– Ловчее? – уточнил Маг, понимая, что демоны, как всегда, пытаются играть словами и фактами.

– Ловчее или сильнее, какая теперь разница? – уныло произнес Мурин.

– Другими словами, вы отняли его у конкурента?

– Не совсем, – уточнил Фоель, – технически он был без сознания, и мы просто забрали его. Так что не отняли, а забрали то, что выпало из рук. Ну, или плохо там лежало. Или плохо контролировалось.

– Понятно, – кивнул Маг, – переводя с вашего языка на язык реальности, вы подслушали, где хранится перстень, но не успели туда – конкурент уже был на месте. Тогда вы его оглушили и забрали перстень. А теперь хотите уйти от ответственности. Я ничего не упустил?

Из угла донеслись голоса, и Фоель сказал:

– Можно сказать и так. – Затем добавил: – Но когда ты так говоришь, все выглядит очень резко.

– Тогда давайте, предстаньте перед Судьей, и он решит, что было резко и насколько все так или иначе, – предложил Маг.

– Давайте не будем искушать судьбу, – миролюбиво сказал Фоель, – неизвестно, как наши конкуренты представили всю ситуацию. Может быть, так, а может, и иначе. Все неоднозначно и все слишком рискованно.

– Я хочу перстень! – резко сказал Маг, протягивая руку, – если и влезать в ваши дела, то по крайней мере знать, ради чего.

Из угла раздалось шуршание, и затем все стихло.

– Я обязался спасти вас – спрятать. Я это сделал. Но я не обязался спасать ваш перстень. Так что выбор у вас небольшой – либо отдаете перстень мне, либо он остается у вас. Но как там дальше ситуация развернется, и насколько хорошо моя мантия может прятать артефакт, узнаем по факту.

Из угла появилась когтистая рука, в которой лежал блестящий предмет золотого цвета. Это было кольцо-печатка, но на месте, где обычно располагалась печать владельца, находилась полированная пластина без каких-либо узоров и орнамента.

Маг взял перстень и примерил его на руку – он идеально сел на указательный палец правой руки.

– Вот теперь можно продолжить спасение демонов без каких-либо обременений. – И еще раз взглянув на кольцо, добавил: – Потом расскажете, как им пользоваться.

И только он успел завершить предложение, как воздух в комнате вновь начал менять свои свойства, как будто готовился стать из воздуха чем-то другим.

– Не квартира, а проходной двор, – подумал Маг, собирая силы и подавляя волнение. Встреча, которая ему предстояла, не обещала ничего хорошего. Но он был предупрежден, а значит, не то что бы вооружен, но, по крайней мере, не безоружен.

В нарастающем гуле, предвещавшем трансформацию реальности, Маг услышал голос Фоеля:

– Во что бы то ни стало, не ври ему! Он ВИДИТ правду.

«Видит правду, – крутилось в голове у Мага, – ох, веселые времена наступили».

Затем посмотрел на неподвижное тело клиентки и повеселел – лучше с демонами и весельем, чем тратить свое время на убеждение непонятно кого непонятно в чем.

Тем временем колебания воздуха застыли, но в комнате так никто и не появился. Возникло лишь ощущение присутствия, на которое откликнулся Маг. Он мысленно подался к нему, и в этот момент прозвучал гулкий голос:

– Я могу проявиться?

– Ты уже здесь! – резко ответил Маг.

– Формально здесь только мое внимание. Могу я проявиться?

– Кто ты и что тебе нужно?

Возникла пауза. Воздух «думал».

«Сегодня никто не хочет общаться со мной воочию, – подумал про себя Маг, ожидая развития ситуации, – демоны общаются из пустоты, этот тоже не спешит появляться. Даже клиентка предпочла беспамятство общению». Но вслух добавил:

– Проявляйся! Но учти, я тебе не звал!

Воздух начал обретать определенность, как будто невидимый художник аккуратными штрихами наносил на холст очертания будущего творения. Набросок, который быстро трансформировался в готовую картину, принадлежал высокой худой фигуре, буквально сотканной их всех видов серебряно-серых оттенков. Он был реален настолько же, насколько и нереален. Он как бы одновременно появлялся и исчезал, сохраняя эффект присутствия. Казалось, невидимый художник еще не решил, стоит ли сохранить этот образ или что-то в нем исправить.

