– Не скажите. У многих из них есть свои причины не поддерживать моё решение связать жизнь с Эвелин.

Мужчина на минуту замолчал, затем заговорил снова:

– Вы, наверно, удивляетесь тому, что я говорю обо всём этом в присутствии своей избранницы. Просто между нами нет секретов: разве имеет смысл что-то скрывать от будущей жены? Я в общих чертах описал Эви всех тех, с кем ей предстоит встретиться. Рассказал о причинах, по которым они могут принять её не так радушно, как хотелось бы. Одним словом, я сделал всё для того, чтобы Эвелин была готова к разного рода неожиданностям и при любых обстоятельствах держалась твёрдо и уверенно.

Повернув голову в сторону девушки, Роджер нежно взглянул на неё и с теплотой в голосе произнёс:

– Я знаю, ты справишься, дорогая, ведь так?

В этот момент вспышка молнии осветила салон автомобиля, и Райли увидел, как преданно посмотрела мисс Уайт на жениха, улыбнувшись ему в ответ. У девушки была высокая шея и мягкий профиль, а на её тщательно уложенных светло-каштановых волосах красовалась маленькая изящная шляпка.

Майкла почему-то охватили сомнения относительно того, что Эвелин сможет устоять под натиском недружелюбных родственников Брэдвелла. Она показалась ему скромной и застенчивой: её явно смущало присутствие незнакомого человека в автомобиле. Девушка всю дорогу сохраняла молчание и лишь время от времени обращала лицо в сторону жениха, бросая на него полный обожания взгляд.

– И всё же думаю, что не стоит настраивать себя на негативный лад, – посоветовал Майкл. – В любом случае, всё образуется.

– Благодарю за поддержку, – грустно улыбнулся Роджер. – Извините, что я заговорил с вами на столь личную тему даже не зная, интересны ли вам мои

излияния. Просто иногда возникает острое желание поделиться тем, что лежит на сердце. И знаете, порой открыть душу незнакомцу гораздо легче, чем близкому человеку.

– Я вас хорошо понимаю. Думаю, это объясняется тем, что вероятность снова встретиться со случайным попутчиком мала, и поэтому вам по большому счёту всё равно, что он подумает по поводу услышанного, поймёт он вас или нет.

– Согласен. Но при всём том, зачастую те, с кем вас на короткое время столкнула судьба, оказываются куда более отзывчивыми, нежели родственники или друзья.

– Ну, это вполне закономерно. Ведь случайно подвернувшихся людей чужие проблемы и тайны не очень-то волнуют и уж тем более, ни к чему не обязывают. Они не пропускают их через сердце, а лишь сочувствуют со стороны.

– Да, пожалуй, вы правы, – кивнул головой Роджер.

На минуту в салоне воцарилась тишина, и Майкл первым прервал её вопросом:

– Ваш дядя живёт в Боннингтон-холле один?

– Нет, вместе с сыном Эдвином и невесткой Рондой.

– А вы откуда будете?

– Мы оба из Ковентри, но на торжество к дяде едем из Брайтона. Эвелин никогда не была на южном побережье, вот я и уговорил её провести там неделю.

– А где проживают остальные родственники?

– Кто в Лондоне, кто в Бирмингеме… Думаю, что все они уже собрались под крышей Боннингтон-холла, и мы с Эви прибудем туда последними.

– И как долго вы намерены гостить у дяди?

– К сожалению, уже завтра я должен быть в Ковентри: у меня запланирована важная деловая встреча.

Тем временем гроза закончилась, и стало заметно светлее. Автомобиль быстро двигался сквозь всё ещё моросящий дождь, пока впереди не показалась развилка дорог. Брэдвелл сбавил скорость и свернул налево, по направлению к Боннингтон-холлу, и Райли не оставалось ничего другого, как с сожалением посмотреть в противоположную сторону, на дорогу, ведущую в Клэрингхэм.

В окне проплывали редкие дома, стоявшие на почтительном расстоянии друг от друга. «Бентли» проехал ещё минут десять, и пассажиры наконец-то увидели вдали двухэтажный викторианский особняк из серого камня, своим мрачноватым видом напоминавший замок. Он производил впечатление холодного, неприветливого дома, окна которого словно с опаской выглядывали из-за веток сильно разросшихся вязов.

