- Звучит как-то не очень, - призналась я. Собралась с силами и посмотрела ему в глаза: - То есть у меня только один разумный выход – это выполнить условия контракта и остаться вашей женой, хотя бы на три года? И родить ребенка?

- Я бы не назвал этот выход разумным, - пробормотал мужчина. – Но да, скажем так, это наименее болезненный для тебя выход. По крайней мере, ты будешь цела и ребенок останется с тобой.

- Я боюсь, - честно призналась я ему, закусывая губу. – Мы практически незнакомы… и все так неловко…

- Я не сделаю ничего такого, - тихо пообещал мне Шон, - чего бы ты не позволила. Только ответь мне: ты девственница? Ты когда-нибудь видела обнаженного мужчину?

- Я не девственница, - цвет моих щек вернулся в привычную норму. – И да, я видела обнаженного мужчину. В частности, вас. Вы не один день демонстрировали мне свое тело несколько раз в день. - Он смутился, а я мстительно добавила: - В разных ракурсах!

- То есть ты в своей капсуле все видела? - уточнил капитан, почему-то пристально рассматривая мои губы.

- И слышала, - не стала скрывать я. Подчеркнула с горечью: – Особенно мне понравилась кличка «чудовище».

- Чудовище, - улыбнулся Градецки, показав мне на щеках ямочки, - это я. Ты красавица, - и коснулся моих губ легким прикосновением пальца. Словно давал обещание. Потом обвел контур губ. Невесомо. Нежно.

Шон взял меня за плечи:

- Ты очень красивая, Дай-а-а-ана, - прошептал он, глядя мне в глаза, словно заглядывая в чужую Вселенную. Что он хотел в них найти? Там можно увидеть только отражение самого себя.

И Шон ничего не предпринимал. Ни-че-го. Ждет инициативы с моей стороны или дразнится?

Утекали мгновения, меня уже начало немного трясти, а он все ждал. Спрашивается, чего? Святого пришествия? Я прикусила губу. Со сколькими женщинами он спал? Чем я хуже?

И тут в меня словно черт вселился. Почему у других есть все, а мне ничего?

- Хочу тебя, - прошептала я, обхватывая шею и впиваясь ему в губы настоящим поцелуем. Вначале он удивленно подался назад, а потом…

Ох! Не зря говорят: «Не буди лихо, пока оно тихо!»

Из его горла вырвался низкий стон. В следующую секунду руки Шона обхватили меня и стиснули, как клещи. Он прижал меня к себе, спеленал крепко-накрепко, так, что я и пошевелиться не могла. И поцеловал в ответ, да так…

Его поцелуи… их надо запретить как злостный наркотик. Вначале была нежность, потом страсть, дальше – бурлящий водоворот. Я прочувствовала наконец бушующий в нем огонь и даже испугалась немножко. И была очарована им. Даже не так, я была просто сметена воплощением мужской стихии – яростной нежностью, страстью с оттенком звериной.

Его рука скользнула по спине, опускаясь ниже, а я почувствовала, как у меня подгибаются ноги. Он подхватил меня рукой, начиная выцеловывать висок, угол челюсти, ласкать губами шею.

- Я, - только и успела произнести, когда меня смело лавиной давно забытых ощущений. Покраснела опять, до слез. - Не знаю, как снимается эта одежда.

Он хрипло произнес мне на ухо:

- Я помогу…

Крупные мужские пальцы на моем плече, щелчок…еще один.

Приподняв, как пушинку, он пересадил меня на кровать. Бережно стянул с меня обувь, совершенно по-варварски расправившись со своей. Резкими движениями избавился от летного комбинезона.

- Ты само совершенство, - услышала я, ощутив спиной мягкость покрывала, а грудью его горячее тело.

Я задержала дыхание. Может быть, эти слова и вырвались под влиянием момента и все такое, просто обычное, ничего не значащее мужское бла-бла-бла в койке, но мне хотелось верить, что сейчас между нами происходит нечто особенное.

- Дай-а-а-на-а… - Голос Шона звучал так хрипло, что я почти не разбирала слов, воспринимая их кожей.

От одних только мурлыкающих нот его голоса мои соски затвердели, внизу живота зародилось тепло. Оно волнами распространялось по телу, лишая разума и воли. Я задохнулась, когда он обхватил меня за бедра, приподнимая. Уверенно взялся за ягодицы, в то же самое время терзая мои губы ртом.

- Дайана, ты… - Он прижал свой ствол ко мне и принялся скользить, не входя. - Ты мечта любого мужчины, - выдохнул, заставляя мои нервные окончания пылать и искрить.

