Я ничего не ответил, вынимая из багажника наши чемоданы и демонстративно бросая их об землю.

– Милый, ну не сердись, – подошла она сзади и нежно обняла меня. Ее горячее дыхание обжигало мне шею, я растаял от такой нежности, мою злость как рукой сняло, и я как ни в чем не бывало повернулся к ней лицом, посмотрел в ее красивые зеленые глаза и присосался к ее нежным губам. Мы стояли так на обочине и целовались минут пять, на это время я забыл про гонку, про отморозка, про испорченное колесо. Когда я опомнился, злость как рукой сняло, зато появился азарт, ведь гонка-то продолжается, и желание победы меня все больше подстегивало. Я нежно отодвинул от себя Майю, но она не отодвинулась, а говорит мне на ушко: – Я не шучу, я могу помочь. – Ок, тогда вот тебе домкрат, подымай пока машину. Она без лишних слов взяла его, и пошла выполнять приказ, я же стал дальше вытаскивать наши вещи, чтоб достать запаску.

Спустя полчаса колесо мы заменили и сели в машину. Я завел ее, но, когда стал поворачивать руль, заметил, что он идет туго, я резко дернул, послышалось шипение под капотом. Я испуганно заглушил мотор и полез смотреть, что там произошло. Майя тоже, любопытствуя, пошла за мной. Мы подняли капот, и слева от мотора я увидел, как вытекает жидкость из алюминиевой трубки. Я сразу сообразил, что это жидкость гидроусилителя.

– Вот черт, – стал я опять ругаться, матеря все и всех на свете. – Видно, когда я резко выворачивал руль, чтоб не попасть в аварию, что-то повредилось, – объяснил я Майе. – Ну или камень гравийный залетел и повредил трубку, – выдвинула она свою версию. – В любом случае надо что-то делать, – говорю я ей, – нам еще нужно дальше гнать, а времени в обрез.

– У нас с тобой еще семь часов и четыреста километров до точки назначения, так что мы успеваем, – говорит она. – По идее руль должен крутиться, только он будет тугой, – говорю я ей и, садясь за руль, пытаюсь повернуть колеса, они со скрежетом, но все же поворачиваются.

– Поехали, по дороге заедем в мастерскую. Посмотри, какой там город впереди и какая есть мастерская для иномарок, – сказал я ей. – Впереди Тула, так что можем там легко найти и мастерскую, и запчасти, – ответила моя девочка.

По дороге мы ехали аккуратно, Майя в это время обзванивала конторы и спрашивала, есть ли у них трубка от гидроусилителя на Хундай. В итоге трубки не оказалось, но в одном сервисе ее заверили, что они могут ее запаять. Мы еле нашли этот автосервис, он находился на отшибе города в каком-то непонятном гаражном кооперативе. Но, несмотря на удручающий вид автосервиса, мастера попались добросовестные. Парни без лишних расспросов взялись за дело, все сделали в лучшем виде, как и обещали, но времени на объезд и ремонт заняло у нас три часа. Было уже шесть вечера, а нам еще нужно будет проехать триста пятьдесят километров.

– Вот теперь у нас начинается настоящая гонка, – с казал я Майе, – у нас в запасе не больше получаса, и если мы где-то застрянем, то не успеем. Она улыбнулась азартно и говорит: – Тогда гони, мой милый, езжай со всей скоростью, так как никогда не ехал! Этот ее настрой передался мне, и мы помчались, не опуская спидометр меньше ста пятидесяти, изредка притормаживая перед постами ГИБДД или если нам кто-то сигналил фарами, предупреждая, что впереди стоят радары.

– А давай включим музыку, чтоб нам было веселей, – предложила Майя. – Я не против, а кого хочешь послушать? – Я очень люблю Тейлор Свифт, – говорит она и достает из сумочки диск, на обложке которого блондинка с длинными вьющимися волосами.

– А какой стиль у нее? – спросил я недоверчиво, потому что я люблю панк-рок, и маловероятно, что эта красавица поет его. – Она – исполнительница кантри-рока, – ответила Майя. – Ну главное, что это рок, хоть и кантри, – говорю я и вставляю диск в магнитолу.

С первых же ритмов мелодичной музыки и ангельского голоса я понял, что она огонь: в ее песнях чувствовалась вся гамма романтических эмоций, и странно, что я ее не слышал раньше.

– Ого, круто поет, – говорю я моей девочке. – Да, она супер, я обожаю ее песни, да и как человек, мне кажется, она хорошая.

