— Лив, проснись, тыквочка. У тебя в девять планерка назначена с твоим блоком. Они там уже собираются в приемной.

— Бляяяя, Марик….

— Лив, секс с боссом — это конечно круто, но он явно не для этого тебя своим замом сделал. Встряхнись, тряпка. Или тебя я встряхну.

— Твою мать, Марик, — я резко встала, быстро поправляя волосы. — Мог бы и раньше напомнить, а не устраивать свои «разборы полётов».

— Я бы, может, и напомнил, но был слишком занят драмой, — усмехнулся он, поднимаясь следом. — Ладно, тыквочка, покажи этим ребятам, кто тут настоящий босс.

— Зови людей, драматург, раз уж записался в штатные секретари. И если хоть раз рот откроешь….

— Молчу, молчу… Считайте, что я не кот, а рыба, только оставьте ухо, Королева.

Погружение в работу действительно оказалось для меня спасением. Все, что нужно было сделать — это решать рутинные вопросы, выслушивать отчёты и планы, и это дало мне возможность отвлечься от всего, что произошло за последние дни. Каждое решение, каждый документ, требующий подписи, помогали вернуть себе контроль, которого мне так не хватало в личной жизни.

Коллеги выкладывались на все сто, и мне оставалось только следить за процессом. Структурированные и понятные задачи помогли вернуть ясность мышления и восстановить внутренний баланс.

Час пролетел настолько быстро и не заметно, что я даже удивилась.

— Диана, — взглянув на настенные часы, я нажала вызов секретаря, — Планерка у шефа сегодня во сколько?

— Эээээ, Оливия Германовна…. Шеф…. Его сегодня не будет.

Серьезно?

— И…. когда он все отменил? — чувствуя как краснеют щеки под взглядами подчиненных, спросила я.

— Вчера вечером…. — голос Дианы стал тоньше и опасливей.

Облажалась!

— Ладно, спасибо, — сухо ответила я. — Когда запланировано?

— На среду, на девять. Было завтра, но утром он позвонил и велел перенести….

— Поняла, Диана, — ответила я как можно более спокойно, хотя внутри всё кипело. — Спасибо за информацию.

Отключившись, я посмотрела на начальницу отдела секретариата и канцелярии.

— Ваша взяла, Виктория Павловна, вернемся к первому вопросу который вы сегодня подняли: мне нужен секретарь.

Женщина довольно улыбнулась, чувствовалось, что ей приятно то, что я признала ошибку.

— Я занесу вам список кандидатур, Оливия Германовна. Половина моих девочек хотела бы с вами поработать.

— А вторая половина? — кисло спросила я.

— А вторая, — улыбнулась женщина, разряжая атмосферу неловкости — им отчаянно завидуют, ведь они уже заняты.

— Спасибо, тогда жду ваших рекомендаций. Все, коллеги, на этом всем спасибо, все свободны. Бумаги на подпись передадите Диане, она подготовит их для меня.

Начальники отделов, переговариваясь между собой, покидали мой кабинет. Я же отвернулась к компьютеру с расписанием, убирая из него аппаратное у Олега.

Латыпов переминался с ноги на ногу у выхода, Марик тоже не спешил уйти.

— Так, гаврики, что-то срочное? — спросила я, поворачивая к ним голову.

— Ну… обзоры, предложения интервью, у меня запланировано с вами на 11 часов, — заметил Латыпов.

— Дай мне 15 минут, Костя и приступим. Раз уж у нас все сдвинулось.

Костя покинул кабинет с скоростью, но не грацией антилопы. Как я заметила, все совещание ему на телефон приходили сообщения, информация поступала каждую минуту, поэтому он рванулся еще раз актуализировать данные.

— Что, тыквочка, — ехидно заметил Марик, — похоже ты не все знаешь о нашем боссе. Злит, правда?

— Марик, исчезни, — попросила я, нажимая на стационарном телефоне кнопку вызова Володи.

Помахав мне рукой, мой друг покинул кабинет, оставляя один на один с гудками.

На третьем Володя ответил.

— Доброе утро, Олив, — голос его звучал несколько устало, но вполне дружелюбно. — Захотела чашечку кофе?

— Это приглашение, Володя?

— А то как. Совещания отменились, у меня есть время. У тебя, похоже, тоже.

— Почему не ты ко мне?

— Я вчера ногу потянул, болит зараза. Избавь старого больного мужика от усилий.

Не ответив, я отключилась и быстро вышла из кабинета.

Володя ждал у себя с двумя чашками кофе.

