Сержант поднял на Андрея вопросительный взгляд, открыл рот, отталкиваясь от капота, как тут правый висок радиста Вани взорвался вместе с трубкой передатчика, и он рухнул внутрь джипа с навылет простреленной головой.
Сержант замер с открытым ртом, не в силах поверить глазам, а Андрей, не дав себе удивиться, рванулся вперед. Прижал правую руку военного к его боку и ударил своей правой в пятнистый зеленый живот, отбрасывая согнувшегося пополам крепыша на капот. Ударил еще. И еще.
Стоящий с другого борта автоматчик подбросил оружие и мгновенно прицелился в Яну, но девушка уже отпрыгивала, укрываясь за машиной, и тогда он бросился вперед.
Сержант наконец очнулся, роняя значок полицейского, и они сцепились, лупя друг друга кулаками. Армеец был крепкий, очень крепкий, гораздо здоровее Андрея, но первые несколько внезапных ударов дали нападавшему фору. Сержант распрямился, целя кулачищем в правый висок, но угодил лишь в плечо. А Андрей со всей дури зарядил тому ногой в колено и с неожиданной прытью отшвырнул в сторону, разворачивая противника через дальнее плечо. Насколько бы сержант ни был тяжелее, инерция броска сейчас обернула этот вес против него. Крякнув от натуги, Андрей отбросил сержанта налево, ломая коренастой тушей хлипкий подгнивший забор, и отскочил.
Матерясь, военный улетел в жухлые лопухи, с хрустом перемалывая спиной штакетины и грядки, а Андрей уже подхватывал с горячего капота свой тяжелый пистолет.
Выскочившего с автоматом наперевес солдата Яна, поднявшись из-за машины, встретила метким наработанным пинком в пах, одновременно ладонью отводя ствол «Сапсана» в сторону. Узость места – едва ли метровая щель между машиной и забором – просто не позволили тому среагировать, и он, тяжело хрипя, повалился на дорогу, плечом опираясь на передний бампер и прижимая руки к немилосердно отбитому месту.
Водитель, выхватывая свой автомат со специальной стойки, уже выскакивал наружу, дверцей едва не своротив заборчик, когда Андрей с пистолетом в руке упал за машину с противоположного борта. Две ноги в армейских ботинках опустились в жухлую траву, лязгнул затвор, и Андрей вытянул под машину руку, стреляя всего два раза – по игле в каждую ногу. Не успевший захлопнуть дверь водитель закричал так, что, наверное, стекла в округе повылетали, повис на дверце, роняя автомат, и повалился на землю, хватаясь за пробитые ноги.
Яна, наградив солдата еще одним пинком, на этот раз в ухо, вырвала из его ослабевших пальцев оружие и упала в траву, отползая к забору. Андрей влез из-под машины, развернулся, садясь спиной к джипу, и в упор прицелился в грудь поднимающегося из лопухов сержанта. Тот вставал на четвереньки, готовый вскочить и ухватиться за висящий у пояса, в уже расстегнутой кобуре, пистолет. Но Андрей покачал головой, направляя стволы «Тигра» ему в лицо.
Все произошло за какую-то секунду: неожиданный выстрел, разбивший голову радиста, рывок полицейского, короткая драка Яны с солдатом и стрельба из-под машины по ногам водителя, но Андрею показалось, что прошел целый час. Тяжело дыша, он целился сейчас в поникшего плечами сержанта, дикими глазами разглядывающего свой перебитый за мгновение патруль.
Тот был подавлен, убит и растоптан. На коротких волосах налипла желтая трава и листья, лицо было измазано деревянной трухой. В глазах сержанта, еще миг назад светившихся превосходством и уверенностью, сейчас читались страх и мольба. За машиной монотонно стонал водитель, а отрубленный Яной солдат просто не шевелился.
– Так это ты? – выдохнул сержант, поднимая руки. – Не стреляй, полицейский, я...
Арбалетный болт, внезапно выросший у сержанта из левого уха, не дал окончить фразу. Армеец охнул, захрипел, становясь на колени, и пальцами осторожно дотронулся до пробившей голову стрелы. С края губы сорвалась по подбородку ниточка крови. Остекленевшими глазами глядя на полицейского еще несколько секунд, труп сержанта наконец повалился в траву. Андрей, ошарашен но разглядывающий стрелу, заставил себя очнуться и ползком метнулся за машину, стараясь не подниматься из-за заваленного забора.
