***

Вечер проводим с Коршуном в кафе, из смотрового окна которого виден берег моря. Последнее время зачастили сюда. А что еще делать в Крыму? Нас, наконец-то стали выпускать из части по вечерам. Даже в штатской одежде. Кормят прилично. И выпить можно. Не злоупотребляем, но пара бокалов светлого разливного – это святое. Миха счастливо болтает со своей Ритой, а как только заканчивает разговор, возвращает на лицо страдальческое выражение. Он все еще чувствует вину перед женой за первую брачную ночь и за то, что в первые месяцы после родов не может быть рядом. Страдания Коршуна передаются и мне, ведь моя рука тоже тянется к мобильнику в надежде, что Анюта ответит. Но я подавляю это желание.

Она не ответила на три моих последних звонка и несколько сообщений. Хочет дать понять, что между нами ничего нет? В общем, она права. Между нами, и правда, ничего нет. Русалка украсила неделю моего пребывания в гостях у стариков и на этом все. Но вот проблема – она никак не выходит из моей головы. Ни эта неделя, ни девушка с которой я провел ее. Я был бы рад сейчас услышать ее голос. Или хотя бы на фотку посмотреть. Но девушка удалила профиль из социальной сети, что странно. Что заставило ее сделать это?

Зато Золотарева названивает каждый день. Сменил бы номер, но не могу, во всех служебных контактах указан этот. Поставил Машу в черный список, так что ее звонки меня не особо достают. Заблокировал ее во всех чатах. Я не хочу ее больше. Она опошлила все, что я к ней испытывал. Я не думаю больше о ней. В моих мыслях совершенно другая девушка. Как же хочется прикоснуться к ее тонкой коже. Черт!

– Думаешь, она меня простит?

Вопрос друга застает меня врасплох.

– За что?

– Ты знаешь! За то, что сделал, за то, что сейчас она одна!

Генеральский сын выпячивает голубые глаза. Да, я знаю. Ему не удалось справиться со своей экспрессией, отчего Рита пострадала. Никогда не мог понять, как можно так поступить с девушкой. Но… такие уж у меня друзья.

Большие губы Мишеля кривятся от неудовлетворенности. Не могу себе представить, как ему хотелось бы сейчас быть рядом с женой и их маленьким птенцом. Вчера вечером он болтал без умолку о том, как закроется с мелким в комнате и не пустит туда никого, пока сам ни навидается. Даже показывал на примере подушки, как научился укачивать грудничков. Укачивал, пока сам не уснул. Мы с парнями чуть от смеха не умерли, потому как кудрявый еще и песни пел, а это вообще не его. В общем, нарисовали на подушке детское лицо и сунули ему под мышку. Коршун все утро с ней общался, уговаривал поесть. Беспокоит он меня, не свихнулся бы.

– Я думал, вы уже помирились. По-моему, она уже отошла.

Стараюсь успокоить друга, но сам себе не верю. Я на месте Риты бежал бы от этого человека. Но женщины странные существа. Вот взять хотя бы Тину. Она смирно сидит в доме Романова и выполняет все его команды, как дрессированный пес, как не жалко говорить об этом. И это при том, что Юран озверел в конец, когда вывез ее в лес. Насколько лояльна жена Коршуна, я не знаю. Я мало с ней общался. Да и Коршун не такой, как Романов. Юран умеет управлять людьми, это в нем заложено природой. Он может вселять страх в людей, если хочет этого. Даже мне, натренированному со всех сторон бойцу элитного спецподразделения иногда хочется сжаться под его взглядом. Особенно, когда друг разъярен внутри, а внешние проявления эмоций напрочь отсутствуют. Коршун же не умеет управлять эмоциями. Вообще. Никак!

– У нее швы улеглись уже?

Мишаня был не слишком аккуратен в первую брачную ночь, и у Риты началось кровотечение. Я сдавал дня нее кровь, у нас одна группа. И хоть травма не дала о себе знать при родах, я могу предположить, что ее организм еще не до конца восстановился.

Друг кивает в ответ на вопрос. Вижу, как по его лицу пробегает боль от содеянного. Видимо, не смотря на прошедшее время, он еще не справился с тем, что натворил.

– Она пока с отцом. Тот специально вышел в отставку, чтобы быть рядом. У меня уже все тело зудит, в голове только они. Не могу тут сидеть. Никогда так не хотел свалить со службы.

