– Гонзо, – сказал Андрей и не узнал собственный голос, вылетающий из пересохшей глотки. – Гонзо, карту.
Мигом появившийся из заднего отсека крыс деловито запрыгал по клавишам панели. Компьютер пискнул, активировался, и над рычагом передач, справа от Андрея, в воздухе вырос прозрачный зеленый квадрат карты. Карта мигнула, еще и пошла крупной рябью – барахлила система.
Андрей снизил скорость и наклонился к компьютеру, внимательно вглядываясь в черточку трассы М53. Брови его медленно сошлись на переносице.
– Я жму на предельной скорости, машина все равно урчит и бряцает, словно разбитый велосипед, а согласно карте, – он вздохнул, поведя затекшими от неподвижного за последний час сидения плечами, – мы только что прошли лишь половину пути.
Киборг взглянул в окно, перебрался на соседнее кресло и ничего не ответил. Да и не надо было. Джип миновал покосившийся, но хорошо различимый указатель «Мошково». Они въехали в село.
– Тут живут. – Андрею послышалось, что в голосе Гонзо просквозило удивление. – Смотри, правда живут...
Андрей видел. Село на самом деле оказалось на удивление жилым. Об этом говорили дымы над трубами, рев тракторного мотора на соседней улице, линии электропередач, тянущиеся от автономного генератора, и крики ребятни, влетающие вместе с прохладным воздухом в приоткрытое окно.
Они миновали несколько покосившихся домов на окраине и въехали в по-настоящему жилую часть села – с убранными и крепкими домами. Она начиналась сразу после импровизированного блокпоста – кирпичной будки со смотровой площадкой на крыше, сваренной из жести. На будке, смоля самосад, чинно восседали, воздев к небу длинные арбалеты, двое охранников из местного гарнизона. Мужики в ватниках, даже не поворачивая голов, небрежно осмотрели проползающий под поднятым шлагбаумом джип и вернулись к неспешной беседе, дымя папиросками. Не боятся, ух ты!
Андрей сбавил скорость, рассматривая село. Автономия, маленький мир. Колокол, набатный, наверное, на вышке, электрические кабеля сами устанавливали, генератор. Церквушка за рядами домов, магазин, пара ларьков, несколько ухоженных, не чета тем, что в лесах, деревьев. В архитектуре, в частности в ремонте и реконструкциях старых домов, практически не используется дерево – стало совсем плохим. Тут больше кирпича, если хозяин побогаче, или жести. Металлом обшитые стены, будки, крыши. Видны старые надписи, блеклые, выгоревшие. Облупленная краска. Очень похоже на домики, что дети строят из кресел, стульев и пледов в своей комнате. Только вот выглядит не так мило. На улицах кое-где установлено освещение – здоровенные прожектора и... Андрей опустил голову к стеклу, приглядываясь, воронки громкоговорителей! Бывшее здание милиции. Кто тут сейчас? Местный шериф?
Народу на улицах было мало, и после забитых, словно последний рейсовый автобус, улиц Новосиба Андрей их вообще не замечал. Дети, спешащие куда-то взрослые, пара стариков на завалинке возле разломанного комбайна.
Дорога, она же центральная улица села, как это и можно было предположить, вскоре привела машину на центральную площадь – пустой пятак посреди поселка, огороженный несколькими домами да заборами, от которого в глубь села разбегались улочки поменьше.
На площади размещался еще один, покрупнее предыдущего, магазин, закусочная, как всегда пестрящая множеством вывесок и приглашений. А также здание сельского клуба, подо что отведенное сейчас, одним мошковцам известно, и двухэтажное серое строение – видимо, административный Центр.
На покрытой щебнем, а после залитой гудроном площадке перед закусочной, видимо изображавшей из себя стоянку, были гордо припаркованы две запряженные лошадками телеги и мотоцикл. Не такой, как у Чокнутого и его покойного дружка, а нормальный, колесный, с люлькой даже. Выпуска конца прошлого века.
Андрей медленно въехал на импровизированную автостоянку, стараясь не напугать лошадей, и заглушил мотор. Животные опасливо косились, мотали головами и фыркали, перебирая по гудрону копытами.
– Может, имеет смысл остаться тут переночевать? – Андрей отключил карту. – Это место вполне напоминает мне городок... так почему бы и нет? До ночи мы все равно не успеваем в Болотное, выдвинемся завтра с утра... Я могу отправиться к местному представителю закона или к председателю, кто тут у них. Нам дадут жилье, аппаратуру разбитую посмотрим, в конце концов.
