Между тем волки уже совсем окружили поляну и с рычанием начали сжимать круг, приближаясь к добыче.

– Больше пятидесяти, – с трудом произнесла Кора, которая не могла представить, как ее брат даже со своим мечом и призрачным состоянием сможет с ними справиться.

Поэтому она тоже обнажила свой клинок и встала ближе к Ласточке, которая нервно всхрапывала, кося глазом то в одну, то в другую сторону, и нигде не находя спасения.

Вперед из круга вышел вожак стаи. При свете уже заходящей луны его шерсть отчетливо отливала бурым цветом.

– Степные волки, – прошептал Анатор. – А я то недоумевал, откуда здесь могла появиться настолько большая стая, чтобы местные не могли сами с ней справиться. Теперь понятно.

Степные волки отличались от обычных не только цветом шкуры. У вторых она была серая. Степные или, как их еще называли «орочьи», были крупнее, злее, быстрее и сильнее. Но главное – они были умнее. Если серых вели вперед в большей степени инстинкты, и они были неразумными зверями в полном смысле этих слов, то их степные коричневые собратья имели достаточно развитый разум, позволявший им принимать неожиданные решения и делавший их благодаря этому особенно опасными противниками. Кроме того, и это было известно всем и людям, и эльфам, и гномам, орки не то чтобы научились приручать степных волков, но могли ими как-то управлять или, что было вернее, могли договариваться с ними. Хищники часто нападали на земли королевств, объявлялись в эльфийском лесу или дежурили у выходов из пещер гномов, именно тогда, когда у орков по каким-то причинам портились с этими расами отношения. И это всегда бывало настоящим бедствием для тех, на кого орки натравливали своих четвероногих союзников.

Но не в этот раз. Анатор или, вернее, его Тень в одно мгновения оказался рядом с вожаком, меч, который тоже стал в руках принца призрачным, взметнулся вверх, и волчья голова покатилась по траве. Остальное Кора наблюдала в состоянии, близком к оцепенению. Следя за тем, как размытый силуэт ее брата с чудовищной быстротой мечется по поляне, каждым молниеносным ударом рассекая волков пополам, отрубая лапы и головы, она испытывала непонятную смесь чувств – ужас и в то же время восхищение.

Оставшиеся в живых полтора десятков волков в рассыпную бросились в лес. А за ними с каким-то поистине жутким, потусторонним рычанием устремился Анатор. Первое время Кора еще могла видеть в промежутках между деревьями, как то один, то другой волк валится на землю, лишившись головы или половины туловища, а потом звук погони и смерти смолк в лесной глуши. Без сил, как будто сама только что сражалась с волками, Кора обняла голову Ласточки и в таком положении замерла.

– Все, Кора. Волков больше нет. Орки лишились пятидесяти трех волков, – раздался у нее за спиной шепот Анатора.

Кора резко развернулась и бросилась к брату, чтобы обнять его.

– Стой. Ни шагу дальше, – резко предостерег ее Анатор, отступая назад. – Я сейчас могу не сдержаться. Не походи ко мне, ради Единого. Разведи костер и посиди у него, а я пока побуду здесь, в тени деревьев.

– Рад приветствовать тебя неизвестная красавица, – вывел принцессу из утренней дремы веселый голос.

Кора вздрогнула от неожиданности, подняла голову и увидела, что с дороги к ней приближается забавный всадник. На невысоком коне охлюпкой, то есть без седла, восседал молодой парень, с торчащими в стороны соломенными волосами лет восемнадцати – двадцати на вид и радостно болтал ногами. На Кору, Ласточку и на весь окружающий мир парень смотрел с немного глупой, но радостной и располагающей к себе улыбкой.

«Типичный деревенский недотепа», – решила про себя Кора и встала, чтобы незваный гость мог увидеть по ее костюму и висящему на поясе мечу, что она, как минимум, принадлежит в высшему сословию, и, извинившись за неподобающий тон, удалиться.

