– Странные у них ассоциации! – хихикнула Наташка.

– Да и не говори! – залилась смехом Алла.

Все веселились и танцевали, выхватывая микрофон друг у друга. Вдруг свет стал еще приглушеннее. Заиграла до боли знакомая и романтичная музыка. Алла увидела Вилли сквозь лучи света на сцене. Он пел:

– Aisha, aisha… – на французском языке.

Его низкий красивый голос проникал глубоко в сердце. Глаза его горели бешеным огнем, и вся энергия была направлена в сторону зала. Такого артиста нужно было выпускать на сцену побольше, а не на этот маленький подмосток на тунисском острове. Возможно этот молодой парень и сам не понимал насколько талантлив. Алла стояла очарованная пением, проникающим в самую душу. Наташе тоже понравилось это выступление. Когда песня закончилась, Вилли, отбросив микрофон, вышел на середину зала и крикнул:

– А теперь повторяем!

Он начал выделывать модные движения, которые отдыхающие должны были выучить за время пребывания в отеле. Кто-то уже отточено выполнял их, а кто-то, путаясь в своих ногах, не мог ничего повторить.

– Иди, танцуй, ты же хотела! – сказала Наташа.

И Алла пошла. Но она не стала повторять все, что показывал аниматор. Она танцевала свои танцы. Её душа была свободна в этом зале, и она не хотела заходить ни в какие рамки. Она слушала лишь свое сознание, и то, в свою очередь, давало импульсы ко всем частям ее тела.

– Хорошо танцуешь, – сказал ей какой-то проходящий аниматор. Но Алла даже не обратила на него внимания. Ей не нужны были сейчас эти оценки, она и так прекрасно знала, что хорошо танцует. Ей нужна была музыка… Прекрасная музыка. Алла настолько хорошо себя ощущала здесь, что кроме танцев её вообще ничего не интересовало. Все мысли куда-то улетучились и растворились в едином музыкальном потоке. Потом пошли медленные танцы и аниматоры начали приглашать девушек. Наташа уже танцевала, с тем парнем который был похож на Эдди Мерфи, за пару дней они сдружились, и у них уже были даже общие шутки. «Эдди» каждый раз рассказывал ей как пытался переплыть залив, чтобы попасть во Францию, но каждый раз эти попытки не увенчивались успехом. Казалось, что Наташа знает эту историю уже наизусть, и она ей даже снится.

Вилли танцевал с детьми, которые остались на дискотеке, и даже не смотрел в сторону Аллы. Сама же она танцевала в углу и находилась в каком-то эйфоричном расположении духа, но все же посматривала на Вилли, и ей было интересно сменит ли он гнев на милость. Под конец дискотеки в зале осталось очень мало народу. Вилли все же подошел к Алле со спины, нежно взял ее за руку и спросил:

– Потанцуешь со мной?

Алла молча согласилась.

Было ощущение, что они ждали этого момента все последние часы и минуты и жили приятным предвкушением соприкосновения. Ток пробился по их телам. Сумасшедшая и невероятная связь образовалась в это мгновение. У Аллы подкашивались ноги и кружилась голова. Она и не помнила, когда с ней последний раз случалось подобное. Это была влюбленность и страсть немыслимой силы. Запах Вилли сводил ее с ума, ей хотелось прижаться к нему еще ближе. Время летело ужасно быстро, и они пытались остановить его, чтобы навсегда остаться в этих головокружительных объятиях и потоке незримой нежности, которая проскользнула между ними. Его тело тоже дрожало, и было видно, как сильно он взволнован.

– Что за вкусный аромат? – прервала она молчание.

– Аромат, это что?

– Ну духи… Парфюм.

– Ah, perfum… Это «Silver gold», он из Франции.

– Не знаю такого.

– Ты хорошо танцуешь.

– Откуда знаешь? Ты не смотрел на меня.

– Нет. Я все время смотрел. Только на тебя!

– А ты так красиво поешь. Еще и такую песню…

Вилли коварно улыбнулся.

– Я пел её для тебя! Тебе правда понравилось?

– Очень.

– Давай вот так, – Вилли начал разворачивать тело девушки в нужном направлении. Он прекрасно двигался и пытался обучить Аллу.

Она уже много лет не танцевала с партнером, и её тело было будто закаменевшее и не хотело правильно выполнять движения.

