Я быстро понимаю, что хочет моя вражеская подруга. Она хочет меня основательно вымотать, чтобы я взмолился о привале, попросил ее идти помедленнее, но я, обзывая ее про себя самыми гнусными словами, держусь.

До пущи мы доходим довольно быстро благодаря Юле, которая чуть ли не бегом преодолевает всю дистанцию. При этом за всё время пути она даже ни разу не обернулась посмотреть, не отстал ли я, не нужна ли мне помощь.

Останавливается она лишь на опушке, разворачивается и с радостной улыбкой смотрит на меня.

– Ну, ты где там?

– Здесь я, – бормочу, – могла бы и побыстрее бежать.

– Да, ладно, не сердись, давай передохнем чуток, а потом уже в чащу полезем, – Юля садится на пенек.

– А как мы в нее полезем? – удивленно спрашиваю я, – дорога-то закончилась.

Тропа, действительно, закончилась на опушке, перед нами простиралась темно-зеленая стена непроходимого густого леса.

– Дорога где-то должна быть, – пожимает плечами девушка. – Как-то ведь они в магазин ходят, да и игрец этот на дуде должен где-то тут жить.

– Слушай, а что это за звук? – я прислушиваюсь, Юля тоже.

Где-то вдали звучит незатейливая мелодия, и, насколько я разбираюсь в музыке, играет явно небольшой духовой инструмент.

– Кажется, дудочка, – удивленно говорит девушка.

– Может, это тот самый на дуде игрец Хигрец? – задаюсь я вопросом.

– А еще и швец, – сияет Юля. – Пойдем, дудочка там.

Девушка устремляется вдоль опушки в сторону от реки. Я спешно следую за ней. Пуща стоит стеной, прохода в нее нет, но, оказывается, он нам и не нужен. Опушка расширяется, образуя большую поляну. На поляне стоит деревянный дом, с пустыми бойницами вместо окон, а на скамеечке у пустого провала, изображающего дверь, сидит высокий белокурый кучерявый молодой человек и что-то играет на дудочке.

– Добрый день, – говорю я. – Вы Хигрец?

Блондин полностью игнорирует меня, смотрит он только на Юлю, и мне совершенно не нравится, как он на нее смотрит, он ее просто раздевает взглядом. Его улыбка и его ласковый взгляд очень сильно действуют мне на нервы.

– Доброе утро, красавица, – звучит удивительной силы баритон, от которого даже у меня пробегают по телу мурашки, до того прекрасен этот голос. – Что привело тебя в мою скромную обитель?

– Дорогу я ищу в магазин антикварный, – хмурится Юля, и мне кажется, что ей немного не по себе. – Не подскажешь, как нам туда пройти?

– Почему не подсказать? Подскажу, – кучерявый всё так же нежно и ласково улыбается девушке. – А зачем, если не секрет, такой красавице понадобился наш старый магазинчик?

– Мне нужны большие ножницы, – Юля стала загибать пальчики, – еще нужны вязальные спицы… и еще кое-что, но мужчине об этом я сказать не могу.

То, что Юле нужна в магазине какая-то секретная женская вещь становится для меня сюрпризом, но я не решаюсь вступить в разговор, так как вспоминаю слова старухи-вязальщицы, что Хигрец не особо жалует мужчин.

– Знаешь, красотка, а ты не обидишься, если и я попрошу тебя мне кое-что из магазина принести? – спрашивает белокурый красавчик.

– Совершенно не обижусь, – Юля тоже улыбается, – только у меня денег нет, чтобы купить то, что тебе нужно.

– За деньги в магазине давно уже ничего не продают, – сообщает блондин, – наши хигрики уже сто лет, как не в ходу, за них ничего не купишь. Придется другие способы оплаты применять.

– Так что тебе нужно, чтобы я тебе принесла, и как ты за это собираешься расплатиться? – задает чегерийка резонный вопрос.

– Мне нужен наперсток, а то мой совсем прохудился, – улыбается Хигрец, – и если ты мне его принесешь, я за это тебе песенку на дуде сыграю или сошью что-нибудь.

– Просто наперсток? – удивляется Юля, – Без всяких Хи?

– Да, наперсток не имеет имени, это просто такой хм… резиновый предмет, который на палец надевают, – поясняет швец.