Но на парня ее маневр не произвел ни малейшего впечатления. Неуклюже соскочив со своего неказистого средства передвижения, он еще раз радостно оглядел поляну и продолжил:

– А вы, миледи, отстали от своей свиты, или свита отстала от вас? – сменив обращение, но не поменяв радостно-наивного тона, спросил он, и Кора поняла, что ее статус не остался незамеченным. – Вот эти грибы, – наглый недотепа указал пальцем, к удивлению, очень ухоженной руки на прутик с грибами, которые Кора прежде, чем задремать, нашла на поляне и попробовала поджарить на костре. – я бы вам есть не рекомендовал. Они не то, чтобы ядовитые, но, скажем так, не очень полезные. Продолжить путь вам после них будет сложно.

– Пошел вон, наглец, убирайся отсюда, – вспыхнула Кора, которая только под утро поняла, что, собираясь бежать из замка, взяла оружие, деньги, даже запасную одежду, но не удосужилась задуматься о том, что нужно прихватить и провизию. И теперь девушка испытывала вполне естественное чувство голода.

Но эта вспышка гнева собеседницы не произвела на парня никакого впечатления. Запустив руку во вместительную суму, висевшую у него через плечо, он начал с видимым удовольствием извлекать и раскладывать на траве различные продукты. Сначала на свет появилась ветчина, за ней сыр, потом хлеб и, наконец, не вызывавший ни малейшего сомнения относительно своего содержимого и приятно круглившийся боками бурдючок.

– Принцесса, вы меня умиляете, – проговорил, раскладывая перед Корой эти богатства, недотепа. – Когда вы спешно убегали из отчего замка, вы действительно думали, что продукты каким-то магическим способом последуют за вами? Нет, все-таки все благородные совсем не приспособлены к обычной жизни, – продолжил он. – Ваша привычка, что все за вас делают слуги, делает вас беззащитными перед самыми простыми проблемами. Но я вас спасу! – воскликнул парень, приняв преувеличенно пафосную позу.

Услышав обращение «принцесса», Кора выхватила меч и сделала быстрый шаг к незваному и навязчивому гостю.

– Эй, эй, – воскликнул тот, отскакивая назад. – Зачем же сразу за меч хвататься? Я просто забыл представиться, Я – Приск.

Не очень понимая, почему имя Приск должно каким-то образом кардинально поменять ситуацию, Кора все-таки решила повременить с тем, чтобы насадить узнавшего ее проезжего на меч.

– Я не знаю никакого Приска. Кто ты такой и как меня узнал?

– Ой. Видимо, господин все-таки был прав. Никто не ценит моих шуток, а моя манера выражать мысли всех настолько раздражает, что меня почему-то всегда хотят прибить, – пробормотал он про себя, почесывая затылок. – Тот же метр Симон попросил никогда не присылать меня к нему по любому вопросу, потому что он может не сдержаться и отходить меня своим посохом.

– Какой господин, какой Симон, какой посох? – раздраженно спросила Кора. – Последний раз спрашиваю, кто ты такой, или я сейчас пощекочу тебя мечом.

– Я Приск, – повторил парень и, увидев, что меч приближается к его животу, быстро добавил. – Я слуга Эльмиры. Она отправила меня к вам, чтобы помочь. Вам и вашему брату.

Мелисина пребывала в ставшем для нее уже привычном состоянии между злостью и грустью. Грустила она о потерянных ею годах, злилась на всех обитателей замка, на отца и на себя саму.

Впрочем, очень уж грустить о потерянных годах Мелисине не стоило. Королева Элторена была эльфийкой и какие-то жалкие 25 лет, которые она уже провела среди людей, и еще пара десятилетий, которые могли ее ждать в будущем, по сравнению с почти бесконечной жизнью, дарованной эльфам Единым, были сущей ерундой. Но понимание этого факта Мелисину успокоить не могло.

Куда обоснованнее могла показаться ее злость на всех окружающих. Во-первых, она самозабвенно ненавидела людей, убивших двести лет назад ее брата, во-вторых, – замуж за короля Элторена ее выдали, по сути, насильно и по политическим соображениям.

Тогда, двадцать пять лет назад, когда еще очень молодой двадцатитрехлетний король соседних с Эльфарой владений людей прибыл к ним, чтобы подписать мирный договор, который должен был положить конец разорительной для обеих сторон и абсолютно бессмысленной войне, она и не подозревала, чем все это для нее закончится.