- Что случилось? – спросила Тана.

- Ничего хорошего, - сказал Павел. – Иреф ни в чём не признался, прежде чем погиб, и сэр Глар настаивает, что мы ничего не добились, пытаясь доказать невиновность Козефа.

- Что? Разве он не понимает, что баргест пришёл за Ирефом, потому что волшебник хотел заставить его замолчать, а сам волшебник знал, что надо это сделать, потому что ты говорил с Дором и Квендаром?

- Глар даже не убеждён, что это был баргест. Он говорит, что это могла быть бешеная собака.

Павел помедлил.

- Мне очень жаль, но он приказал мне не лезть в дела закона. Он до сих пор верит, что Козеф виновен, и злится, что я пытаюсь доказать обратное – особенно теперь, когда случилась новая смерть.

- Но это не твоя вина.

- Он едва не заявил, что моя. Однако ясно, что в каком-то смысле он считает меня за это ответственным. Он пообещал, что если я буду упорствовать, он меня накажет. Хуже того, он заставил моих учителей пообещать изгнать меня из храма. Пойми пожалуйста – я должен стать жрецом. Это моё призвание. Для меня нет ничего важнее.

- Ну ладно, - сказала Тана. – Я тебя не виню. Да и потом, у кого нам искать ответы, раз Иреф мёртв?

- Полагаю, что больше не у кого.

- Значит, на том и порешим, - она вздохнула. – По крайней мере, больше не придётся драться с адскими тварями.

- Нет.

Он вспомнил, как баргест с пылающими глазами прыгнул на него – и вдруг, словно Владыка Утра обратил лучи вдохновения на его разум, он увидел истину.

- Слава Зари! - выдохнул он.

- Что? – спросила Тана.

- Я знаю, кто украл меч Козефа и убил Мивара. Я должен был догадаться, как только появился баргест. Видишь ли, намеренно или подсознательно, явно или неявно, каждый заклинатель связывает себя с определённым аспектом мира духов, и это в целом определяет, каких сущностей он может призывать в этот мир.

- Ладно. Кажется, я понимаю. Но откуда ты знаешь, с какими аспектами связаны Дор и Квендар?

- Оттуда, что этот вопрос также касается их выбора богов, а они носят талисманы, отмеченные эмблемами своих божеств-покровителей. Из наблюдений за ними я знаю, что Дор связал себя с силами дьявольского закона, как и с силами зла, а значит, только он мог призвать настоящего дьявола – или баргеста.

- Вот оно, значит. Мы нашли ответ, - Тана нахмурилась. – Только вот этого всё равно не хватит, чтобы убедить закон, не так ли?

Павел почувствовал, как исчезает его энтузиазм.

- Верно, не хватит.

- Зато теперь, когда я знаю, где искать, я смогу найти какие-то доказательства. Я проникну в дом Дора и обыщу его.

- Я пойду с тобой.

Тана ухмыльнулась.

- Я думала, ты вышел из игры.

- Если доказательства включают в себя магические инструменты Дора, ты можешь не распознать их. Я распознаю.

- А что насчёт угроз судьи?

- Переплывём эту реку, когда настанет время.

Проникнуть к Дору домой – и на чердак, который он превратил в свой магический кабинет, – оказалось куда проще, чем рассчитывал Павел. Помещение для призыва представляла собой длинное, открытое пространство с переплетением стропил, поддерживающих наклонный потолок. В воздухе витали ароматы горьких благовоний.

Павел и Тана сняли полотно со своих фонарей. В лучах света виднелось множество волшебных инструментов: книги и свитки; ритуальные мантии, посохи, жезлы, атамэ, жаровни и чаши; горшки и бутыли с разноцветными порошками, камешками и жидкостями – некоторые бурлили и пузырились в своих контейнерах; алтари Бэйна и Гаргота; сложные пентакли, начертанные мелом на полу.

- Начинай с этого края, - сказала Тана, показывая пальцем, - а начну я с того.

Павел мрачно решил, что на обыск чердака может потребоваться не один час, тем более, что они по-настоящему не знают, что ищут. Но на самом деле всего через несколько минут Тана, стоящая около письменного стола, подняла стопку бумаг.

- Посмотри-ка сюда, - сказала она.

Он поспешил подойти, и она показала ему пергамент. На каждом листе был рисунок пастелью, изображавший один и тот же короткий меч со сложным узором на клинке и рубиновым оголовьем.