– Видишь кого-нибудь? – Яна лежала в траве, водя прицелом завоеванного автомата по окрестным домам. Ни движения.
– Нет. – Андрей отполз к ней, подбирая оброненный сержантом значок и настороженно косясь на стонущего в двух метрах раненого водителя. – Но, судя по траектории полета стрелы, это вон те домики.
Крик, долетевший до них секунду спустя, не был четким, как голос армейского громкоговорителя, но смысл понятен
был вполне.
– Эй! Не стреля... Пусть девчон... опусти... оруж... Мы выхо...
Андрей на всякий случай положил ладонь на руку Яны, слегка опуская ствол автомата в землю, а метрах в ста к югу, почти у тех домов, на которые он указывал, показались человеческие фигуры.
– Из огня да в полымя? – Он повернулся кЯне, та не отрывала приклад от щеки. – Как думаешь, кто это может быть?
– Не знаю! – неожиданно резко выплюнула она, сбрасывая его пальцы. – А кто бы и ни был, ничего хорошего не принесет! Стрельба по солдатам! Кончать их нужно быстро и уходить, я думаю! Патруль не на нас повесят, все одно!
– Эй, – Андрей примирительно поднял руку, – тише, ты чего? Не глупи, начнешь сейчас стрелять – а вдруг их там с десяток?! А снайпера их в работе видала? Ты чего завелась, это ж вроде не военные...
– Раз, два. Вон три, четыре, – вместо ответа начала считать приближающиеся фигуры Яна, водя стволом «Сапсана», – четыре, пятый наверняка спрятан...
Сзади свистнули, коротко, предупредительно. Вежливо даже, можно сказать. Яна вздрогнула, до боли сжимая рукоять автомата, а Андрей осторожно перевернулся, держа «Тигр» наготове. В нескольких метрах сзади, по пояс в высохшей серой полыни, стоял парень. Демонстративно покачивая зажатым на сгибе локтя охотничьим карабином. Стареньким, годков пятидесяти, еще в конце прошлого века произведенным, «Вепрь», кажется, но ухоженным, поблескивающим маслом и вполне, вполне боеспособным. Парень улыбнулся и кивнул:
– Вставайте, горемычные, – он шагнул к ним, ломая сухую траву ботинком, – только оружие отложите. Мало ли чего...
Андрей поднялся, осторожно откладывая пистолет обратно на капот, и едва ли не силой поднял с земли Яну, вырывая автомат из ее пальцев. Девушка была белая как мел. На вопросы времени не осталось. С другой стороны военной машины приблизились четверо, и Андрей повернулся, разглядывая невольных своих спасителей.
Мужчины, примерно одного возраста, лет по тридцать – сорок, одеты в странную комбинацию армейских и гражданских вещей. Пятнистые серо-желтые жилеты-разгрузки надеты прямо поверх джинсовых рубах, а толстые кожаные штаны заправлены в высокие армейские сапоги. Сумки, запасные магазины и ножи на поясах, в руках оружие. Два длинных, почти в рост человека арбалета, охотничья одностволка и автомат Калашникова. На головах одинаковые платки-банданы черного цвета. У того, что шел впереди с автоматом на плече, серая ковбойская шляпа.
Андрей обмер, скользя взглядом по спасителям, и невольно для себя отодвинулся обратно к капоту. Ему, побывавшему в горах Кавказа на тамошних туристических маршрутах, был отлично известен этот стиль одежды. Так одеваются партизаны и вооруженные независимые группировки, не брезгующие надеть ни снятый с трупа пятнистый комбинезон, ни новые кроссовки. В глазах приближающихся навечно застыла усмешка и подавляющее превосходство над всем, что только может встретиться на пути.
Мужчины подошли, перешагнули поваленный забор и оказались на дороге.
Перебрасываясь короткими фразами и скаля зубы в улыбках, они сразу же принялись за дело. Один перевернул мертвого сержанта, шаря по карманам, другой сразу полез в машину, громыхая канистрами в кузове. Раненый водитель за машиной странно булькнул и притих.
– Удивлены? – Бандит в шляпе подошел к Андрею в упор, снимая «Калашников» с плеча. – По глазам вижу, че да! – Он широко улыбнулся в лицо Андрею, дыхнув на него запахом жареного лука, мяса и перегара. – Ну да те, кто против пятнистых, те с нами. Верно я говорю, ребята?