— Устало выглядишь, Олив.

— И тебе доброе утро, дорогой, — я села напротив безопасника. — Где он, Володя? Почему вдруг резко отменил все совещания и встречи?

— Что, уже соскучилась? — он хитро прищурил глаза, глядя на меня с улыбкой сытого, довольного жизнью кота.

— Таак, — потянула я, откидываясь в кресле. — Информационные потоки в нашей компании на высоте, как я вижу. Что ты ржешь, Горинов? Тебе напомнить, что ты мне должен крупную сумму?

Хорошее настроение Володи слегка успокоило и меня, будь у Олега серьезные проблемы, Горинов сейчас вел бы себя иначе.

— Меркантильная женщина, — ругнулся безопасник, не скрывая смеха.

— Что делать? Все дорожает, а жить надо! Интересно, в этой компании хоть кто-нибудь еще не в курсе?

— Могу успокоить, финансовый и экономический блоки всегда все узнают последними, а потом долго за это на всех обижаются. Бухгалтерия так вообще может месяц с нами не разговаривать, что меня, лично, очень даже радует — не задалбывают своими отчетами.

— Рада, что хоть кто-то свои бонусы заберет. Так все же, Володя…. Олег?

— Он в порядке, Олив. Честно. Я понял твое беспокойство и в общих чертах знаю, что произошло в выходные. Не все, — он поднял руки, когда почувствовал, что я закипаю, — только то, что Олег приказал усилить твою охрану и охрану Марика…

— Марика?

— Олив, не будь дурой, ок? Не нервничай, ничего сверхъестественного не происходит, можно сказать рутина. Я бы сам этой суке ноги повыдергивал, по свойски, так сказать, но Олег запретил. Все, Олив, занимайся своей работой и не психуй, Олег вернется или вечером, или завтра. Лучше бы завтра, потому что сегодня ему на глаза лучше будет не попадаться.

— Володя, — я крепко обхватила кружку с кофе обеими руками и почти умоляюще посмотрела на него.

— Олив, ну не смотри ты на меня так, я сейчас сам заплачу. Эта поездка — его личное, сильно личное. Не лезь ты в это…. Олив, правда, оставь это. Олег сам разберется. Это одна из тех ситуаций, когда лучше держаться в стороне.

— Это касается…. — едва слышно прошептала я, задавая Володе беззвучный, больной вопрос.

— Да…. — сухо кивнул Володя. — Ему тоже бывает нужно время. Все в компании знают, что если он резко отменил встречи и исчез — то ему нельзя ни звонить, ни писать и вообще, лучше даже не попадаться на глаза какой-то период. Вот увидишь, сегодня все сбегут с работы ровно в шесть. Советую поступить так же. Оставь его наедине с этим, Олив.

Он желал мне добра, не понимая, насколько сильно я увязла. Здравый смысл подсказывал мне, что Володя прав, полностью прав. Но…. я помнила, не могла забыть ни кошмары Олега, ни его ступор, ни слова про вазэктомию, которые до сих пор звучали у меня в ушах. Я слишком много знала и сейчас, именно сейчас, глядя не в глаза Олегу, а за его спиной, делала свой выбор.

— Нет, Володь, не оставлю. Его и так оставляли слишком многие. И слишком часто.

Мы смотрели в глаза друг другу. Долго. Тяжело. Каждый из нас понимал, что только что произошло.

— Олив… — Володя постучал пальцами по ровной поверхности стола, — подумай хорошо, очень хорошо. Назад дороги не будет. Он этого не перенесет….

Разговор был между нами, Володя действительно давал мне шанс уйти в сторону. Раз и навсегда. Не смотря на договор с Олегом.

Еще неделю назад, я бы развернулась и ушла не глядя. Но не сейчас, уже не сейчас.

Я плотно сжала губы и отрицательно покачала головой, чувствуя, как сжигаю за собой все последние мосты.

И на губах Горинова заиграла счастливая улыбка.

— Вали работать, Олив. И Марика своего предупреди насчет безопасности. Не делайте нам нервы и дополнительную работу.

Я не смогла сдержать пусть и грустной, но улыбки в ответ.

— Олив, — Володя остановил меня у дверей, подошел близко, очень близко и взял за руку. Так, как раньше никогда не брал — бережно, осторожно, с уважением и даже некой благодарностью. — Я прошу тебя лишь об одном… — он наклонился ближе к уху. — Пожалуйста, никогда не спрашивай его о прошлом. Никогда. Как бы он к тебе не относился, этих вопросов он тебе не простит. Выть будет, но не простит.