– Леди Вивьен, я не думаю, что это было решение герцога, – Люси нервно сглотнула. – Мисс Анабель распределяла фрейлин. Она отправила меня к вам во служение.

– Ты общаешься с герцогом? С Катариной?

– С тех пор, как меня перевели во дворец, я не разговаривала с семьей герцога.

– Хорошо.

«Нас много. Но даже я не знаю, насколько».

В моей голове крутились слова Франциски о повстанцах. Я боялась, что ко мне могли приставить кого-то для слежки.

– Анна.

Я сделал шаг к фрейлине. Её светло-серые глаза не отрывались от моего лица. Былой испуг пропал. Взгляд наполнился силой и уверенностью.

– Расскажи мне про свою жизнь во дворце династии Дюран.

– Ничего интересного, – голос девушки погрубел. – Леди Вивьен.

– Два года рядом с принцессой и совсем ничего интересного? – я усмехнулась. – Тяжело верится.

– А как ваша жизнь в Горных Вершинах? – Анна приблизилась ко мне. – Интересные семь лет?

– Анна! – крикнула Люси.

– Дочь герцога Гроссо возвращается в Адорию после семилетнего обучения у своей тёти, правительницы Горных Вершин. – Анна подошла ко мне вплотную. – Сомневаюсь, что вас учили вышивать крестиком.

– Ты права. Меня обучали совсем другому.

Я приблизилась к левому уху фрейлины и прошептала:

– С кинжалами я обращаюсь лучше, чем с иголкой.

Анну охватила злость. Сомкнув тонкие губы, фрейлина сжала кулаки, сдерживая нахлынувшие эмоции.

– Леди Вивьен, простите за такую дерзость!

Люси подбежала к нам и схватила Анну за руку, начала оттаскивать к двери. Фрейлина не отрывала от меня глаз.

– Я сама оденусь. Вы свободны.

– Благодарю, леди Вивьен.

Поклонившись, Люси открыла дверь и вытолкнула Анну из покоев. После чего, еще раз извинившись, скрылась.

Мои догадки оправдались. Злость и ненависть, которые показала Анна, были в точности такими же, которые испытывали адорианцы к знати и королевской семье. Анна была повстанцем. Я в этом убедилась. Но оставался один вопрос: кто её подослал?

Не затягивая мучительный корсет, я надела шёлковое платье на голое тело. Его небесно-голубой цвет сочетался с моими рыжими волосами, которые я решила не трогать и оставила висеть длинными локонами.

Подойдя к зеркалу, я осмотрела себя. Моё лицо выглядело по-прежнему здоровым: зелёные глаза с серым оттенком, круглый нос, густые брови и две родинки над пухлыми губами. Но изменения были заметны.

Я набрала вес. За отсутствием ежедневных тренировок мои щёки стали больше, а кисти рук перестали быть элегантными. Нас кормили всевозможными блюдами четыре раза в день, проводя чаепития между занятыми. Моя детская ненависть к собственному телу противно скреблась об стены моей любви к нему. Находясь среди красивых претенденток, я вновь приобрела неуверенность в своей внешности, которая последние семь лет меня мало волновала.

Моё тело стало пухлее. Живот слегка выпирал, а широкие бёдра, казалось, стали ещё шире. Из-за стресса и навязчивых мыслей, что я абсолютно бесполезна, я начала переедать. За месяц во дворце стала реже выходить в сад для ночных тренировок стрельбы из лука. Вместо этого я оставалась в своих покоях, читая любовные романы. Уплетала маковые булочки с ванильным кремом, запивая их жасминовым чаем. Книги помогали мне убегать от реальности и угнетающих мыслей. А сладкая еда делала меня счастливее.

– Выглядишь прекрасно, Вивьен.

На белоснежной коже Франциски выступил красный румянец. Её щёки порозовели из-за волнения. Смущённо улыбаясь, Франциска старалась дышать ровно.

– Сегодня твои волосы выглядят необычно, – промолвила она. – Очень необычно.

– Благодарю.

– А твоё платье такое обычное, – она закрыла глаза. – Я хотела сказать, не такое как у всех. Простое. Обычное. Но в хорошем..

– Ты вся красная.

– Знаю, – Франциска закрыла лицо руками. – Так всегда происходит, когда..

– Когда ты хочешь что-то попросить.

