия левого парня, который сейчас на меня пялится. От этого взгляда кожа у меня зудит.

А я вот не могу посмотреть на него в ответ.

Наверное, сейчас я чувствую себя ещё более беспомощным, чем раньше.

Копаюсь в спортивной сумке, которая стоит на кровати. Нащупываю зарядник для нового айфона, носки, бельё, какую-то одежду…

Так… Ещё на руке у меня были смарт-часы. Я их снимал, кажется.

Шагнув к тумбочке, шарю по ней рукой, проверяю ящики. Голосовой помощник телефона громко вещает:

– Новое голосовое сообщение от абонента «Блонди номер 3».

Ухмыляюсь. Что ж… Это будет весело.

Девчонки пишут и звонят мне постоянно. Из эпичного: Карина и её новый размер груди. Я как-то брякнул, что люблю титечки побольше. Каринка побежала увеличивать. Теперь ей не терпится поразить меня своей четвёркой. И я бы даже не отказался взглянуть сейчас… Но не могу, млять.

– Прослушать! – говорю айфону.