– Сколько тебе лет, Вилли?

– Мне… – Вилли замешкался. – Мне два и еще пять.

И он показал на руках свой возраст.

– А-а-а… Двадцать пять.

– Да. Двадицать пиать.

– А мне целых тридцать!

– Тридцат это сколько?

– Это твои 25 и плюс еще пять.

– Нет, тебе тоже 25! – Вилли быстро смекнул, что Аллу смущает его молодость, и отвесил ей комплимент.

Было уже достаточно поздно, и девушки радостные и расслабленные шли в свой номер. По отелю, как и прежде, рассеивались сладкие аккорды согревающих парфюмов, перемешанных с запахом древесины. Из дерева состояла большая часть мебели в этом отеле. На душе было легко и комфортно. Совсем не хотелось вспоминать про работу, мужей, детей. Не хотелось думать про вечные ежедневные, до безумия скучные обязанности, которые все вынуждены так или иначе выполнять в жизни, – полной проблем, недопонимания и всеобъемлющей суеты, которая превращает нас из спокойных душевных людей в какой-то комок загруженных мыслей. Мысли эти о том, чем мы будем жить завтра, и чем будет наполнен этот радостный или, наоборот, печальный день. Алла и Наташа шли по разные стороны коридора.

Наташа думала о своем будущем – она выстраивала план своей безоблачной жизни, с ответственностью не только за себя саму, а еще за дочь, которая стала уже совсем взрослой и скоро отправится в свободное плавание, но предварительно Наташа подстелет ей теплую почву под ноги, чтобы её дочери шлось спокойно по взрослой дороге и не приходилось переступать сложные овраги. Она была полна сил и радостно-позитивных мыслей. Она верила, что все в её руках, и весь ее путь зависит от нее самой. «Что ж, – думала Наташа. – Кто знает… Может, это самое лучшее и прекрасное – надеяться на себя. Вставать с утра с кучей планов и мыслей и ни от кого не зависеть, просто идти вперед и совершенно не оглядываться на все эти страхи, предрассудки и уныния. Жизнь у меня одна и прожить я ее хочу так, как мне хочется, я и так слишком много посвящала себя ненужным людям». Подумав обо всем этом, она еще раз мило и задумчиво улыбнулась.

Алла же шла окрыленная танцами и не думала ни о чем, разве что о том, как она отключится сейчас ненадолго и даст волю своим безбашенным эмоциям, но потом непременно соберется в кучу и прекратит весь этот детский сад. Она уже и забыла что такое чувство влюбленности… Совсем забыла. Она думала, что сердце ее стало настолько черствым и измученным, что просто не способно ощущать такое. «Эй, да ты оказывается живое, – разговаривала она с ним мысленно. – Что нужно тебе? Сколько страсти в тебе таится? Ответь же! Почему столько лет ты молчало? Неужели вот этот остров… Ну, это, конечно, слишком непредсказуемо. Если бы я знала, то давно бы сюда приехала, дабы не мучать тебя». Дальше к этому разговору подключался мозг, тоже опьяненный душным африканским воздухом: «Не хотел бы вам всем мешать, вы все здесь очень развесёлые, но включите свой разум, хотя бы немного… Ах, у вас ведь нет разума – в тебе, сердце, одни эмоции и чувства, а с этой дурочкой сейчас совершенно бесполезно о чем-то говорить… Посмотрите на нее – она идёт и пялится в стену! Будь под твоими ногами люк – ты бы туда упала прямо вниз и даже не заметила, что летишь вверх тормашками, как Алиса в стране чудес! О, боги… Да закрой хотя бы рот, ведь на тебя люди смотрят… Позорище. Ладно, я отключаюсь!»

– Ты куда? – спросила Наташа.

Алла встрепенулась и поняла, что пытается открыть дверь чужого номера.

– Ой, видимо, последний бокал был лишним, – ответила она, но сама понимала, что была трезва, как стекло.

Только они зашли в номер, как тут же зазвонил телефон.

– Кто это может быть? – Наташа взяла трубку. – Это тебя…

– Меня?! – с удивлением спросила Алла. – Кто мне может звонить мне в этой Африке, я никого здесь не знаю!

Это был Вилли. Она сразу узнала его низкий бархатистый тон.

– Приходи в холл, куда ты ушла?

– Я – спать, зачем ты звонишь мне?! Я же не одна!