Этот мой спич вывел его из себя окончательно, и он понесся за мной, уже явно намереваясь не останавливаться и вырубить меня. Я решил увеличить дистанцию и побежал вокруг здания. Со стороны это, наверное, выглядело комично: амбал с огромным ключом носится по всей парковке за молодым человеком, но у меня была цель – мне нужно было, чтобы он выдохся, и потом самому его вырубить. После того, что он мне рассказал, я понимал, что он все равно не отстанет, да, я думаю, любой отец не отстал бы от своей цели спасти ребенка, а в его парадигме победа и мое выбывание из гонки были синонимами. Пробегав так минут пять, он выдохся окончательно и из последних сил швырнул в меня гаечный ключ, который просвистел у меня над головой и улетел в темноту. Он присел, облокотил руки на колени и тяжело задышал в асфальт. Я, увернувшись от ключа, понял, что мой момент настал. С разбегу я налетел на него и стал наносить удары, но он их не почувствовал и просто оттолкнул меня, я упал на задницу, быстро вскочил на ноги. Мне сразу вспомнились те приемы, что я изучал на боксе, да и отец постоянно меня тренировал карате, он был тренером-любителем, где-то подпольно раздобыв книгу про восточные единоборства, поэтому его обучение было больше похоже на физкультуру, чем на навык боевых искусств. Я понимал, что мне главное – е го вымотать и нанести один, но точный удар в челюсть. И я стал кружить вокруг него, выкидывая удары левой и правой рукой, но не вкладываясь, а только обозначая удар. Он же размахивал своими кулаками как мельницей, намереваясь одним ударом вбить меня в землю. Но выдыхался он из-за этого еще сильней, и тут он, поняв тщетность своих попыток попасть в меня кулаком, побежал на меня вперед головой, желая забороть, задавить, раздавить. Я же резко отскочил влево и выкинул ему навстречу правую руку, которая достигла его носа. Хрясь, хруст ломающей переносицы и река крови. От такого точного и сильного удара он упал на колени, я не дал ему возможности встать и со всей дури с правой ноги снизу вверх врезал ему по челюсти. Удар получился очень сильным, я даже услышал, как хрустнула его челюсть, он вырубился и лицом уткнулся в асфальт. Я не стал его добивать и сломя голову побежал в номер, нужно было как можно быстрее уехать отсюда, пока этот отморозок не очнулся или не приехала милиция.

Вбежав в номер, я стал будить Майю: – милая, проснись, нам нужно срочно уехать!

Она, открыв глаза, молча, без лишних слов вскочила на ноги и стала одеваться. Также молча она схватила чемодан и выбежала из номера, я вышел за ней, волоча свой чемодан. Мы быстро спустились, она увидела вдалеке начинающего очухиваться, стонущего мужчину, и спросила:

– Что это? Это ты его?

– Садись в машину, по дороге расскажу все! – крикнул я. Мы быстро покидали вещи в багажник, я сел за руль, повернул ключ зажигания, краем глаза увидел, как он пытается встать, и я нажал на педаль газа и с визгом покрышек выехал из парковки отеля.

Выскочив на трассу и поняв, что все позади, я все рассказал Майе. Она выдохнула с грустью и говорит:

– Да, не позавидуешь ему, его понять можно: ради ребенка каждый готов пойти на преступление.

– Так никто ему не мешает выиграть гонку честно, – сказал я.

– А вот если б на кону была жизнь твоего ребенка, ты бы играл честно? Тем более это гонка без правил! – спросила она, смотря на меня серьезным взглядом.

– Думаю, что нет, – ответил я, выдохнув. – Но все равно, я не ввязался бы в эту авантюрную гонку, зная, что цена поражения – гибель ребенка!

Через час мы решили заехать в кафе, позавтракать и взбодриться. Пока мы ели, я постоянно озирался, боясь, что нас настигнет этот убитый горем и избитый мною мужик. Это заметила Майя и говорит: – Успокойся, милый, ты его так приложил, что он сейчас точно в больнице, да и потом, он уже понял, что ты не слабее его, и не полезет опять на рожон. – Ну не знаю, он реально псих или просто от горя с ума сошел, – говорю я, – поэтому давай быстрее поедим и поедем.