Автомобиль медленно въехал на узкую подъездную аллею и вскоре остановился у парадного входа.

Открывший дверь дворецкий с любопытством скользнул глазами по компании из трёх человек, на несколько секунд задержав свой взгляд на мисс Уайт. Однако, как и подобает хорошему дворецкому, он тут же принял спокойный и бесстрастный вид.

«Вероятно, разговоры о невесте мистера Брэдвелла ведутся не только в кругу родственников, но и среди прислуги», – подумал Райли.

Новоприбывшие гости вошли в просторный, тускло освещённый холл, в центре которого восходила наверх деревянная лестница с резными балясинами и до блеска отполированными перилами. Со стен, обшитых дубовыми панелями, холодно и отстранённо взирали на гостей предки хозяев этого старинного дома. Здесь от всего веяло покоем и постоянством: казалось, что и громоздкие диваны в глубине холла, и массивная люстра на цепях, и портреты в золочёных рамах находились на своих местах с незапамятных времён. И только свежие цветы в массивных напольных вазах привносили ощущение жизни и напоминали о предстоящем торжестве.

Тем временем Брэдвелл обратился к дворецкому:

– Хиггинс, поставьте в известность мистера Аддерли, что приехал его племянник с невестой. И позаботьтесь о багаже – в машине два чемодана.

– Сию минуту, – слегка склонив голову в учтивом поклоне, с достоинством произнёс мажордом и неспешной походкой направился к лестнице.

Роджер Брэдвелл не слишком погрешил против истины, сказав Майклу Райли, что родственникам не терпится поскорее взглянуть на Эвелин, и что празднование семидесятилетия Джона Аддерли – лишь повод собраться всем вместе и познакомиться с той, которая завладела его сердцем. Большинство из приехавших в Боннингтон-холл на юбилей его хозяина действительно хотели, прежде всего, увидеть невесту Брэдвелла, и их любопытство объяснялось довольно просто. Дело в том, что Роджер, красивый, статный брюнет с зажигательной белозубой улыбкой и искрящимися карими глазами, всегда нравился девушкам и в любой компании непременно оказывался в центре внимания. Пару раз он был влюблён, но в конечном итоге эти отношения так и не вылились ни во что серьёзное. Неудивительно, что представителям рода Аддерли неимоверно хотелось увидеть особу, которая произвела на Роджера настолько сильное впечатление, что он, наконец-то, решил связать себя с ней узами брака.

Также мистер Брэдвелл почти не ошибся, когда говорил о том, что далеко не все родственники и друзья благосклонно относятся к его выбору. Список тех, кого не очень-то обрадовала новость о его предстоящей женитьбе, пожалуй, мог возглавить сам Джон Аддерли, и на то у него была причина. Несколько лет тому назад ему в голову пришла мысль познакомить племянника с дочерью своего давнишнего друга, доктора Джеффри Норвуда, которая в ту пору как раз достигла совершеннолетия. «Думаю, тебе уже давно пора остепениться, – сказал он Роджеру. – Флоренс – образованная девушка из хорошей семьи, да и собой не дурна. Конечно, я всего лишь твой дядя и не могу указывать тебе, как поступать в жизни. Но уверен, будь жива моя сестра, она бы тоже не хотела для тебя лучшей невесты, чем мисс Норвуд, ведь твоя мать всегда была благоразумной женщиной».

Говоря о том, что он не может оказывать давление на Роджера, мистер Аддерли немного лукавил. Он был богат, и несмотря на то, что имел дочь и сына, включил в число наследников и двух своих племянников. Таким образом, иногда его завещание выступало эффективным инструментом в решении семейных вопросов, но только не в этот раз: мистеру Аддерли так и не удалось породниться с семьёй доктора через Брэдвелла. Роджер и Флоренс были представлены друг другу, но в отличие от девушки, которой Брэдвелл явно понравился, он не проявил к ней никакого интереса. Благодаря стараниям Аддерли и Норвуда, они пару раз вместе вышли в свет, и на этом их отношения прекратились.

«Я не хочу тебя запугивать, – пытался вразумить Роджера дядя, – но ты добьёшься своего: я оставлю тебя без наследства». На это упрямый племянник лишь отшучивался: «Дядя, у тебя наследников и без меня хватает, а я не хочу вступать в брак с женщиной, которую не люблю».