Норвуды болезненно восприняли отсутствие у Роджера серьёзных намерений относительно их дочери. Они перестали навещать Аддерли и приглашать его к себе, но, к счастью, потом всё пошло по-старому, и этот инцидент не отразился на дальнейших отношениях двух друзей. Однако мистер Аддерли не на шутку рассердился на племянника за то, что он проявил неслыханное своеволие при выборе невесты и поставил под удар его многолетнюю дружбу с доктором. Неудивительно, что весть о предстоящей женитьбе Роджера не вызвала у него восторга. «Во времена моей молодости так не поступали, – заявил Джон Аддерли своему племяннику. – Мнение ближайших родственников всегда учитывалось, и без одобрения старших браки не заключались».
Но не только хозяин Боннингтон-холла воспринял известие о скорой женитьбе Роджера без особой радости. Крайне скептически отнеслась к нему и кузина Роджера Шейла, дочь Аддерли от первого брака. Она уже давно была замужем за успешным бизнесменом и начинающим политиком Тоддом Гейтли.
Дело в том, что вскоре после неудачной попытки отца женить племянника на дочери своего друга, в голове Шейлы созрел подобный план. По случаю сорокапятилетия Тодда супруги устроили пышный приём. На торжестве присутствовал с женой и дочерью босс мистера Гейтли, недавно избранный в Палату общин и имевший вес в политических кругах. Брэдвелл, по делам оказавшийся в то время в Бирмингеме, тоже был приглашён на приём. Его представили дочери босса, и почти весь вечер девушка провела в обществе Роджера. От острого взгляда Шейлы не ускользнуло то, с каким интересом смотрела она на её кузена: молодая особа явно прониклась симпатией к импозантному и обаятельному Брэдвеллу.
Наблюдение миссис Гейтли подтвердилось тем, что вскоре босс осведомился у Тодда, как поживает его родственник. Амбициозная женщина тут же загорелась целью породниться с боссом мужа, женив на его дочери своего кузена. И если бы Роджер ухватился за этот шанс, приложив определённые усилия, всё могло бы закончиться успешно. Однако он не изъявил ни малейшего желания продолжить знакомство с дочерью столь влиятельного человека, чем вверг Шейлу и Тодда в ярость. Они называли его легкомысленным болваном и недальновидным ослом, а он лишь с издёвкой говорил на это: «Ну посудите сами, что за жизнь у меня будет? Вечная зависимость от тестя, который каждый мой шаг будет контролировать. Да и с вашей стороны мне «опека» обеспечена: как бы я чем свою дражайшую жену не обидел! Ведь это может сказаться на карьере Тодда». Так или иначе, у супругов Гейтли была весьма веская причина не одобрить выбор Брэдвелла и его столь неожиданное решение жениться «неведомо на ком».
Новость о том, что Роджер встретил девушку и захотел вступить с ней в брак, вызвала недовольство и у его тёти Деборы Спаркл, младшей сестры Джона Аддерли. Она с детства обожала племянника, всегда баловала его и задаривала подарками. Роджер тоже любил тётю, но, когда повзрослел и начал вести самостоятельную жизнь, эта привязанность постепенно ослабла. Тем не менее, он регулярно звонил миссис Спаркл и всякий раз, бывая в Лондоне, старался её навещать. Но после знакомства с Эвелин ситуация сложилась таким образом, что на какое-то время Брэдвелл перестал звонить тёте и наносить ей визиты. Это было связано исключительно с тем, что он занялся расширением бизнеса, и обрушившийся на него шквал неотложных дел на фоне стремительно развивающихся отношений с Эвелин отнимал всё его время и силы. Однако миссис Спаркл объяснила такое резкое изменение в поведении племянника дурным влиянием его избранницы, которая, якобы, полностью подчинила себе «бедного Роджера» и настроила против всей родни. Напрасно Брэдвелл разубеждал тётю и уверял её в том, что Эвелин здесь совсем не при чём – просто таково стечение обстоятельств. Предвзято настроенная женщина оставалась при своём мнении и ничего не хотела слышать.
«Если твоя возлюбленная так вертит тобой с самого начала вашего знакомства, то могу лишь представить, как она возьмёт тебя в оборот после свадьбы!» – словно вердикт произнесла тётя, когда Роджер попытался оправдать ни в чём не повинную Эвелин.
