– Я вижу, Джо решил войти в ворота ада, – сказал преподобный.

Заика Джон перекрестился. Джо посмотрел на преподобного убийственным взглядом. «О, пожалуйста, не сердите его!» – мысленно просила Кэйт. К счастью для преподобного, что-то отвлекло Джо. Вонючка Джон, испугавшись, что будет следующим, вскочил и помчался к лошадям.

– Я не доносчик! – крикнул он, влезая на лошадь. – Давайте поделим деньги. Не стреляй в меня, это все…

Заика Джон навел на него пистолет Неда, но выстрелить не решился.

– Побереги порох, – остановил его Джо. – Он не опасен. Он не посмеет нам навредить. Вонючка Джон всегда был трусом.

– Уилл, ож-ж-жерелье у тебя? – спросил Заика Джон.

– О чем это ты?

– Я знаю, что оно у тебя, – засмеялся Джо. – Нет смысла это отрицать. Ты не выносишь, если у тебя что-то отбирают. Здорово ты его наколол, притворившись вусмерть пьяным!

– Чего?

Заика Джон перебил Уилла.

– Ч-что там такое?

Все прислушались. В отдалении прозвучал рожок Гидеона и раздался топот копыт, который замер на мгновение и тут же раздался опять. И снова прозвучал рожок, только теперь уже гораздо ближе. Питер знал, что он должен делать, и выскочил из-под кареты в темноту. На бегу он старался вспомнить, что велел ему кричать Гидеон, и наконец вспомнил:

– Эй, вы, там, на корабле!

Это прозвучало немного странно, но именно так говорил Гидеон.

– Тяните канат, вы, лодыри! Моя бабушка, Господь храни ее душу, бегала быстрее, чем вы, сухопутные! – вторил ему Гидеон, будто какой-то боцман. – До Личфилда далеко, а нам надо найти еще дюжину морячков, прежде чем вы скинете свои сапоги!

Голос Гидеона в темноте звучал очень громко.

– Господи, это вербовщики! – воскликнул Уилл. – Вот не повезло!

– Я нн-е хоч-ч-чу служить в-во флоте, – сказал Заика Джон. – Король Георг все старается из-за своей драгоценной Америки, а я не хочу ум-м-ми-рать на Богом забытой земле, где только п-п-пре-ступники и дикари.

– Я тоже, – согласился Джо. – Похоже, их несколько человек. Надо сматываться.

– Левой, правой, левой, правой, левой, правой…

– Живее, парни, они уже близко!

Страх заставил пьяных разбойников, с трудом державшихся на ногах, быстренько собрать свои вещи и добро из разграбленной кареты. Торопясь, они запихивали все это в мешки и забрасывали их на спины лошадей. Уилл не мог найти ни куртку, ни шляпу и выместил зло на Томе, выругав его. В суете Уилл и Заика Джон так стукнулись лбами, что оба упали, вопя от боли.

– Заткнитесь, идиоты, – прорычал Джо, – если не хотите попасться.

Питер присоединился к Гидеону, стараясь говорить как можно более грубым голосом.

– Левой, правой, левой, правой, левой, правой, дорогуши!

Кэйт, сидя под каретой, едва сдерживала смех, слыша старания Питера. Она успокаивала Сидни, который пытался встать и показать, что он не боится.

– Не надо, Сидни, они через минуту убегут. Они уже выбили тебе зубы. Я больше не хочу видеть, как тебя бьют.

При этих словах Сидни сжал ее пальцы. Кэйт осторожно, но решительно убрала руки.

Преподобный Ледбьюри напряженно вслушивался в то, что говорил ему Нед Портер, и поэтому даже не видел, как банда Каррика уводила дорогих лошадей, а Джо Каррик оттолкнул увязавшегося за ним Тома.

– Пошел прочь! – кричал Джо на Тома. – С тех пор как ты появился, нам все время не везет. Ползи обратно в вонючую яму, откуда пришел!

Том стоял в нерешительности, и Джо так ударил его, что тот полетел на землю и остался лежать без движения. Вдруг Кэйт увидела маленькую белую мышку, которая появилась из-под воротника Тома. Он погладил мышку и положил ее в карман.

Заика Джон остановился у одной из лошадей преподобного и, прежде чем взобраться на нее, спросил:

– Помолитесь за н-н-нас, преподобный?

– Ни за что, убийцы!

– 3-з-значит, мы эт-т-того не заслуживаем… Спасибо, преподобный…

Джо дернул Заику Джона за рукав и шлепнул по крупу его лошади.

– Шевелись, дурак, они уже рядом!

Джо кинул последний взгляд на лежащего разбойника и плюнул на землю. Бродяги исчезли в ночи.

И тут же Кэйт закричала, чтобы услышали все:

– Это не вербовщики! Это Гидеон и Питер!

– Слава Богу! – воскликнула Ханна. – Как же я перепуталась!

Сидни и Кэйт развязывали кучера, а Ханна побежала к преподобному, помочь ему с Недом. Преподобный стоял около Неда на коленях и тяжело дышал, ему трудно было наклоняться.

– Я не представлял, что моя жизнь будет такой, – бормотал Нед. – Преподобный, я умираю?

– Нед, я же не доктор. Но думаю, ты должен примириться с Господом.

Нед посмотрел на звезды, мерцающие сквозь листву дуба, и тяжело вздохнул.

– Вам очень больно? – спросила Ханна.

– Я ничего не чувствую, – ответил Нед.

Ханна свернула платок и положила его под камзол, на рану Неда. Она прикусила губу, видя его страдания, и прижала платок поплотнее, чтобы остановить кровь.

Стук копыт Полуночника возвестил о прибытии Гидеона и Питера. Преподобный Ледбьюри поднялся и широко улыбнулся. Он шагнул вперед и протянул Гидеону руку, которую тот крепко пожал.

– Вербовщики! Внушительное представление, мистер Сеймур. Даже бродяги убегают, чтобы не столкнуться с вербовщиками! Благодарю вас, сэр. Я этого не забуду. Это не останется без вознаграждения.

Гидеон наклонил голову, не зная, как реагировать на заявление преподобного. Его взгляд упал на Неда.

– Для меня достаточная награда уже и то, что все живы и невредимы. Я слышал выстрел. Боялся, что стреляли в кого-нибудь из наших.

Преподобный повернулся к Питеру и взял его за руки.

– Молодец! Я знаю, ты теперь понял, что значит «запас прочности».

– Преподобный Ледбьюри, – сказала Кэйт, – Гидеон выкрал ожерелье у Неда Портера.

Кэйт протянула ожерелье, которое покачивалось и сверкало в свете костра. Преподобный, задыхаясь, схватил Кэйт за руки и закружил, словно в танце.

– Может, вы, преподобный, теперь уже наденете свой камзол и штаны, – смущенно сказала Ханна.

Кэйт рассмеялась.

– Я боялся, что ожерелье потеряно навсегда! – не мог успокоиться преподобный Ледбьюри. – Я представлял себе укоряющее выражение лица моей дорогой кузины… Ожерелье бесценно, это фамильная реликвия. О, какой счастливый день!