Она медленно как будто бы вернулась в центр своего сознания, и звуки вокруг стали громче. Принцесса не обратила на их внимания, продолжая концентрироваться, мысленно выкликая имя Сорелы, разыскивая чужое присутствие, которое находилось у неё внутри.

Принцессу захлестнуло невыразимое отчаяние, и она нашла Сорелу – единую с принцессой и в то же время отдельную от неё. Таналаста испытывала горе, которое парализовало старую женщину, когда умер её муж, и стыд от того, что от старости она ослабела и не могла следить за домом. Таналаста чувствовала одиночество, которое ошеломило её, когда крестьяне начали судачить о вони и прекратили навещать старуху, и голод, начавшийся, когда люди перестали оставлять ей еду у калитки, а потом были только кошки – кошки, что приходили и мурчали ей по ночам, которые сворачивались в клубок у её ноющих ног и вылизывали её, когда суставы болели так сильно, что она не могла помыться, которые приносили ей маленькие подарки с полей, когда она потеряла силы – а может быть, просто волю – чтобы сама находить еду в котёл. В конце концов остались лишь кошки, но деревня хотела от них избавиться, вызвала королевскую гвардию, чтобы прогнать их в горы, где они станут лёгкой трапезой для  любого волка или филина, заставшего их врасплох.

Таналаста перестала бороться со старой женщиной.

Я им не позволю. Ты знаешь, кто я. Я защищу твоих друзей.

Ответа не было, но тьма прекратила давить на Таналасту, и принцессу захлестнуло вечное, невыносимое чувство одиночества.

Так не должно быть, сказала Таналаста. Твой муж ждёт. Ты должна быть с ним.

Одиночество не исчезло. Таналаста испытывала бесконечное чувство тревоги и напряжения, и двор заполнился кошачьими воплями.

Они будут в безопасности. Верь мне; даю слово Обарскира, что у твоих друзей будет дом.

Тьма в разуме принцессы отступила, но оставалось неприятное чувство тревоги и грусти. Таналаста позволила эмоциям захватить себя, чувствуя, что любое другое поведение вызовет у Сорелы подозрения и снова заставит её захватить контроль. Она быстро взяла себя в руки, собралась с мыслями, открыла глаза и обнаружила, что Мерула суёт ей в лицо бледный сапфир маркизовой огранки.

В сердце камня было что-то горячее и яркое. Мерула закричал:

- Вангердагаст, давайте!

Сверкающее красное присутствие ворвалось в разум Таналасты и вихрем пронеслось по её мыслям, затем устремилось вниз, за отступающим мраком. Поначалу она была слишком ошеломлена и растеряна, чтобы понять, что происходит, но когда красный свет схватил темноту, она догадалась.

- Нет, Вангердагаст! – она толкнула красное присутствие, пытаясь прогнать его из разума. – Прекрати! Я приказываю!

Но волшебник не подчинился. Он схватился за тьму и, когда она вытолкнула волшебника из своего разума, потащил тьму за собой. Казалось, Мерула видит души, пульсирующие в её зрачках. Он поднёс сапфир к её глазам и позвал Вангердагаста, и Таналаста оказалась на земле. Её конечности прижимали к земле четыре крепких дракона. Она не отрывала глаз от синего сапфира в руках Мерулы. Теперь внутри него было две души, одна – яркая и сверкающая, вторая – тёмная и клубящаяся, и неожиданно Таналаста осталась одна – и одинока.

Мерула убрал камень и ушёл, оставляя Таналасту лежать прижатой к земле.

- Дай мне встать! – приказала девушка. – Если ты навредишь Сореле, то до конца своих дней будешь использовать магию для расчистки паутины в Высоком Роге, клянусь тебе!

Солдаты посмотрели на Мерулу. Тот растерянно нахмурился и покачал головой.

- Очевидно, принцесса всё ещё одержима.

Он кивнул лионару драконов.

- Я разберусь с этим в Сюзейле. Мы немедленно уходим.

- Простите, но вы действительно считаете это разумным? – спросил Элбур. Трактирщик бросил многозначительный взгляд на тело Вангердагаста, окружённое теперь мурчащими котами, затем указал на сапфир в руках Мерулы. В нём осталась единственная ярко-красная искра. - Сдаётся мне, что ведьма одержала верх.

