- Стазис, - прохрипела я, с упорством придорожного сорняка цепляясь за жизнь.

Шон погладил меня по щеке и вопросительно посмотрел на доктора.

- Это должно помочь, - кивнул тот, задумчиво теребя бородку. – Но насколько быстро мы можем его собрать? Или…

- Нет, - мотнул головой капитан. Глаза на его побледневшем лице стали огромными, в их уголках незаметно скопилась влага. - У нас нет такого прибора. И, скорей всего, и блоков тоже нет. – Мрачно закончил свою мысль: - Мы не специализируемся на стазисе…

- Мини-стазис, - выкашляла я из себя. – У меня… в комбинезоне… как игла… но поместите в капсулу, без нее стазис не… не сработает.

- О чем она говорит? – уставился на капитана Клайв. – Какая игла?

- Вот эта, - внезапно протянул мой прибор Джарвис. Виновато сказал: - Очень интересная игрушка. Маленькая, но такая мощная. Тот, кто изобретал, был настоящим гением своего времени.

- Аха, - засмеялась-закашлялась я кровью, - был… гением… сволочь…

- Тихо, - прижал меня к столу муж. Заглянул мне в глаза: - Диана, если это последняя возможность тебя вытащить, то я ее не упущу. Как пользоваться прибором?

- Загони в палец, - выдохнула я, - как он… - и снова началась болевая ломка. – В капсулу… подпитка… - Вцепилась в него из последних сил: - Если… больше…мне жаль, - и закрыла глаза.

- Прости меня, - быстро прижался Шон к моим губам и вонзил иглу мини-стазиса мне в палец левой руки.

Боль ушла сразу, так же, как и возможность двигаться. Я снова замерла в вечности.

Пробуждение было странным. Я распахнула глаза и уставилась на симпатичного блондина, если вам нравятся три глаза, две антенны над ушами и вытянутый вперед мордой нос, которым меня сейчас и обнюхивали.

Организм настойчиво требовал заорать и дать кулаком в один из трех прищуренных малиновых глаз. Но тут я подумала, что если могу шевелиться и у меня ничего не болит, то, вполне вероятно, это имело отношение к моему исцелению.

Мы находились внутри октагона, восьмиугольного помещения, в каждом угле которого было установлено по зеркалу (или экрану? Черт его разберет). Плюс зеркало на потолке (кто-то себя очень сильно не любит!). Свинцово-серые, унылые пол и стены нагоняли смертную тоску. А уж харя моего визави вообще не радовала.

Из окон видна типичная африканская саванна – редкие специфичные деревья, похожие на земных животные, мошкара и жара. И змеи. Катастрофическое количество разнообразных змей. Одна из них, размером с хорошую анаконду, зависла прямо над окном и упрямо нас гипнотизировала.

Мама!

- Здравствуйте, - разжала я пересохшие губы.

- Так-так-так, - скривился мордатый, распрямляясь и поправляя… оранжевый галстук поверх гладкого черного комбинезона с воротником-стойкой. – Диана Градецки, молодая, здоровая самка детородного возраста. Только весьма плохо воспитанная, - он погрозил мне когтистым пальцем: - Самки в присутствии высших говорят исключительно когда им позволяют. Но поскольку самка новенькая и необученная, то я буду снисходителен и отвечу на несколько вопросов. Потом, если самка не выучит правила, буду вынужден держать ее в наморднике.

- Где мой муж? – подавила я новый порыв провести новый эксперимент: переварятся ли его зубы, если вбить их в его же глотку.

- Капитан Градецки на корабле, - любезно ответил мордатый, усаживаясь на стул рядом и скрещивая длиннющие руки на острых коленях. – Мы милостиво разрешили ему оставить самку и улететь, но он почему-то медлит.

- Что значит - оставить? – удивленно воззрилась я на него, быстро садясь. На руках и ногах брякнули браслеты, соединенные с цепями.

- Мера предосторожности, - кивнуло фуфло в галстуке. – Владелец самки прилетел на нашу планету с просьбой вылечить самку и предложил все, что угодно, за ее спасение. Поскольку самка в детородном возрасте…

Я поняла – это моровое поветрие будущего! Все вырожденцы свихнулись на деторождении!

