Этот шаг к нему был проверкой и его, и моих чувств. Теперь я знала точно: от присутствия Вадика дыхание не учащалось, как бывало раньше — даже ещё день назад, и сердце больше не проваливалось в пятки. Хотелось реветь — было жутко как себя жаль.

И в этого мудака я когда-то влюбилась! Где были только мои глаза и уши?

Доброкотов помолчал, а потом, вытирая внезапно набежавшие пьяные слёзы, просипел:

— Хочу спросить: может, в твоей душе ещё сохранились чувства ко мне?

— О, Вадик, у меня столько к тебе чувств, ты не представляешь.

— Тогда чего мы сидим? — Я пожала плечами. — Надо быстрее в душ. Я первый.

Когда Вадюша, пьяно шатаясь, отправился в душевую комнату, я пошла в другую — хозяйскую спальню и, приподняв мочку уха, отцепила левую серьгу, осторожно положила под супружескую кровать, надеясь, что когда-нибудь сотрудники клининговой службы, проводя уборку, обязательно найдут эту вещицу, передадут хозяйке, а дальше — посмотрим, Вадюша, как решит проблему твоя супруга. И, открыв двери, тихо вышла из квартиры.

Вернувшись домой, я сразу встала под душ, преследовало стойкое ощущение, будто обляпалась навозом. Хотелось всё вокруг пинать и уничтожать. Фу! Мерзко как!

Любая женщина вообще — драматург, режиссер, актер, критик и зритель жизненного произведения. Так что, основной спектакль впереди.

Тогда я была уверена, что, мстя, поступаю правильно.

Но не бойся, Доброкотов, членовредительства не будет, я, будучи юристом, чту законы.

Поспав пару часов, я отправилась в турне по магазинам: уж Женькин праздник близится, а подарка-то всё нет.

Вот вспомни её, она тут же даст о себе знать:

— Ну что, вернулась с задания? В курсе, чучундра, что месть должна быть с холодной головой?

Все лезут и лезут со своими бесполезными советами да ещё раздают их по телефону. Я сначала хотела обидеться, а потом как поняла… Женька просто боится за мою горячую голову, потому пытается оградить от непродуманных шагов.

— Совет бесценный. Можно запишу? Да не волнуйся ты так. За это время моя голова хорошо остыла. Спасает чувство юмора и здоровый пофигизм.

В общем, я натурально замучилась спорить с подобными знатоками жизни вроде Женьки, поскольку моего хлипкого здоровья решительно не хватает для одоления их когнитивных искажений.

Только прошла сто метров от дома, кто-то просигналил. О, машина Петра Алексеевича, отца Юрченко.

— Ксюша, не спится в отпуске? — крикнул он. — Куда путь держишь?

— В центр. За подарком.

Пётр Алексеевич предложил подвезти, всё равно по дороге. В машине находились ещё два человека: его младший брат, который лет на пятнадцать старше нас с Женькой, потому просто Илья, и незнакомая женщина немодельной внешности, этакая русская дородная дама. Кто она?

Новая жена Ильи? Или Петра Алексеевича?

Но тогда бы я знала об этих изменениях в семье Юрченко.

Тут нужно внести разъяснение: Женькина мать умерла очень давно, тогда подруге было лет семь, с тех пор Пётр Алексеевич не женился, хотя в последнее время мы часто сватали ему женщин, приятных во всех отношениях, ведь одному плохо. А дети, что дети… Они давно уже живут своей жизнью.

Мне, невыспавшейся, совершенно не хотелось вести беседу, но приличие требовало поддержание разговора.

— Откуда путь держите в столь ранний час субботы? Тоже не спится?

Тут в разговор вступил Илья и, как бывший военный, чётко отрапортовал:

— Только с поезда, взял отгулы и махнул в Энск, ибо решил поздравить любимую племянницу с юбилеем, а в полдень ждём Димку со снохой. Все слетаются в гнездо Петрово.

А ведь правда: отец Юрченко и Петр I — тёзки, и ростом под два метра. На этом всё сходство заканчивалось.

— Дайте угадаю, эту милую женщину зовут Екатерина? — засмеялась я. А что, раз он — Пётр Алексеевич, то она — Екатерина I.

Братья шутку оценили.

— Ну что ты, бери выше. Марина Влади, — ухмыльнулся Илья.

С кем же всё-таки эта симпатичная женщина: с Ильёй Алексеевичем или с Петром Алексеевичем?