Выходя из кафе, я попросил мою любимую: – Солнце мое, оглядывайся по сторонам, и когда мы будем ехать, следи за теми, кто едет за нами, и если появится участник гонки, то предупреди меня, а то чует мое сердце, нам еще не раз придется сталкиваться лбами с конкурентами. Она покивала в знак согласия и, когда мы сели в машину, достала блокнот и стала его внимательно изучать на предмет машин и их государственных номеров.

Так как мы выехали рано, я особо не гнал и старался не суетиться и держаться потока. Из раздумий меня вывел нервный голос Майи:

– Вот, этот гоняется, он сейчас нас обгонит. Не успела она сказать, как нас на полной скорости обогнал желтый Шевроле Камаро.

– Ах ты, урод, мажорчик хренов, я-то думал, у него мозгов не хватит отгадать загадки, – выругался я, у меня от злости аж зубы скрипнули.

– Милый, не переживай, и не надо гнаться за ним, гонка вся еще впереди, – успокоила меня Майя, поцеловав в щеку. Я, хоть и успокоился внешне, но внутри стал думать, где же его подловить и разбить его слащавую морду. Раз все тут играют не по правилам, то и я готов быть плохим парнем, тем более его загорелая рожа так и просит кирпича!

К обеду мы уже опять были в Москве и ехали по МКАД, я всю дорогу высматривал стоянки в надежде найти желтого Камаро, но после того, как мы выехали из Москвы, я забросил эту затею и предложил моей любимой – давай заедем в кафе, подкрепимся и закупим еще себе в дорогу еды, потому что дальше мы уже поедем без остановок. Она согласилась, и мы так и сделали.

Обедали мы не спеша, чтобы отдохнуть от машины, нахождение в которой длительное время нас утомило. Набрав еды и наевшись до отвалу, мы поехали дальше. Майя всю дорогу шутила и веселила меня, было такое чувство, как будто мы сто лет знакомы, и чувство юмора и характер у нас были похожи, мы одинаково реагировали на все, что происходило вокруг нас. Нам даже доставляло удовольствие обсуждать пассажиров машин, которые ехали рядом, замечая ту или иную особенность людей и высмеивая их, но не по-злому, а так, смеха ради. Я окончательно расслабился и забыл, что мы участвуем в гонке. Было ощущение, что мы просто путешествуем ради удовольствия, а не ради двенадцати миллионов руб лей.

Внезапно белый Ланд Крузер, обгоняя на полном ходу, подрезает меня, я понимаю, что если нажму на тормоза, то влечу ему в задний бампер, и тогда гонка окончится поломкой минимум радиатора, а максимум и двигателя.

Я резко выруливаю вправо, машину несет на гравийную обочину, я со всей силы жму на тормоза. Машину понесло юзом, я закричал – ааааааа!!!! Мы остановились на самой границе гравийной обочины, еще чуток, и мы бы влетели в дерево правым боком.

Все эти кульбиты Майя перенесла стойко, она не кричала, не визжала, а просто вцепилась двумя руками в панель. Первым делом после остановки я спросил ее:

– Ты в порядке, дорогая? Она улыбнулась и ответила:

– Все просто супер, милый, только чуток не родила от страха, а так все просто высший класс.

Видя, что она не унывает, я тоже заулыбался, поцеловал ее, попутно ощупав на предмет травм, или просто от такого стресса захотелось ее обнять. Потом вылез осмотреть автомобиль, ничего не повредили ли мы от такого экстренного торможения. Но, к сожалению, заднее правое колесо было вспорото острыми камнями гравия.

– Вот черт, я этого урода найду и прибью! – заорал я на поток проносящихся мимо машин. Майя, это участник был или просто дебил, который возомнил, что ему все можно!?

– Это был участник, – шепотом ответила она, стыдливо смотря в землю.

– Твою мать, я же тебя просил – следи за дорогой, – стал я кричать на нее. Но она и бровью не повела, а просто подошла ко мне, обняла и нежно поцеловала в губы:

– Милый, не сердись, главное, что мы с тобой целы.

Но я не унимался и оттолкнул ее: – Все, отстань, я на тебя злой!

Но она и сейчас не обиделась, а просто подошла, уперев руки в бока, и деловым тоном говорит мне: – Если хочешь, то я могу и сама поменять колесо, подумаешь, беда какая.