В контейнере обнаруживается кость какого-то животного и немного мяса на ней, затем овощи, два куска хлеба и еще один закрытый контейнер. В нем хлеб и сыр, кажется, судя по надписи. Это «тормозок», потому что обед будет не скоро, а мало ли где я сегодня окажусь? Ну, надеюсь, сначала на инструктажах объяснят, что и как делать, а потом уже с группой выпнут. Поэтому контейнер пойдет к остальным моим сокровищам, но сейчас я кладу его в карман, в мгновение ока уминая завтрак. Как-то он быстро закончился, будто не было его. Я вздыхаю.

Надо подняться и идти – сначала в свою комнату, а потом на инструктаж. Бросаю взгляд на часы. Время еще есть, можно не бегать. Спокойно иду наверх, чтобы надеть китель, проверить, хорошо ли висят молнии и знак стажера Службы. Нужно быть очень аккуратной, потому что за любое нарушение в одежде в лучшем случае будут бить палкой до обморока, а о худшем мне и думать не хочется. Вчера я все о Службе поняла, и выхода у меня нет.

Я иду на инструктаж, думая о том, чему нас будут сегодня учить, и надеюсь, как и каждый день в школе надеялась, что проживу его без боли. Только в прошлом мои надежды были тщетны. Может быть, хоть сейчас будет по-другому? Ну может же мне хоть когда-нибудь повезти?

Вот и знакомый кабинет. Интересно, мне кажется или народа стало действительно меньше? Кто-то не перенес собеседование? Или кого-то насильно оплодотворили, поэтому теперь сожгут… То, что и меня ждало бы, кстати, но мне вчера повезло так, как никогда еще не везло.

Я спокойно усаживаюсь, ожидая преподавателя. Кажется, нас действительно стало меньше, отчего мне становится сильно не по себе, – получается, мы для Службы действительно пока совсем не важны, а это осознавать очень грустно. Тем не менее я никак не выдаю своих мыслей и радостно улыбаюсь офицеру, когда она входит.

– Сегодня мы поговорим о вашем снаряжении, – с ходу начинает фелис, выкладывая на стол какие-то железки. – Начнем с вооружения. Пистолет, – она показывает нам оружие, выглядящее скорей игрушкой. – Он должен быть всегда с вами, куда бы вы ни попали. Разряжается так…

Она очень подробно объясняет, как заряжать, чистить, обслуживать это маленькое, но, как оказывается, такое смертоносное оружие. Значит, пистолет меня сможет защитить?

– А что я сделаю, – устало произносит Ригер, кивнув в нашу сторону. – У них дар сильный, к тому же они Истинные, значит, вместе усиливают его в десятки раз. Они ждут гадости и подлости каждую минуту, а какие в Академии могут быть гадости?

– То есть ваших сил для компенсации не хватает? – удивляется Акаир.

– Мы пытаемся, большую часть компенсируем, но… – машет рукой наш наставник. – Вот и выходит муть… Может, действительно им не нужна Академия, раз они подлости ждут?

– Подождите, – до мужа, кажется, что-то доходит. – Вы хотите сказать, что вся эта муть, проверки – это мы творим?

– Вы, – кивает Ригер. – Подсознательное ожидание подлости формирует облако желаний, управляющее вашим даром. А так как вы не умеете противостоять этому, получается формирование реальности сна.

– Дар у вас очень сильный, – усмехается Акаир. – Поэтому вы меняете реальность на уроках, но Академия устроена так, чтобы было комфортно каждому, понимаете?

– Значит, Академия посчитала, что гадости всякие нам комфортны, – доходит и до меня.

Стало быть, если им верить, то мы все это сделали сами. И полубредовые уроки, и муть страшную самой Академии, и отторжение оной. Наше опасение, наш опыт, наше ожидание… Это надо осмыслить, поэтому я бросаю вопросительный взгляд на Кощея, чтобы проверить достоверность сказанного.

– Очень похоже на правду, – вздыхает бессмертный наш. – Надо тогда решать – или вы оба попробуете поверить академикам, или мы блокируем вам сны одним миром. Подумайте.

Ригер начинает рисовать какие-то непонятные графики, Акаир хватается за голову, а я прижимаюсь к Сереже, с надеждой глядя ему в глаза. Мне не хочется почему-то ничего решать, и любимый это отлично понимает. Я-то думала, они все нехорошие и их надо в угол, а оказалось… Оказалось, что я сама себе проблемы устроила. Что с этим делать, я не знаю, а Ригер, например, ждет нашего решения.