Оторвавшись от разглядывания конской морды за окном, Гонзо повернулся к Андрею и бухнулся на зад, передними лапками почесывая пузо.
– Ты сейчас советуешься, – спросил он непринужденно, – или убеждаешь?
Андрей почесал висок, наткнулся на корку крови.
– Ох, ты чего мне не сказал про кровь-то? – Он повернул к себе зеркальце заднего вида. – Я бы хоть умылся...
Гонзо неопределенно махнул лапой. А, чего там...
– Колонка на площади, рядом с клубом.
– Ладно. – Андрей еще немного повертел головой перед зеркалом и взял с кресла шапку. – Я сейчас умоюсь, попробую найти представителя власти, а там и посмотрим. Может, у них даже механик есть? Если получится – останемся до завтра, не тянет меня в машине спать. В клуб, глядишь, сходим, – усмехнулся, – девчонок деревенских поглядим...
Неубедительно. И он сам это знал. Андрей лукавил: ночевка в неизвестном и малознакомом месте, где-то на отшибе мира – увольте, он лучше уж в машине, поджав ноги к подбородку. Из двух зол, как говорится, а истинные причины подобных нервных неудобств пусть интересуют других. Но признаться сейчас в этом себе и, что главное, наглой механической крысе... Римма Ивановна ведь не просто так уже пару месяцев пытается отловить его на повторную серию исследований. Не выходит.
Андрей вылез из машины, спугнув местных курей, живо заинтересовавшихся появлением нового железного животного. Куры заорали и бросились в разные стороны. Андрей осмотрел площадь.
И только сейчас увидел военных.
Метрах в двадцати два армейских джипа, «ВАЗы», размалеванные пятнами зелено-желтого цвета, словно в засаде притаившиеся слева от магазина. В раскрытые задние двери машин несколько молодых, так же, как и техника, выкрашенных в желто-зеленый камуфляж, солдатиков шустро перебрасывали из магазинной двери белые длинные мешки и картонные коробки. Рядом с ближней к Андрею машиной, на самом углу магазина, стояли трое – два солдата с автоматами на шейных ремнях и офицер. Стояли, всем видом своим изображая усталость и вселенский покой. Лениво перебрасываясь словами, они не сводили глаз с новоприбывшей на площадь машины Андрея, пристально разглядывая ее через хлопья сигаретного дыма. Офицер снял высокую фуражку, провел рукой по светлым волосам, что-то сказал, и солдатики дружно загоготали.
Андрей захлопнул дверцу и, на ходу натягивая шапку, отправился к колонке.
Вода была холодной, просто ледяной. Обжигала пальцы, сводила судорогой. Но это даже было хорошо. Андрей привесил на короткую ручку колонки заботливо привязанный к ней груз – огромный подшипник, и низко нагнулся, подставляя руки под тугую струю. По пальцам ударил холод, свело, но Андрей стерпел, торопливо бросая в лицо горсти воды, надеясь, что это прогонит ломоту в голове.
Отфыркиваясь и довольно подвывая, умылся, оттер висок, осторожно нащупав пальцами края раны, оставленной цепью, прополоскал рот. Вода отдавала железом, но не пахла и была чистой. Живут же тут люди, в конце концов.
Поднялся, забирая с колонки перчатки, без особого удивления встречаясь глазами со взглядом стоящего в двух шагах молодого капитана. За спиной офицера, боком, так, чтобы ствол висящего на груди автомата был направлен на Андрея, стоял солдат. И автомат-то был, к удивлению Костина, не стандартным армейским «калашом», а одной из современных разработок «Сапсана», что поставляется исключительно в спецназ. В позе солдата сквозила лень, небрежность, вальяжность даже. Но правая рука лежала на оружии. Второй солдат, как уловил Андрей боковым зрением, находился за спиной. Полицейский взглянул на капитана.
Молоденький, лет двадцать пять, светловолосый, светлоглазый. Офицер держался очень манерно, это было видно и по жестам, и по дворянской осанке. Должно быть, именно так мог выглядеть деникинский офицер – олицетворение благородной утонченной власти. Капитан был высок, сантиметров на десять выше Андрея, и это несколько скрадывало немалую ширину его плеч. А уж мундир...