Она знала наизусть все песни и подпевала ангельским голосом, что делало прослушивание еще приятней.

– А почему я ее не слышал? С таким голосом и исполнением она должна быть очень популярной!

– У нее пока только два альбома, и она в основном популярна в Америке. Поверь мне, там ее обожают и все любят, и это дело времени, чтобы она стала популярна на весь мир.

– Да, поет она круто, а главное, так эмоционально, видно, что это не просто тексты, а пережитая ею жизнь. Кстати, она сама сочиняет? – Да, сама, и скажу больше, она круто играет на гитаре и сама музыку пишет.

– Она самородок, – восхитился я ею, да и красивая очень, судя по обложке.

– Да, она просто чудо, – подтвердила Майя.

Всю оставшуюся дорогу мы слушали два альбома этой прекрасной исполнительницы. Майя подпевала всем песням, и я понял, что ее голос ничем не хуже, и что, может, со временем моя любимая тоже будет петь, ведь многие актеры поют или выступают в мюзиклах.

В полдесятого мы прибыли к пункту назначения. Мы с Майей так радовались, как будто уже выиграли гонку, понимая, что эти сутки были очень сложные, но мы их преодолели, тем значимей было то, что мы успели. Сам кинотеатр находился в парке Летние паруса, вход в парк был один – железные ворота, на которых красовались кованные паруса. У этого входа я заметил припаркованный Ланд Крузер, который нас сегодня подрезал и чуть было не вывел из гонки. Я попросил Майю: – Милая, сядь пожалуйста в машину и, прошу тебя, не выходи, пока я не разберусь с водителем этого авто. – Нет, милый, я не хочу, чтобы ты лез в конфликты, и потом, я ведь не смогу сидеть и смотреть, я тоже вмешаюсь, и поверь, я готова загрызть любого, кто причинит тебе вред. – Ради меня, пожалуйста, сядь в авто и не выходи, – попросил я ее уже настойчивей. Она, бубня себе под нос что-то, удалилась.

Я подошел к водительскому сиденью, не ожидая, что там кто-то есть, я думал просто порезать ему покрышки. Но увидев, что в ней сидит пассажир, резко открыл дверь и, схватив его за рубашку, выпихнул из сиденья. Он не успел ничего сказать, как ему прилетел мой правый локоть в глаз, левой рукой я держал его за воротник, а правым кулаком ударил еще пару раз. Он закрыл лицо руками и упал на землю, в недоумении кряхтя:

– Что ты творишь, за что!

Выбежала его жена из машины и стала истошно кричать: – Помогите, убивают!

Тут же подошли бравые ребята из тех, что трутся рядом с организаторами, и сурово сказали:

– Если сейчас приедет милиция, то вы все будете дисквалифицированы.

Меня они аккуратно отвели в сторонку от мужика и истошно кричащей жены и сказали:

– Будь добр, разберись с ними на дороге, тут мы не позволим вам чинить разборки.

Я покивал в знак согласия и спросил: – Ну можно, я хоть узнаю, чего он хотел добиться тем, что подрезал меня. Они не препятствовали, поняв, что мы побоимся выбыть из гонки и поэтому не будем больше драться.

Я подошел к мужчине – он сидел на бордюре и держался за глаз, который заплыл синяком, а из носа у него текла кровь, которую старательно стирала платком его жена.

– Ты понимаешь, что ты это заслужил? – грубо сказал я ему. Он встал во весь рост. Он был на голову выше меня, худого телосложения и вида обычного офисного клерка.

– Да, понимаю, – тихо проговорил он.

– Вот скажи мне, зачем ты меня и мою девушку чуть не угробил!?

– А что я могу сделать, тут все так поступают, это же гонка без правил.

– Ок, значит, хочешь как все, так знай – один отморозок мне чуть голову гаечным ключом не размазал, давай я тоже, как он, поступлю и гаечным ключом тебе по голове настучу.

Он ничего не ответил и молчал, смотря на меня испуганно. Жена же, стоящая рядом, смотрела на меня ненавистным взглядом. Я понял по его жалкому виду, что он – обычный лох, который купил Тойоту Ланд Крузер и думает, что теперь все его будут бояться и уважать, но он не понимает, что крутая машина делает его крутым только среди таких же лохов, как он сам, а нормальный пацан не будет смотреть на его дешевые понты и крутизну тачки, а просто молча размажет его по асфальту.