Я понимаю, что еще один такой лошадиный путь сегодня я не переживу. Я с надеждой смотрю на Юлю, но она с невинным видом пожимает плечами.

Мы переходим мостик, но к сараю не идем, останавливаясь на берегу.

– Кажется, нам пора сделать перерыв, – устало качаю головой, – как думаешь, тут в Хиландии отели есть? Хотя бы три звезды?

– Ну откуда тут взяться отелям? – качает головой девушка. – Ты вокруг посмотри, ты у Льва или тут в Свинарне хоть один жилой дом видел?

– Нет, – я с удивлением вспоминаю, что и в Хиборге, деревне валькирий, дома тоже не очень были похожими на жилые, – а где же нам спать?

– Тут прямо и будем спать, – уверенно заявляет Юля.

– Что, прямо на траве? Не раздеваясь? Без одеяла? – не понимаю я. – И даже не поужинав?

Насчет ужина я, конечно, погорячился, ведь я тут в Хиландии вообще еще не ел, и, вроде как, всё в порядке, есть совсем не хочется.

– У меня такое ощущение, что здесь, в этом мире, нам особо не нужны ни пища, ни сон, – пожимает плечами чегерийка, – я об этом подумала еще утром, когда ела свой бутерброд, оставшийся у меня после похода. Я его ела и совсем не чувствовала вкуса, абсолютно. Да и спать мне совсем не хочется, я даже не могу сказать, сколько времени мы тут уже находимся, и пора ли ложиться спать.

– Но отдохнуть-то нам всё равно надо, – пытаюсь я переубедить Юлю, – я реально устал, таская телегу, да и темнеть вроде бы начинает, ночь скоро.

– У меня есть предложение, – говорит девушка, – мы с тобой садимся, закрываем глаза, представляем себе, что спим и считаем до трех.

– И что? – не понимаю я.

– Посмотрим, что получится, – разводит Юля руками и опускается на траву.

Пожав плечами, я сажусь рядом с девушкой и закрываю глаза. Представить себе, что сплю, для меня, обладающего хорошо развитой фантазией, не составляет труда. Я считаю до трех… и проваливаюсь в темноту.

И тут же выныриваю к свету. Я не совсем тупой и сразу понимаю, что уже не вечер, а утро. Рядом сидит Юля и, прикрыв ладонью глаза, с улыбкой смотрит на утреннее солнце.

– Вот видишь, всё очень просто, – говорит она мне.

– А как ты догадалась, что будет именно вот так? – спрашиваю я с подозрением.

– Я не догадывалась, а просто предположила, – пожала девушка плечами и поднялась с земли, – как видишь, моя интуиция подсказала верное решение. Я вообще очень часто ей доверяю, она у меня очень хорошо развита. Как самочувствие? Усталость прошла? Лошадью еще поработаешь?

Усталости, действительно, как не бывало, и я быстренько отвожу Льву еще одну партию свиных шкур.

– Бабуля, задание выполнено, шкуры доставлены, – бодро докладываю я старушке, которая всё так же продолжает что-то вязать, сидя на складном стульчике, спать она, по-видимому, и не ложилась. – Так где нам тут в Хиландии найти опытную швею?

– Насчет опытной не знаю, – усмехается бабушка, – но он у нас тут в единственном экземпляре: и швец, и жнец, и на дуде игрец.

– А он это кто? – переспрашиваю, – И где этого игреца найти?

– Зовут его Хигрец, – старушка стреляет любопытным взглядом в сторону Юли, – и живет он на опушке Химфальской пущи, как раз на пути в антикварный магазин. Но он разговаривать будет только с женщиной, мужиков он полностью игнорирует.

– Ну что, потопали к воронам, – говорю я подруге, когда мы отходим подальше от старушки-вязальщицы. – Нам нужны их перья и заколка, которую они украли у Льва.

– И еще свинья там шерстяная должна рядом где-то жить, – подсказывает Юля.

– Ну да, надеюсь, нам удастся с птицами и свиньей договориться.

– Если они разговаривать умеют, – усмехается чегерийка.

– Если не умеют, так шерсть и перья заберем, – не унываю я.

– У тебя даже ножниц нет, чтобы свинью подстричь, – продолжает насмехаться девушка.

– Можно сначала в магазин сходить, там ножницы купить, нам всё равно туда идти придется за спицами для старухи, – предлагаю я вариант.