Но не это было удивительно. В облике этой фигуры было нечто двойственное. Нечто, что пугало и завораживало одновременно. Как будто перед тобой стоял ангел, источающий благодать, и демон, пугающий своим страшным могуществом. И лицо, лик, облик – прекрасного юноши, переходящий в злобного козлоподобного существа. Какофония образов, в которой сознание отказывалось работать рационально.

– Прости, – твердо сказал Маг, – ты можешь зафиксировать какой-то один образ? Меня сейчас вывернет от такой неземной красоты.

– К какому облику ты привык? – гулко спросила фигура, замедлив движение образов.

– Человек, – ответил Маг, затем добавил с уверенностью, – пусть будет человек.

Образ сместился в сторону молодого человека, одетого в серые джинсы и черную водолазку. Лишь ощущения силы ангела и демона, которые присутствовали в нем одновременно, сохранились в этом образе. Но они были ощутимы, не видны.

– Мое имя Гетриэль, – произнес юноша-демон-ангел, – я Судья Преисподней.

Маг встал и отвесил неглубокий, но вполне учтивый поклон:

– Странник – маг.

Он продолжал стоять, не понимая, какой манеры общения стоит придерживаться. «С одной стороны, передо мной Сила, требующая уважения. С другой, эту Силу никто не звал, и на особый почет она может не рассчитывать. В общем, поживем – увидим», – подумал Маг. А Судья между тем продолжил, достав из заднего кармана небольшой свиток и развернув его перед собой.

Между тем гость достал откуда-то, то ли из воздуха, то ли из-за спины – пойди его разбери – небольшой свиток и вчитался в его содержимое. Складывалось впечатление, что он видел этот документ в первый раз, а не знакомился с заранее подготовленными заметками. Впрочем, может быть, так оно и было – кто знает, как работает Подземная канцелярия?

Маг между тем переминался с ноги на ногу и никак не мог определиться с тем, как вести себя в этой ситуации. Формально он не подчинялся этой Силе. Да и какой-либо другой Силе он тоже не подчинялся – так называемый свободный анархист от профессии. Но каким бы ни был анархист, он все равно вынужден был взаимодействовать с другими представителями мира. Взаимодействовать – да, подчиняться – нет.

Кивнув самому себе, как бы подтверждая и соглашаясь с самим собой, он сел на стул и слегка склонил голову на бок, ожидая комментарии гостя. Он как бы решил сам, в каком статусе он находится и как себя следует вести. Удобно, когда сам принимаешь решения. Но не очень удобно, когда несешь ответственность за них: скинуть последствия на другого не получится – его, этого другого, просто нет.

– Смело, – раздался в голове шепот, принадлежащий Фоелю, – продолжай в том же духе, понаглей и поразвязанней.

Маг не стал комментировать слова советчика, боясь выдать присутствие других персон в помещении, и продолжил наблюдать за Судьей. А тот, закончив изучать текст, поднял свои глаза на Мага.

– Могу я задать несколько вопросов? – спросил он ровным гулким голосом, в котором ощущалось нечто механическое, бесцветно-безэмоциональное. – Только вопросов. Это не допрос – разговор.

Он пояснял каждый свой шаг, каждую фразу или мысль. «Интересно, это некое соблюдение этикета, или за этим кроется какой-то обязательный механизм? Нужно будет спросить у демонов, потом, когда закончится все это», – подумал Маг, но вслух произнес:

– У меня есть выбор? – уточнил Маг, откидываясь на спинку стула.

Судья кивнул и добавил:

– Да, можно отказаться от разговора. В таком случае я буду вынужден направить материал на проверку. Это повлечет за собой блокировку способностей и возможностей.

«Интересно, – подумал Маг, – он не говорит мне „ты“ или „вы“. Все вопросы как бы о ком-то или о чем-то, но при этом никакой фокусирующей конкретики».