– Мы постараемся доверять, – вздыхает Сережа. – Мало ли…

– Я дам вам обереги, – произносит Кощей. – Абсолютные которые. Вам будет проще поверить, а случись что, они вас и из Нави выдернут.

Мы благодарим его, после чего оказываемся в нашей гостиной. Яга и мамочка смотрят на нас в ожидании, а я только вздыхаю. Признаваться же надо, а мне немного страшно объяснять, хоть я и знаю, что ничего плохого случиться не может, но страшно отчего-то, и все.

– Минутку, – просит Сережа, а потом просто меня обнимает. – Ты чего разволновалась?

– Ну налажала же, получается, – почему-то жалобно это у меня звучит.

– У-у-у-у, – тянет муж, сразу же взяв меня на руки. – Растопырило родную.

Он прижимает меня к себе, коротко объяснив маме, что мы узнали, а потом уносит свою царевну в комнату. Меня то есть, тихо объясняя на ушко, отчего мне вдруг грустится и вообще ничего не хочется. От этих объяснений мне на мгновение становится стыдно, но затем Сережа вливает в меня отвар, убирающий все симптомы. Минут через десять я уже улыбчивая.

– Сты-ы-ы-ыдно, – признаюсь я ему.

– Что естественно, то не безобразно, – отшучивается любимый, после чего несет обратно – по-людски с мамой поговорить.

Не уследила я, выходит, за календарем, вот и настроение такое, но мой Сережа все отлично понял и исправил. Теперь все еще немножко стыдно, но уже не так сильно – меня любят, и я это чувствую. Только поэтому можно успокоиться. Муж вносит меня в гостиную, где по-прежнему чаевничают мама и Яга, усаживает на стул, наливает чаю.

– В общем, все проблемы с Академией мы устроили себе сами, – объясняет он. – Наше ожидание подлости да сильный дар, который резонирует. Поэтому Кощей дал нам обереги, которые будут с нами во сне, а Академия теперь учтет свои ошибки.

– А вдруг они… – начинаю я старую песню.

– Давай договоримся, – предлагает мне Сережа. – Об этом побеспокоюсь я, а ты попробуешь им поверить. Согласна?

– Согласна, – вздыхаю я, но тут меня обнимают мамины руки, и я расслабляюсь.

Да, получается, все проблемы мы сделали себе сами, но теперь мы расслабимся и все будет иначе. Ну, я надеюсь. Потому что есть у меня ощущение, что не зря мы в эту Академию попали, возможно, и тут рука Макоши, а такие вещи игнорировать нельзя. Поэтому я и соглашаюсь, успокаиваясь.

Весь день я уговариваю себя, что Академия – она такая же, как наша школа, и ничего плохого случиться не может. Уговариваю изо всех сил, Сережа временами шутит, поэтому день проходит спокойно. Перед тем как улечься спать, я выпиваю успокаивающий отвар, чтобы опять не начать всех и все подозревать. Все-таки особист из меня так просто не вытравливается. Почувствовав, что успокаиваюсь внутренне, обнимаю Сережу, чтобы в следующий момент оказаться в классе.

Я буду считать, что дала Академии последний шанс, а сама послежу за собой и своими мыслями в этом отношении. Сережа рядом сдержанно улыбается, поглядывая на меня, ну и на появившегося в классе мастера Ригера. Выглядит тот не так, как обычно во сне, а очень похоже на совсем недавнего – на встрече с Кощеем. Значит, получается, не давим мы?

– Сегодня мы поговорим о том, как ваше сознание или подсознание может изменить реальность сна, – произносит наставник.

Понятно, решил прочитать лекцию на эту тему, чтобы поняла даже глупая Милалика. Обидеться или нет? Может, стоит? И уйти в реальность, а они тут пусть сами тогда, вот!

– Любимая… – тихо произносит Сережа. – Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ.

– Ла-а-адно, – тяну я, успокаиваясь.

Отвар отваром, но в эти дни я все равно дерганая немного. Может, мне уже деток пора, а я все никак не нагуляюсь? Ну вот пойдут малыши, стану с ними играть, кормить, заниматься и не буду совсем ни о какой Академии нервничать? Вдруг мне это надо, а не учиться?