– А ты абсолютно уверен, что наперсток должен быт обязательно резиновым? – девушка озадаченно смотрит на мужчину.

– Конечно, а каким же еще он может быть? – Хигрец удивляется вполне натурально. – Он ведь должен быть мягким и эластичным.

– Мне всегда казалось, что наперстки делают из металла, – продолжает удивляться Юля.

– Нет, из металла ни в коем случае нельзя, – трясет головой швец, – он же всё поцарапает внутри, больно будет.

– Ничего не понимаю, – вздыхает чегерийка, – но ладно, попробую достать. Значит, мы так и договариваемся, я тебе приношу резиновый наперсток на палец, а ты за это мне шьешь перчатки из перьев Химфальских ворон.

Хигрец нерешительно чешет затылок под своими кучеряшками.

– Сшить-то, конечно, можно, – говорит он, – вот только я не очень понимаю, как это сделать. Перья, они ведь не очень подходящий материал для шитья. Вот если бы была какая-нибудь тряпка, кусок ткани, тогда да, это просто, а вот чтобы из перьев…

– Я поняла, – кивает Юля. – Я достану где-нибудь какую-нибудь тряпку, ты из нее сошьешь перчатки, а к ним ниточкой пришьешь перья. Так получится?

– Да, великолепная идея, – сияет щвец, – ты просто гений. Можно я тебя поцелую?

В щечку, – стрельнув в меня хитрым взглядом, Юля указывает пальчиком на свою щеку.

Высокий блондин наклоняет и громко чмокает девушку в щеку.

– Пойдем, я покажу тебе дорогу в магазин, – Хигрец бесцеремонно берет Юлю за талию и ведет ее в сторону своей избушки. Я, нахмурясь, следую за ними.

В домик Юля и жнец не заходят, а обходят его вокруг. При этом рука мужчины уже находится не на талии девушки, а значительно ниже, но чегерийка совершенно не обращает внимания на то, что Хигрец ее откровенно лапает.

За избушкой начинается довольно широкая просека, уходящая вглубь пущи.

– Вот дорога к границе, там магазин и находится, – блондин наклоняется и снова чмокает Юлю в щеку, на этот раз совсем беззвучно и, как мне кажется, очень нежно. – Иди, моя красавица, только будь осторожна, в пуще водится Хищная Тварь. Я поэтому в магазин сам уже давно и не хожу, что побаиваюсь этой бестии.

– А она меня не съест? – испуганно спрашивает девушка.

– Нет, девушками она не питается, – улыбается кучерявый, – она, вообще, не по этой части, она, в основном, на парнях специализируется.

– А, ну тогда не страшно, – радуется Юля и, чмокнув блондина в щеку, устремляется по просеке в лес.

– Эй, а я вроде как парень, – я устремляюсь за девушкой вдогонку, – я не хочу, чтобы меня Хищная Тварь съела.

– Да ладно, ничего страшного, – Юля беззаботно машет рукой, не снижая скорости, я еле ее догоняю, – скажем, что ты со мной, может, она не станет тебя есть.

– А если она не станет тебя слушать? – не унимаюсь я, почти бегом следуя в чащу пущи рядом с чегерийкой.

– Ну, ты еще можешь вернуться назад, – улыбается девушка, – я ничего не имею против, тюбетейка мне достанется.

Я не хочу, чтобы тюбетейка доставалась Юле, это моя законная добыча, я уже столько сделал, чтобы получить ее. И хотя мне с каждым шагом становится всё страшнее, я продолжаю идти рядом с девушкой.

Ровная просека всё тянется и тянется вперед, мы всё идем и идем… и ничего не происходит.

Впереди уже маячит просвет, там явно намечается конец леса, а Хищная Тварь так и не объявляется.

– Нам повезло? – спрашиваю девушку.

– Не радуйся раньше времени, – усмехается она, – нам еще назад идти.

Мы выходим из пущи, перед нами сразу возникает две достопримечательности. С одной стороны стоит большой дом без вывески, но зато с настоящей дверью и застекленными окнами, а с другой, чуть дальше, располагается огромная арка. Поперек арки натянута железная цепь, на которой висит огромный амбарный замок.

– Ты думаешь тоже, что это граница, которая на замке? – спрашиваю я девушку.