Вот парни и наладились лазить через балкон. Подпрыгивали или с чужой помощью цеплялись за высокую решётку. Затем забирались по ней и цеплялись за основание балкончика. А дальше уже дело техники.

— Нет, Пахолков, я не полезу на второй этаж. Мне моя юная жизнь дорога. Да и увидеть могут.

— Не боись, мать. Я помогу, не брошу же я тебя на полпути.

Я подсадил девушку, заодно пощупал крепкую попку. Затем ловко сам забрался на балкончик и вытянул болтающуюся как варёная сосиска подругу.

В это время на кухне рукодельничали две знакомые девчонки, они жарили картошку, — Лёшь, а Лёшь. А ты когда нам поиграешь? Вечно всё обещаешь.

А я успел проголодаться, так что запах почти готовой картохи с луком заставил меня пойти на компромисс с собой.

— Ну, не знаю. Я вообще-то собирался пойти с подругой поесть.

— Картошка с сосисками вас устроит?

— Вполне.

— Тогда через двадцать минут приходи в нашу комнату. Только по дороге ни к кому не заглядывай, — девчонка с третьей группы подозрительно окинула Светлану взглядом и мы, смеясь побежали по лестнице наверх.

Вечер, в принципе удался. Нас покормили. Вернее, кормили меня, но и Светке перепало малёхо. А потом пришлось отрабатывать. У меня уже имелся небольшой репертуар из песен отечественных исполнителей.

Потом уже в первом часу ночи держась за руки, как партизаны мы шли ко мне в комнату. Там пили чай, с каменной крепости пряниками. Если отмочить, то в принципе реально разгрызть.

Я долго раздевал девушку, разглядывая подробности при тусклом свете фонаря на улице.

— У тебя кто-то был? — прошептал я ей. Девушку немного била дрожь, и она только отрицательно мотанула головой.

Чёрт, девственница. Это всё меняет. Я уже настроился на качественный секс. Но вот она лежит передо мной голая, прикрывая рукой соски, а другую откинула на подушку.

В результате я не стал портить ей жизнь. Сумел извернуться и воспользоваться опытом из прежней жизни. У меня получилось и самому получить кайф и её заставить застонать от нахлынувшего клиторального оргазма.

А утром проснулся в одиночестве, Светлана уже ушла, даже не попрощавшись. Иди пойми этих девчонок, могла бы и записку написать:

«Так мол и так. Всё было классно, но меня предки ругать будут, поэтому ушла пораньше».

То, что произошло на следующий день, перевернуло всю мою неторопливую жизнь.

Я встретил днём знакомых ребят и мы немного выпили. Взяли портвейна и тяпнули во дворе закрытого из-за позднего времени детсада. Пацаны тянули меня на дискотеку в пединституте. Соблазняли тем, что там пацанов почти нет. Только те, которые будущие школьные преподаватели по НВП. Зато симпатичных девчонок валом.

Ну и не рассчитали. Из закуски на всю бригаду один пирожок с повидлом и пару яблок. Вскоре решили, что на дискотеку мы уже не попадаем. А вот в общаге, в моей комнате можно бы и продолжить.

Да вот беда, какая-то падла заколотила наглухо балконную дверь у девчонок. И как нам надо пронести сумку с бухлом. А на вахте, как назло, кроме вахтёрши ещё и милицейский сержантик отирается.

Ну и я решил рисануться, матерчатую сумку с тремя огнетушителями сунул под мышку, подпрыгнул и уцепился за край пожарной лестницы. Она шла вертикально вдоль угла здания до самого верха. Если долезть до моего четвёртого этажа, то надо только пройти несколько метров по карнизу. По идее эвакуация должна идти через поэтажные балконы. Но они были намертво забиты, зато в душевой на нашем этаже окно всегда открыто.

Парни напутствовали меня как героя, и я начал быстро подыматься по ржавой лестнице. Наверху прикинул расстояние и рывком с лестницы перескочил на карниз. Ну и кто же мог знать, что осадки разрушили кладку, из-под моей ноги выскользнул здоровенный кусок карниза и я ухнул вниз.

Пролетая мимо третьего этажа в панике, тщетно попытался рукой уцепиться за основание балкона. Плотный удар об утрамбованную землю выбил из меня дух, и я отключился.