До нашей пересменки еще две недели. Я тоже жду этого момента. Как раз к Новому году буду в Москве. Подумываю слетать в Ижевск. И стариков повидаю и… я очень… очень… очень хочу увидеть Аню. Я готов сделать все, что угодно, чтобы она была в моем доме. Жениться? Без проблем. Перевезти ее в Москву? С этим тоже не возникнет трудностей. С переводом в медицинский я справлюсь. Я справлюсь со всем, только бы она была рядом. Тонкая и высокая, словно береза в роще перед моим домом, девушка с золотыми волосами и смешной россыпью веснушек на носу. Почему она не захотела уехать со мной? Я могу позаботиться о ней.

Кладу в рот кусок мясного рулета. Его тут неплохо готовят. Запиваю пенным. Снова устремляю взгляд на воду. Мы познакомились с ней у реки. Морская волна сейчас серебрится в свете луны, как и Кама тогда.

Да почему так бывает то? Почему я должен был встретить ее и сразу потерять? Хотя нет, я не терял ее. Я всего лишь не стал уговаривать, дав право выбора ей. И она выбрала неверно.

– Пошли, надоело тут сидеть, – Коршун поднимается, кидая на столик деньги, проверяя, взял ли мобильник и ключи от машины.

– Иди, я посижу еще.

– Нет, – его огромные губы растягиваются в кривой усмешке, – ты не посидишь, ты пойдешь со мной. И мы будет развлекаться. Хватит смотреть на закат, как старперы.

– У тебя есть повод для развлечений?

– Да сколько угодно, – на ходу придумывает будущий генерал. – Смотри, первое, Крым вернулся домой!

Смеюсь. У Коршуна все не как у людей. Вместо того, чтобы загибать пальцы он, наоборот, разгибает их, начиная со среднего. Так что сейчас он показывает мне свой огромный неприличный жест.

– Ой, черт, извини, – до него доходит, что он сделал, и парень разгибает указательный палец, а потом теряется в них, задумывается, что можно изменить, и несколько секунд пялится на два разогнутых пальца. – Да блин, плевать, – сжимает руку обратно в кулак, сует его в карман, – да хватит ржать!

– Мих, как ты вообще выжил?

Я не могу остановиться от смеха. Сейчас на его лице глупое, но задумчивое выражение.

– Так вы же все время были со мной. Или, может, тот шаман на Байкале меня это… типа заколдовал, и я теперь не убиваемый, – гордится парень. – Ладно, че расселся то? Пошли, потусим где-нибудь. Телочек местных посмотрим. Они тут ниче такие.

– А как же Рита?

Достаю несколько купюр, оставляя их на столе. Поднимаюсь.

– Да я теперь только смотрю. Типа эстетическое удовольствие получаю, – раздосадовано протягивает кудрявый. – У меня все равно не стоит.

Сидящие за соседним столиком девушки поворачиваются в нашу сторону, прервав свою беседу. Последний комментарий их заинтересовал. Но Коршуну плевать на окружающих. Он с детства такой.

– Но с тобой, – он соблазнительно улыбается одной из девушек, – я бы попробовал.

– Боюсь, у меня упадет самооценка, если у тебя не получится, – не теряется девушка.

– Тебе нечего бояться, милая, от меня еще ни у кого ничего не падало, – парирует Миша. – Кстати, девчонки, вы местные? – девушки кивают. – Пошлите с нами. Покажете нам самый крутой клуб полуострова. Мы тут недавно.

Девушки не двигаются. И Коршун накидывает на одну из них курточку, висящую на стуле.

– Давай-давай, – поднимает незнакомку за плечи, кидает на их столик несколько купюр, – ты тоже вставай, – громко говорит второй. – Вечер за наш счет и вам даже не придется отрабатывать. Я ж говорю, не стоит у меня на всех. На одну только. Рядом ее нет, так что вам ничего не угрожает.

Черт! Я не могу находиться рядом с ним и оставаться серьезным. Девчонки поднимаются, накидывая на себя верхнюю одежду, ища взглядом пути отхода.

– Это, кстати, Леха, у него, конечно, стоит, но только на рыжих, а вы обе блондинки. Так что предлагаем вам крепкую дружбу.

Отношусь к его фразе спокойно. От Мишани мы всегда ждем чего угодно, и не удивляемся уже ничему. А вот девчонки в замешательстве.