- Это доказательство, верно? – спросила она.

- Думаю, да. Ведь очевидно, зачем Дору все эти рисунки с изображением одного и того же. Его магия легко могла создать обыкновенный призрачный клинок, но чтобы создать совершенную копию оружия Козефа, ему нужно было в точности представлять себе оригинал. Вот он и рисовал его снова и снова, чтобы образ отпечатался в памяти.

- А теперь мы… - начала Тана.

Уголком глаза Павел заметил движение. Инстинкт заставил его схватить Тану и отбросить её в сторону.

Из сумрака веером ударило пламя. Он избежал худшего, но не сумел полностью оттащить Тану. Она закричала, и её льняная рубаха загорелась.

Павел потянулся к ней, чтобы погасить огонь, а Тана рухнула и принялась кататься по полу. Он понял, что она поступила верно. Если повезёт, она погасит огонь самостоятельно. Ему нужно было разобраться с Дором. Иначе маг просто продолжит поливать их заклинаниями.

Павел резко обернулся, увидел Дора перед ведущей на лестницу дверью, и бросился на него. Колдун начал ещё одно заклинание.

Павел побежал на него ещё стремительнее, пытаясь добраться до Дора, прежде чем волшебник закончит свою магию. Он не успел. Дор выдохнул воздух из лёгких, и в ноздри Павла ударило зловоние. Его затошнило, и послушник споткнулся.

Дор улыбнулся, выхватил меч из ножен и стал наступать. Павел попытался принять защитную стойку, но едва мог удержать булаву.

Дор взмахнул клинком понизу, и когда Павел попытался парировать, ударил вверх, целясь в голову. Неожиданно воздух пронзил боевой клич, и Тана бросилась к ним. Дор отказался от своей атаки на Павла и повернулся к ней. Она ударила в туловище. Он вывернулся, избегая удара, и одновременно контратаковал выпадом в живот. Его меч попал в цель, и ноги девушки подкосились.

Тошнота Павла ослабела. Он сделал шаг вперёд на нетвёрдых ногах и ударил.

Он хотел разбить Дору череп, но чародей уклонился. Тем не менее булава обрушилась ему на плечо, и Дор выронил меч. Павел занёс оружие для второго удара.

Дор ударил его в челюсть и пнул ногой в колено. Павел отшатнулся, и волшебник отступил, разрывая дистанцию, чтобы без помех прочесть новое заклинание.

Разбойник изверг бурную струю коричневатой жидкости. Павел перекатился, но его обдало каплями. Едкая субстанция обожгла кожу, та покрылась волдырями.

Боль была чудовищной, но он не мог позволить ей парализовать себя. Тана хваталась за рану на животе, лёжа на полу, её била дрожь. Она была не в силах сражаться, и если он тоже потерпит поражение, Дор наверняка убьёт их обоих.

Снова приняв защитную стойку, он заметил жар, дым и мерцающий жёлто-красный свет.

- Ты вовсе не так умён, как я думал, - выдохнул он.- Это первое заклинание… подожгло дом. Все твои сокровища сгорят.

Взгляд Дора метнулся к огню. Павел мгновенно метнул булаву, затем прыгнул следом за ней.

Оружие едва задело запястье Дора, но этого хватило, чтобы он покачнулся – и пока он восстанавливал равновесие, Павел преодолел разделявшее их расстояние. Он вырвал из ножен свой поясной нож и ударил.

К несчастью, Дор ускользнул назад, уклоняясь от лезвия, и выхватил собственный кинжал. Павел не сомневался, что разбойник намного лучше владеет ножевым боем. Он решил, что его лучший, если не единственный, шанс – поставить всё на кон в одной единственной свирепой атаке, прежде чем Дор сумеет воспользоваться своим превосходством в навыках или своим колдовством.

Он был почти уверен, что расколол кость, когда попал Дору по плечу. Травма не слишком мешала тому орудовать рукой, но наверняка причиняла боль.

Павел подошёл, приглашая врага атаковать. Как он и ожидал, нож Дора тут же устремился к нему. Он попытался отбить его второй рукой, но потерпел неудачу. Кинжал рассёк ему пальцы и ударил в грудь, по которой скользнул, вместо того, чтобы проникнуть во внутренности – наверное, потому что Павел всё-таки немного сбил его.