Марина Влади, она же Екатерина I, улыбнулась:

— Не слушайте их, Ксения. Меня зовут Марина Владимировна, мы познакомились с Ильёй Алексеевичем, когда ехали в одном купе — возвращались из краевого центра. А в Энске он любезно предложил подвести до дома. Кстати, я уже приехала. Хотите дам совет по поводу подарка?

Я кивнула: почему бы и нет?

— В центре есть прекрасный магазин «Дамские радости». Там, уверяю, найдёте замечательный подарок.

Поблагодарив братьев, женщина исчезла в высотках.

«Дамские радости» — это магазин нижнего белья, вотчина Доброкотовых? — подумала я. — Ну уж нет, там я точно ничего покупать не стану'. Вскоре запиликал телефон: на WhatsApp пришло сообщение:

«Почему ты сбежала, не разбудив меня? Раньше времени приехала жена и устроила скандал: видите ли, не могла до меня дозвониться, пришлось добираться самостоятельно. Я ей что — шофёр?» — по-бабьи причитал Доброкотов.

Так… Вадюша, оказывается, был настолько пьян, что, выйдя из душа, не заметил моего исчезновения? Мне стало весело: с кем же он провёл ночь? Со своими ночными грёзами? И к чему претензии? Я ему не жилетка.

Нет, это переходит все границы: я тут бьюсь, аки Илья Муромец со Змеем Поганым, пытаясь найти баланс между ценой и подарком, а Вадюша отвлекает меня от этой борьбы.

Порой меня посещают мысли, что в некоторых парнях живёт маленькая злая истеричка.

Не ответив на сообщение, я продолжила свой путь по магазинам, однако не найдя ничего подходящего, всё же решила заглянуть в «Дамские радости».

С иронией взглянув на вывеску, где была изображена женщина, гордо гарцующая на лошади в стрингах и кружевном бюстгальтере, я открыла дверь магазина.

Действительно, выбор был неплох, однако нижнее бельё — вещь сугубо индивидуальная, поэтому я решила приобрести сертификат на энную сумму и подарить его подруге, пусть Женька сама выберет подходящий для неё наряд.

Только я собралась предварить принятое решение в жизнь, как в дверях служебного кабинета заприметила Вадика в синем классическом кУстюме — депутат, да и только — и мою новую знакомую Марину, уже переодевшуюся в красное шифоновое платье с множественными рюшами. Матрёшка и есть матрёшка, но хоро-о-ошенькая!

В это же время в магазин вошёл молодой парень — курьер с цветами и небольшой картиной без упаковки, на которой был маслом изображён портрет пожилой седоволосой женщины, увешанной драгоценностями.

— Мне нужно передать это Вадиму Доброкотову. Где его найти? — спросил паренёк.

Не знаю, как другие посетители, а я отчётливо рассмотрела в нижнем правом углу, где обычно художники ставят свою подпись, слова: «Спасибо за неповторимую ночь, любимый».

Батюшки, вот Вадик влип!

Ай да Рогов, ай да… ну сами понимаете, чей сын. «Зачёт!» — похвалила я его мысленно. Умеет тронуть слабую женскую душу. А как всё сделал оперативно и красиво, главное, вовремя: вся толпа в лице клиентов, продавцов в сборе.

Конечно, я не планировала присутствовать при торжественной передаче любовного послания, просто так получилось, что все дороги привели в «Дамские радости» именно в тот час, когда развивалось это действо.

А дальше было вот что. Марина, грозно взглянув на Вадюшу, велела немедленно пройти в её кабинет для объяснений. Неужели она и есть жена Доброкотова Рина?

Ах, ну да: Марина, наверное, по-дворянски звучит как Рина. Я в сравнении с ней не пышная орхидея, а так, цветочек полевой: и внешность у Марины ярче, и масса куда объёмнее.

Конечно, я искала снимок разлучницы в соцсетях, но все изображения её были размытыми, скучными, и Марина там на себя не похожа, совсем молодая и стройная.

Чудны дела твои, Господи, такая милая и, кажется, умная женщина выбрала себе в мужья это ничтожество.

«Стоп, Сигизмунд, — сказала я себе, — однажды Вадюша и меня очаровал своими соловьиными речами и красивой внешностью. Бог отвёл, правильнее сказать, Марина Владимировна отвела, низкий ей поклон за это».