Тело выгнулось дугой от громадного желания ощутить его внутри. Сейчас я хотела не завершения контракта, я хотела этого мужчину. Сильно, страстно, неукротимо. Я хотела жить!

Не отдавая полного отчета в своих действиях, скользнула рукой вниз по его телу и обвила его пульсирующий в нетерпении член, пытаясь заставить его войти в себя. Шон зашипел, словно от боли.

- Сядь на меня, — хрипло приказал он, переворачиваясь на спину. Сглотнул. – Так ты сможешь сама все контролировать. И я не причиню тебе боль… - Господи, кто ж расслышал хоть половину его слов, если его чуткие пальцы так умело играли с моими напрягшимися сосками! В сексе он бог! Господин!

Я на мгновение застыла. Никогда не была сверху на мужчине. Я и сексом не занималась целую тысячу проклятых лет.

- Дай-а-а-ана, - позвал меня Шон, блестя глазами из-под полузакрытых отяжелевших век, - сделай так, чтобы тебе и мне было хорошо.

Я издала неопределенный звук, постепенно усаживаясь на него верхом, так, чтобы моя жаждущая плоть прижималась к его члену, смазывая его своим вожделением.

- Такая влажная, - прошептал он, приподнимая уголок рта и притягивая меня к своей груди, - для меня.

Мои возбужденные соски скользнули по его животу и груди, вызывая невольный стон, и от вожделения потемнело в глазах.

Шон вцепился руками в простынь, комкая прохладную шелковистую ткань, и скрипел зубами, но удерживался, чтобы не насадить меня на себя. Отдышавшись, он слегка приподнял меня и начал по очереди лизать и посасывать мои груди. Садиться на мужской стебель мне все еще было страшно, и я начала тереться своей плотью о его член, не принимая его в себя, стараясь ускорить оргазм.

- Кончай, - прорычал Градецки, сжимая мою чувствительную грудь руками и дразняще пощипывая соски, зажатые между большим и указательным пальцами. Ускорил свое скольжение по мне. – Я хочу видеть, как ты кончаешь!

И я взорвалась мириадами огненных искр, падая вниз. Чтобы снова взлететь…

- Ты просто сокровище, - сказал Шон, выпуская из плена мою грудь и спускаясь к новым завоеваниями. – Такая сладкая, - чуть улыбнулся, закрывая глаза и вводя в меня палец. – Не дергайся, - предупредил. – Ты очень узкая, жена, - и снова загадочная улыбка.

- Я хочу больше, - уверенно сказала я, извиваясь на его пальце и пытаясь заполнить возникшую голодную пустоту. – Пожалуйста, Шон, прошу тебя!

- Все будет, Дай-а-а-ана, - и добавил второй палец, легонько потирая клитор. Все это вкупе с ласковым, низким голосом, выпевающим мое имя, чуть не толкнуло меня на вершину второго оргазма.

- Шон! – с упреком выкрикнула я, падая ему на грудь и сжимая внутренними мышцами его пальцы. – Шон!

- Тс-с-с, моя хорошая, - нашел он мои губы, заглушая вопль. Переложил на спину. - Ты же не хочешь, чтобы сюда ворвались все тырсе-сирсе-куксе и испортили нам все?

- Нет, - прошептала я, целуя его покрытую испариной грудь. – Тем более, что наш контракт еще не выполнен.

- Скоро будет, - с усмешкой успокоил меня мужчина, осторожно приподнимая и начиная аккуратно входить.

Это была как игра в кошки-мышки. Туда и обратно. Чуточку вперед – и сразу назад. Мучитель! Невозможное удовольствие, игра жаждой внутри.

Вскоре я обезумела. У меня не осталось ни капли разума, только голод. Пьянящее желание, настолько сильное, что вызывало боль, переходящее в обжигающую до потемнения в глазах похоть.

- Хочу! – вдавила я свои ладони в его грудь, находя опору и стараясь насадиться полностью на член, вернуть чувство обалденно сладкой наполненности.

- Жадная, - одобрительно мурлыкнул Шон, входя в меня до конца. Дальше он сорвался: больше никакой прелюдии, никаких промедлений. Яростно рычащий самец насаживал меня до боли внутри, словно его полжизни туда не пускали, а потом вдруг дали зеленый свет. Я хотела этого и была целиком с ним согласна. Мы уже слишком далеко зашли. И я хотела получить от этого мужчины еще больше, зайти еще дальше. Я заболела им.