Глаза Мерулы стали большими, как монеты. Он повернулся к лионару и резко указал на тело Вангердагаста.

- Схватить его!

- Только посмейте! – закричала Таналаста. Когда лионар замешкался, она бросила предупреждающий взгляд на солдат, по-прежнему удерживающих её за руки. – Вы можете меня отпустить – если не хотите присоединиться к Меруле в Высоком Роге.

Солдаты у её ног отпустили лодыжки принцессы, а другие два помогли ей встать. Она оттолкнула их, отряхнулась, а когда обернулась – то обнаружила, что тело Вангердагаста стоит напротив. Оно смотрело на неё глазами чёрным, как нефрит, и зубы яростно жевали язык волшебника.

Таналаста повернулась к Меруле.

- Вы здесь больше не нужны. Забирайте роту и уходите.

Мерула яростно замотал головой.

- Принцесса, проблема выходит за пределы ваших ограниченных…

- Последний шанс, Мерула, - Таналаста даже не взглянула на волшебника, пока говорила. – Ещё раз не подчинишься мне, и ты больше не боевой маг.

Мерула забормотал какие-то глупости, но одёрнул себя и поклонился.

- Как пожелаете.

Таналаста дождалась, пока рота не исчезнет на петляющих деревенских улочках, затем посмотрела на тело Вангердагаста. Хотя призрак прекратил жевать язык волшебника, пройдёт ещё какое-то время, прежде чем Вангердагасту станет доступна членораздельная речь. Принцесса подумала, что ей это понравится.

Таналаста повернулась назад к Элбуру и протянула руку.

- Спасибо, что подержали королевского мага.

Трактирщик поклонился и протянул ей сапфир. Принцесса подошла к телу Вангердагаста и сунула самоцвет в руку призрака.

- Миледи! – охнул Элбур. – В этом камне заперт ваш дядя… Прошу прощения, королевский маг!

- Так и есть. Похоже, судьба Вангердагаста находится в руках Сорелы.

Таналаста повернулась к трактирщику и добавила более зловещим тоном:

- Как и твоя.

- А что с моим сыном? – спросил Эш. – Что с моим бедным Генри?

Таналаста увидела, как чёрные глаза Сорелы вспыхнули от страха и догадалась, почему юношу выбрали для мучений.

- Генри поправится, - сказала она без особого сочувствия. Она указала на окно спальни. – Вы найдёте его внутри.

Облегчения во взгляде Эша не появилось – только гнев.

- Поправится?

Мужчина прошёл вперёд, пока не оказался нос к носу с Таналастой.

- Что ты с ним сделала? Королевская семья должна нас защищать!

- Как вы защитили Сорелу? – Таналаста не отступила. – Не расскажешь мне, почему кошки остались единственными друзьями старой женщины во всей деревне?

Когда Эш ничего не ответил, она ткнула пальцем его в грудь.

- Тогда можешь отойти. Я приняла решение.

Эш нахмурился ещё сильнее.

- Это неправильно…

- Эш! – Кальдер схватил здоровяка за локоть и уволок в сторонку. – Ты что, по-прежнему думаешь, будто говоришь с какой-то служанкой?

Эш побледнел, неловко поклонился и направился в дом, по-прежнему злой, но теперь ещё и напуганный. Таналаста направилась к калитке.

Элбур и Кальдер нервно переглянулись, потом Элбур спросил:

- Но ваше величество, что нам делать с призраком?

Таналаста замерла у калитки и посмотрела обратно во двор.

- Подозреваю, что проблему с призраком вы можете решить, проявив сострадание к питомцам старой женщины.

Она сделала лицо пожёстче и оглядела двор, постаравшись встретиться взглядом с каждым присутствующим обитателем деревни.

- Наверное, я прошу от вас слишком многого – учитывая, какие крохи сострадания вы проявили к самой Сореле.

Элбур сначала растерялся, но потом сообразил, о чём говорит Таналаста.

- Вы хотите, чтобы мы оставили кошек? - он казался скорее потрясённым, чем протестующим. – В наших домах?

Таналаста наградила трактирщика ледяной улыбкой, потом покосилась на тело Вангердагаста.

- Думаю, вам стоит позаботиться, чтобы Сорела была довольна.

- И это ваше решение? – не особенно радостно спросил Кальдер.