Франциска подняла серо-голубые глаза. На фоне светлых волос и выступившего румянца её глаза казались кристально чистыми, словно вода в лунном пруду.

– На прошлой недели ты покраснела, когда просила меня помочь нарисовать карту Адории для задания по истории. А пару дней назад на уроке вышивания ты просила помощь с розой для твоей картины. В тот момент на тебя как будто бы банку краски вылили.

– Твоя роза получилась ужасной. Похожей на лужу крови.

– Я сказала, что плохо обращаюсь с иголкой.

– Я не думала, что настолько! – она улыбнулась. – Ты ужасна в вышивание, Вивьен.

– А ты ужасна в комплиментах, Франциска.

– Мне сложно даётся коммуникация с людьми в этом плане, – она покачала головой. – Комплименты, восхищения и яркие слова. Всё это глупое вступление перед настоящим разговором.

– Тогда пропустим вступление. Что тебе нужно?

Франциска посмотрела по сторонам, чтобы убедиться в отсутствие посторонних слушателей.

Мы находились в бальной зале. Последнее занятие сегодняшнего дня. Наш учитель уже ушёл, а мы остались ждать приглашения на ужин. Разговоры уставших претенденток нагрели воздух. Некоторые девушки сидели прямо на полу, сбросив каблуки, разминали ноги. Другие в паре репетировали уже выученные танцевальные движения. Среди них была моя сестра Флоренс. Она заработала себе негласный титул блестящей танцовщицы. Её легкие движения и грациозные взмахи рук были никому не подвластны.

Отвернувшись ото всех, Селестина стояла напротив высоких окон. Скрестив руки на груди, сестра наблюдала, как небо окрашивалось во всевозможные оттенки розового. Солнце опускалось всё ниже, касаясь верхушек деревьев, скрываясь под могучими горами. В последние дни Селестина почти ни с кем не общалась. На занятиях была молчаливой, не высказывала своё недовольство, не кидала едкие шутки в сторону слуг. Сестра была грустной и подавленной. Отсутствие принца Николаса и его очевидное безразличие к выбору будущей жены болезненно сказалось на Селестине.

– Мне нужны штаны и рубашка. Идеально было бы найти гвардейские ботинки. – сказала Франциска. – Всё то, в чём ты обычно тренируешься.

– Твои друзья повстанцы не могут тебя принарядить?

– Вивьен, говори тише! – недовольно прошептала Франциска.

Мне показалось, что у неё ярко выраженная паранойя. Мы стояли в самом конце зала, нас физически не могли услышать. Тем более все девушки были заняты друг другом. А в нашу сторону никто не смотрел.

– Я тебе говорила. Нас много, мы везде. – напомнила Франциска. – Но я не знаю насколько.

– Ты не знаешь, кто именно повстанец?

– Безопаснее, если мы не знаем друг о друге. Каждый выполняет то, зачем был отправлен во дворец.

– Кто вас отправил? Ваш лидер? Кто он?

– Вивьен, прекрати! – Франциска схватила меня за предплечье. – Твои попытки что-то узнать бесполезны. Ты дашь мне одежду или нет?

– Дам.

Она облегченно выдохнула и отпустила меня.

– Но с одним условием. – я посмотрела ей прямо в глаза. – Ты возьмешь меня с собой.

– Нет!

– Я твоя единственная надежда заполучить почти свежие гвардейские ботинки.

– Вивьен, нет! Ты даже не знаешь, куда я иду!

Я фыркнула, закатив глаза.

– Очевидно ты хочешь сбежать на ярмарку в Арендоме, о которой все говорят.

Франциска застыла в изумление.

– Я довольно умный и сообразительный человек.

Дотанцевав очередной танец, Медалин посмотрела в нашу сторону. Вытерев рукавом платья выступивший на шоколадной коже пот, девушка ярко улыбнулась и помахала нам.

– Либо ты берёшь меня с собой, – я игриво заглянула в серые глаза, – либо я рассказываю Медалин.

Сжав губы, Франциска молчала.

Как пожелаешь.

Я помахала Медалин в ответ.

Подняв подол оранжевого платья, эдартийская красавица радостно побежала к нам. Её темные кудряшки подпрыгивали, а приятная улыбка была жемчужно белой.

– Она приближается. – я прошептала, махая Медалин.

Франциска всё так же молчала.

– Решай быстрей.