Ещё одним родственником, который отнюдь не рукоплескал по поводу предстоящей женитьбы Брэдвелла, был Генри Донован, второй племянник Джона Аддерли. Несмотря на уже не юный возраст Донована, его финансовое положение не отличалось стабильностью и колебалось, словно маятник. Генри играл на бирже, увлекался скачками, и его азартная натура частенько становилась причиной многих его проблем. Стремясь преуспеть в жизни, он легко нарушал моральные принципы и был готов использовать любые средства для достижения цели. Донован брался за многие начинания, но как только появлялись первые признаки скорого краха его очередного предприятия, он тут же бросал его и переключался на что-нибудь другое. Как и большинство авантюристов, Генри постоянно нуждался в деньгах и почти всегда был по уши в долгах.
С Брэдвеллом он практически не общался: с самого детства они жили в разных городах, да к тому же, их матери, сёстры Джона Аддерли, были не очень-то дружны между собой. Тем не менее, Донован частенько обращался к нему с просьбой занять ему денег. Он делал это скорее для того, чтобы использовать все существующие возможности, поскольку Роджер крайне редко шёл ему навстречу.
Незадолго до знакомства Брэдвелла с мисс Уайт Донован в очередной раз попросил у него денег взаймы. К его большой радости, на этот раз кузен согласился, но предупредил, что сможет сделать это не раньше, чем через месяц. Однако, когда Генри в условленное время позвонил Роджеру насчёт займа, тот неожиданно отказал ему, извиняясь и ссылаясь на непредвиденные обстоятельства. Он объяснил такой поворот событий тем, что недавно познакомился с замечательной девушкой, и что буквально пару недель назад сделал ей предложение. Следовательно, в ближайшем будущем ему предстоят большие расходы: свадебное путешествие, новые апартаменты и многое другое. Генри сделал вид, что вполне понимает ситуацию кузена, но на самом деле был глубоко разочарован и расстроен его отказом. Если бы не эта неведомо откуда взявшаяся Эвелин, он бы получил сумму, на которую рассчитывал! Но теперь все его надежды и ожидания рассыпались, как песок.
Пожалуй, только сын Джона Аддерли Эдвин и его жена Ронда, живущие в Боннингтон-холле, совершенно бесстрастно восприняли известие о том, что Роджер собрался жениться. Эдвин, долговязый тридцатилетний мужчина с кудрявыми русыми волосами, имел спокойный, даже флегматичный характер и в решении всех вопросов почти всегда полагался на жену или отца. Он почему-то с детства стеснялся своих кудрей и, чтобы его шевелюра как можно меньше привлекала внимание, стригся коротко и укладывал волосы бриолином. Эдвин носил очки, круглая форма которых придавала его худому лицу удивлённый вид. Он не обладал ни талантами, ни амбициями, и поэтому Аддерли-старший считал сына безвольным, никчёмным и способным лишь на то, чтобы загубить всякое дело, за которое брался. Единственной страстью Эдвина была игра в гольф: каждую субботу он посещал гольф-клуб Эшфорда, где пропадал до позднего вечера. Такое положение дел вполне устраивало Ронду, жену Эдвина. Ни яркими внешними данными, ни глубоким умом природа её не наделила. Во всяком случае, так думал Джон Аддерли, считая сына и невестку созданными друг для друга. Сама же Ронда была убеждена, что обладает недюжинным литературным талантом: она пописывала короткие рассказы и любовные романы, с завидным упорством рассылая их во всевозможные женские журналы. Однако, судя по тому, что редакторы не спешили публиковать полученные опусы, они не разделяли мнение Ронды относительно её дарований. Впрочем, это ничуть не смущало женщину, и она продолжала творить с одержимостью уверенного в своей одарённости человека.
Каждую неделю Ронда с упоением зачитывала в гостиной мужу и свёкру очередную законченную главу своего произведения. Эдвин считал эти домашние чтения чем-то необходимым, словно это был ритуал, без которого жизнь под крышей Боннингтон-холла остановила бы своё привычное течение. Не особо вникая в перипетии сюжета, он всегда одобрительно отзывался об услышанном.