Очнулся от истерических возгласов. Оказывается, мои напарники оттащили меня на лавку по близости и спорят, кто побежит вызывать скорую. А главное, какую версию согласованно выдвигать. Дело пахнет керосином. Чувак разбился, упав с четвёртого этажа. Выживет или нет — вопрос. А вылетать с института или ещё хуже загреметь в ментовку никто не хочет.

Вскоре мне надоело слушать их ругать, — парни, а чего за крик? Вы меня уже похоронили и делите наследство?

— Лёха, ты как? Лежи, не шевелись, мы сейчас скорую вызовем.

Я прислушался к своим ощущениям, да вроде переломов нет, растяжений тоже. Голова тоже вроде ясная. Может ушибы, вот только от сумки с портвейном несло таким душком. Я сел на лавку и скинул сумку, из-за который и завязался весь сыр-бор.

Прикольно, что разбилась только одна из трёх бутылок. Получается, что я своим телом в полёте прикрыл ценный напиток. Кряхтя, я встал и прошёлся. Пара синяков однозначно есть, но это такая ерунда по сравнению с тем, что могло произойти.

Ночью я переживал произошедшее. Это какое-то чудо. А ещё, когда я летел вниз, мне показалось, что в моей голове кто-то вёл счёт. Ну, будто отсчитывал секунды. Знаете, приблизительно так:

— 5, 4, 3, 2, 1, падение.

И это было очень чётко, не похоже на галюники. До сих помню каждый звук. Это не был привычный мне язык. Не похож также на европейские, по-крайней мере английский, немецкий, французский и испанский можно смело исключить.

Попытавшись про себя повторить услышанные звуки, добился того, что вновь в голове чётко кто-то произнёс новый звуковой ряд. Бля буду, это счёт. Сразу мозги заработали с повышенной нагрузкой от стрессовой ситуации.

Я ещё несколько раз повторил процедуру и каждый раз получал суфлёра в собственной голове.

Утром встал с гудящей головой, спал мало, а сегодня уже начинается учёба.

Слава богу, из-за того, что наши вернутся с картошки только через день, учёбы толком не было. Нас заставили переносить столы на кафедре, из нашей группы были только отказники. То есть те, кто притащил справки об освобождении. Ну и я единственный спортсмен. Весь день я переживал, а вдруг у меня от удара что-то в голове повредилось. Чем тогда объяснить голос в голове. Вечером слинял потихоньку от компании в общаге, сказавшись больным. Какая-то падла уже растрезвонила, что я спланировал на грешную землю аж с четвёртого этажа. Поэтому моя отмазка проканала.

В душе рассмотрел тело. Только на правой руке желтел синяк и бок был поцарапан. Но всё выглядело так, будто пошла вторая неделя после падения.

Улёгшись, закрыл глаза. Мандраж заставил меня встать, чтобы напиться воды из-под крана.

— Жвань, дрань, гмень, — выдал я запомнившуюся прошлой ночью фразу. Секундная пауза и чёткий механический голос опять выдал продолжение звукового ряда.

Нет, я не сошёл с ума. Здесь дело в чём-то другом. Я пробовал выдавать другие звуки, но на них голос отказывался реагировать.

А вот после часа мучений у меня в глазах вспыхнула заставка некой системы. Яркость картинки умерена и комфортна для восприятия. Я ясно вижу некие надписи и пиктограммы. Чем-то напоминает интерфейс сложной программы. Изображение выведено на сетчатку глаза. А может это мой мозг так воспринимает эту картинку. А в реальности информация попадает в определённую долю мозга.

Если я сосредотачивал внимание на определённой папке, то она раскрывалась и являла несколько других. Но определённой системы я не выявил. Ну это как дикаря из племени, затерянного в джунглях Амазонки, посадить за навороченный компьютер. Он также будет с любопытством тыкать пальцем. Но вскоре ему надоест. А мне вот не надоело, но от прыжков по разным разделам и папкам у меня дико разболелась голова в области затылка. Пришлось закрыть глаза и мысленно дать команду отключиться.

Неделю я мужественно выжидал, в надежде, что глюк пройдёт. Было не просто заставлять себя игнорировать тот факт, что я не совсем нормален. Но, к счастью, вернулись наши и наконец-то началась учёба. Пятый семестр обрадовал появлению новых предметов, включая профильные. Народ постепенно отходил от каникул и осенней отработки на полях Родины.