- …и ее генетический материал чист и стабилен, то мы приняли решение, - поцокал языком трехглазый, - оставить самку у себя на два десятилетия в обмен на спасение ее жизни. Так она послужит нашему обществу и не будет смущать высших своим внешним видом, - он опустил все три глаза на мои ноги и облизал пурпурные губы раздвоенным фиолетовым языком.

- И что на это сказал мой муж? – дернула я за цепи, испытывая их на прочность.

- Они из веллера, - подмигнул мне средним глазом абориген. – Распадутся через два десятилетия сами. До этого снять нельзя, - он наклонился ко мне и сообщил, подмигнув правым глазом: - Не для протокола, владелец самки сказал много чего, но универсальные переводчики смогли перевести только «мама», «неудобно», «глубоко» и «по-разному», так что мы так и не поняли полного смысла его получасовой речи. Вероятно, нужно обновлять лексические чипы.

Я кивнула, подумала, натянула на ноги подобие ночной рубашки из тонкого пластика, в которое меня вырядили и повторила речь Шона. Не дословно, конечно, но, думаю, достаточно приближенно к действительности.

- Музыкально, - еще раз облизнулся мордатый, - но совершенно непонятно. Самка повторит еще раз, когда мы обновим наши чипы. А сейчас я снизойду и поведаю самке о ее дальнейшей судьбе.

Я нахмурилась, но промолчала.

- В нашем мире есть, - завел лекцию абориген в удавке, - три сословия. И я, - он нежно погладил оранжевый галстук. – Красное, высшее. Это руководство и главный генофонд нации. Желтое – среднее. Это ученые и специалисты. И, наконец, зеленое. Это все остальные, - он брезгливо поморщился.

Я тоже поморщилась.

- Как самый главный, - хвастливо сказал трехглазый, - я имею право первым использовать самку для получения высшего потомства.

Я икнула и передернулась.

- Когда я получу потомство и оно будет признано кондиционным, - погрозил мне пальцем мордатый, - то, после того, как оно пройдет сертифицирование, я передам самку красногалстучным для удовлетворения их тяги к размножению. - Он прижмурился от удовольствия и скромно заметил: - Только избранным, тем, кто достоин. После этого самку передадут ученым для выделения ее половых клеток. Они выделят фолликулы, дадут им созреть и наградят особо выдающихся пробирочным зачатием их потомства. Так самка проведет оставшееся время своего срока пребывания здесь.

Меня уже тошнило.

- Самка не может что-то требовать, - продолжал вещать удавочный, - не может открывать рот без разрешения. Не имеет право носить любую одежду, кроме трака, - он кивнул на мою пластиковую мини-распашонку, - и должна во всем и всегда подчиняться своему владельцу. Меня можешь называть Главный Владелец, - милостиво разрешил он мне. – Но только тогда, когда я позволю тебе говорить.

Интересно, если у них так живут женщины, то как они вообще размножаются? Жуть!

- Самка должна быть доступной, - продолжал это недоразумение природы, - всегда… - Он нагнулся, чтобы задрать мой подол.

Я смертельно обиделась и схватилась со всей силы за его антенны.

- Ты что делаешь?!! – заверещал он внезапно тонким фальцетом. – Осторожнее! Это мой подниматель!

- Чего это? – не поняла я, но антенны на всякий случай на кулаки посильнее накрутила.

- Это подниматель, - верещал мордатый, упираясь в стол, но при этом особо не рыпался, можно сказать, даже не дышал.

- Объясни, - приказала я, подтягивая его к себе чуть ли не нос к носу.

- Если покрутить, - прорыдал главный засранец этой планеты, - то возникнет степень заинтересованности самкой…

Я от злости тряхнула его за подниматели и прорычала:

- Скажи «женщиной»! Быстро!

- Кто это? – вылупился на меня мордатый всеми глазами. – Что это за существо?

- Женщина, - еще раз дернула я его к себе, - это я! Понял, мерзавец! А вот кто ты, - изучающе прищурилась, - я сейчас узнаю! Что не мужчина – точно! Так что там за степень заинтересованности?

- Мы по-другому не можем, - заскулил трехглазый, - только так. Хочешь сам…

Я потянула за антенны. Он зачмокал и с трудом выговорил: