Но я никогда не думала, что это может быть правдой, потому что он всегда очень серьезно относился к хранению артефакта. Неужели действительно что-то могло произойти? Не зря же территорию отслеживает патруль.

Эта мысль заставляет меня волноваться за Ника. Я одергиваю себя. Он предал меня, откуда вдруг эта жалость?

– А вы хотите проверить? – провокационно спрашивает Ник. – Но если какой-то, даже очень маленький и юркий, посторонний появится на моих землях, я буду иметь в виду, что это, возможно, ваш беглец.

На несколько мгновений повисает тишина. Я знаю, что в этот момент драконы сверлят друг друга глазами в молчаливом поединке. Даже собаки трусливо замолкают, лишь тихо поскуливая у ног своих хозяев.

Шум дождя и гул реки становятся единственными звуками, которые улавливает мой слух. Сердце ошалело подскакивает к горлу и как будто делает кульбит, заставляя задержать дыхание.

– Уходим, – наконец, раздается приказ Гардариана.

Снова лай собак, переговаривание людей моего мужа… Только теперь они удаляются, а я не могу поверить, что сегодня я не вернусь в этот ад. Но что меня ждет у Николаса? Может ли это быть хуже и страшнее, чем жизнь с моим мужем?

Может. Потому что спустя все это время при взгляде на Ника в животе взлетает рой бабочек. Глупая, глупая Тиолла. Однажды попав в ловушку этого предателя, ты готова повторить все снова?

Ник дожидается, когда все смолкнет, и только тогда идет к нам. Даже не взглянув на меня, он берет под уздцы черного как смоль коня и подводит ко мне.

– По коням, – командует мужчина. – Она поедет со мной. Синий портальный артефакт. Наутро у меня на столе должен лежать отчет.

Все четверо патрульных один за другим запрыгивают на коней и тонут в темноте леса.

Николас подает руку:

– Залезай, – говорит он, а я пялюсь на лошадь, пытаясь осознать, что он от меня хочет. – Или очень хочешь идти пешком?

Поднимаю на него затравленный уставший взгляд. Ник раздражен. Сейчас особенно сильно заметно, как горят ледяным пламенем его голубые глаза. Неужели когда-то я могла согреться в его взгляде?

Он не выдерживает, прижимает меня к себе за талию так, чтобы не навредить малышу, и резко с легкостью запрыгивает в седло, помещая меня практически на самую луку. Неудобно, практически больно.

Ник срывается с места в галоп по сырой земле, скрадывающей стук копыт лошади. Напрягаюсь вся, крепче обнимаю ребенка, понимая, что мне совершенно не за что держаться. Зато Ник крепкой рукой прижимает меня к себе, удерживая на месте так, что я двигаюсь синхронно с ним.

В его объятиях обманчиво тепло. Его аромат с оттенком разогретого под полуденным солнцем кедра наполняет легкие и кружит голову. Так, будто я снова оказалась в прошлом, когда даже в самых кошмарных снах не могла себе представить, что ждет меня. Когда Ник уносил меня в маленький домик в лесу, скрытый от чужих глаз. Когда его сильные руки страстно прижимали меня к его горячему сильному телу. Когда я знала, что люблю и верила, что любима.

Мы углубляемся в лес, пока не добираемся до огромного камня с кругом из разноцветных камней. Ник касается красного, он загорается, и нас будто окутывает ярко-алое мерцание, а когда оно рассеивается, мы оказывается у ворот в замок Сайландов.

Ник спрыгивает с лошади так же, как запрыгнул, – в обнимку со мной. Как будто он поставил себе задачу не выпускать меня из рук. Мужчина будто пульсирует злостью и раздражением.

На земле Ник перехватывает меня за плечо и тянет, даже волочет, за собой куда-то в сторону от главного входа. Я совсем не разбираю дороги, потому что мы идем по абсолютно темному двору, потом поднимаемся по винтовой лестнице и в итоге оказываемся в каком-то помещении.

Тут пахнет пылью и немного сыростью. Похоже, это под самой крышей, потому что наше появление вызывает переполох птиц, с уханьем и ширканьем когтей разлетающихся в разные стороны.

Ник щелчком пальцев зажигает магическую свечу в углу, позволяя мне хоть немного рассмотреть помещение – небольшую каморку с кроватью и крохотными окнами.

– Западная башня, – в ответ на мой вопросительный взгляд язвительно произносит Ник. – Твой дом.

Дом. Не так уж и плохо. Но… что будет со мной дальше? Я почти успеваю задать вопрос, но Ник оказывается быстрее.

– Рискнула появиться в моих землях? – дракон делает шаг ко мне, нависая, заставляя мое сердце биться часто. Прижимаю к себе сына и пячусь назад, упираясь в стену.

Рискнула? Он говорит, будто это я его предала. Будто я отправила всю его жизнь в горгулью задницу.

Нет! Это он предал. Растоптал. Сломал. Но ему мало.

В груди жжет от обиды и горечи. Хочется высказать ему все, что я о нем думаю. Но сил сопротивляться и бороться нет.

– Отпусти нас, – выдавливаю из себя и слышу, как жалко это звучит.

В глазах Ника вспыхивает опасный огонек. Его взгляд, обжигая, падает на мои губы, а потом скользит по всему телу

– Нет, – уголок его рта поднимается вверх в коварной ухмылке. – Ты только моя. Пока я не наиграюсь.

Пока… Не наиграется? Меня начинает трясти. То есть мало было того, что он тогда играл со мной, заставил меня поверить в его чувства, в то, что я действительно ему нужна, отдать ему всю себя. Так он решил, что игрушка не доломана? Надо закончить начатое?

– За что ты со мной так? – цежу я сквозь зубы, отбивающие мелкую дробь.

Взгляд Николаса то обжигает, то окатывает ледяной водой. В полумраке комнаты я, наконец, вижу его лицо. Оно почти совсем не изменилось: такое же красивое, с высокими острыми скулами, широким волевым подбородком, легкой щетиной на щеках. Но сейчас на левой брови отчетливо заметен шрам, а в глазах – блеск закаленной стали, а не олова.

Ник поднимает бровь и язвительно смотрит на меня.

– Хватит строить из себя дурочку, – отрезает он. – Я учусь на своем опыте. Пока я не пойму, почему ты здесь оказалась, ты будешь находиться под постоянным наблюдением.

Мелькает мысль признаться, рассказать, как я жила эти два года, но понимаю, что это бесполезно. Стремительно накатывает внезапная жуткая усталость. Такая, что кружится голова, а в глазах внезапно темнеет.

Прихожу в себя уже на кровати, слишком быстро вскакиваю, отчего снова ощущаю жутчайшее головокружение и оседаю обратно.

Нахожу глазами своего ребенка: малыш тихо посапывает на руках у Ника, схватившись своими пальчиками за ворот рубашки. Большие крепкие руки, мышцы которых бугрятся под мокрой тканью рукава, уверенно держат моего сына, как будто Николас уже неоднократно держал детей.

От этого вида в груди взрывается фейерверк. С одной стороны, это выглядит так правильно, мило. Как будто так и должно быть.

А с другой… мой ребенок на руках того, кто только что честно признался мне, что я для него всего лишь игрушка.

– Отдай мне ребенка, – я все же встаю и кидаюсь к Нику. – Он мой!

На лице Николаса мелькает непонятное чувство, он бросает тоскливый взгляд на малыша, а потом резко переводит его на меня. Ник не двигается с места, зато я замираю посреди комнаты, как вкопанная, когда он начинает говорить.

– Ты хочешь сказать, он – наследник клана Квиланд, – скорее утверждая, чем уточняя говорит Ник. – А ты – беглянка, которая его украла.

Сердце колотится даже уже не в груди, а где-то в горле. Он прав. Для всех так оно и есть, если бы не одно «но», о котором знаю только я.

Во рту пересыхает от волнения. Я облизываю обветренные горящие губы. Взгляд Ника цепляется за это мелкое, ничего не значащее действие и темнеет.

– Приведи себя в порядок, – он кивает на узкую обшарпанную дверь в почти не освещенном углу, – а то испачкаешь все. Там все для этого есть.

И Ник выходит вместе с моим сыном, захлопывая за собой дверь. Я захлебываюсь от накатывающей на меня паники, кидаюсь к двери, но слышу, как в замке поворачивается ключ.

– Николас! Стой! – я отчаянно кричу. – Верни его! Верни мне Риана!