– Магазин за Гнездовьем находится, – качает головой Юля, – так что нам всё равно дорога к воронам.

На перекрестке мы сворачиваем на третью дорогу, по которой еще не ходили. То, что идем мы в правильном направлении, мы понимаем еще издалека. Огромная стая черных птиц с громким карканьем кружится в небе, закрывая солнце в прямом смысле. Скоро мы входим в тень, образованную гигантской стаей, и становится так темно, что я с трудом различаю силуэт идущей рядом девушки.

– Как же тут деревья и трава растут в такой темноте? – удивляется Юля.

– А они и не растут тут, – качаю я головой, – ты приглядись: деревья сухие стоят, на земле ни травинки, тут просто подстилка из опавшей сухой хвои.

– Чем же питаются вороны и свинья эта Хиреманская?

– Очень надеюсь, что не человеческими жертвами, – тяжело вздыхаю я.

Вороны кружатся высоко в небе, загораживая солнце, а мы всё идем и идем по мертвому лесу, не особо понимая, куда вообще идем.

– Знаешь, Ромео, а я что-то не вижу на земле ни одного вороньего пера, – хмуро ворчит Юля. – Я понимаю, что темно, но глаза вроде уже привыкли к темноте, я вижу, что у нас под ногами, а вот перьев не вижу.

– Угу, – я недовольно киваю и смотрю вверх, – и гнезд на этих сухих стволах я тоже не вижу. Где заколку-то Химеры искать, если гнезд нету?

Пройдя весь сухой лес по устланной сухими иголками дорожке, мы выходим на очередную поляну у реки. Стая ворон остается позади над лесом, ни одна из птиц нами так за всю дорогу и не заинтересовалась. Река в этом месте чем-то перегорожена и широко разлилась, образуя большую круглую заводь.

– Посмотри-ка, какая интересная плотина, – Юля машет рукой вперед. – Что там у нее? Хвост?

– Да, хвост крючком, – я с большим интересом разглядываю огромную филейную часть, покрытую редкой клочковатой черной шерстью, – должен быть, по идее, и нос пятачком.

– Только он должен быть с той стороны этой лужи, – качает задумчиво головой чегерийка, – а как перебраться на тот берег, я что-то не вижу.

– Я в воду не полезу, – протестую я, хотя девушка мне пока еще ничего и не предлагает.

– Можно прямо по свинье попробовать перейти, – предлагает Юля вариант.

– А нам на тот берег нужно? – спрашиваю.

– Не знаю, – девушка пожимает плечиками, – со свиньей поговорить не хочешь?

– А о чем мне с ней разговаривать? – удивляюсь я. – Шерсть можно и с задней части срезать, было бы только чем.

– Значит, в магазин всё равно сначала идти придется, – качает головой Юля. – Шерсть нам не состричь, перьев тут нет, надо как-то заставить ворон спуститься вниз, да и заколку твою непонятно, где тут искать.

– Заколка не моя, а Химеры, – единственное, что я могу возразить на убийственные доводы чегерийки, а хоть что-то возразить очень уж хочется.

– А что там бабулька говорила, где тут дорога в магазин? – Юля крутит головой, пытаясь найти путь.

– Она просто сказала, что идти надо за Гнездовье через Химфальскую пущу, – пожимаю плечами, – ну и далече топать придется, полдня.

– Ну, дни тут – это так, их можно не считать, – машет Юля рукой, – но ножки точно устанут, особенно твои, не привыкшие к таким упражнениям. Я-то в походы периодически хожу, а ты когда в последний раз из своего офиса выбирался?

– Не помню, лет десять никуда не ходил, – вздохнул я, – да и некуда у нас особо ходить.

– Ладно, не будем о грустном, – усмехается девушка и машет рукой вперед, – мне кажется, нам надо туда, к той вот рощице на горизонте.

Едва заметная тропа идет вдоль берега заводи, потом, за свиньей, вдоль реки и уходит в густой зеленый массив.

– Думаешь, это Химфальская пуща? – спрашиваю.

– Ну, в моем представлении, пущи должны быть именно такими, – пожимает Юля плечами. – И других зеленых пятен я на горизонте больше не наблюдаю.

– Как ты там напевала? – я с улыбкой смотрю на чегерийку. – Значит, нам туда дорога?

– Ага, потопали, – девушка на большой скорости устремляется по тропе вперед. – Не отставай.