– Разумеется. Я же демон! – гордо выпрямился его член, требуя уважения и признания. Корнелиус попробовал прикрыть его руками, но зная бесполезность этих попыток, просто сменил позу.

– Я… постоянно борюсь с ним и… боюсь его. Иногда я побеждаю… как мне кажется… Но чаще он… Это создает проблемы и очень… выматывает. – пробормотал он нехотя, словно давясь словами. Говорить об этом девушкам было неловко, даже стыдно, но они уже знали его секрет и однажды здорово ему помогли. И он очень признателен им за это. Но… все равно… И… тем более.

– Меня твоя «борьба» забавляет. – раздраженно сказал демон. – И если я тебе иногда «поддаюсь», то исключительно из человеколюбия, вернее нежелания отправляться обратно в гримуар или еще куда похуже, если с тобой что-то случится. Единственно, что тебе самому мешает и, как ты говоришь, «выматывает», так это твое ослиное упрямство! Расслабься парень и просто получай удовольствие!

Корнелиус перевел девушкам его тираду, вызвав неодобрительные взгляды в его сторону.

– А что?! Разве не так?! – вскинулся демон. – Ведь все же довольны! Еще скажите вам не понравилось!

Все покачали головами, выражая разную степень сомнения. И надолго замолчали, прикидывая варианты оценки. Сказать, что не нравилось было как минимум не справедливо.

– Ладно. В качестве жеста доброй воли, я иду спать! А вы ту сами решайте. В конце концов одна моя голова хорошо, а три ваших – лучше. Простая математика. Все равно результат будет в мою пользу. Простой психоанализ…

Обшитый топазами гульфик опал и все выдохнули с некоторым облегчением.

– Я уж думал придется накормить его пилюлями Аурелии. – пробормотал юноша.

Эмилия, услышав это имя, скривилась. Ревность? Нет, ну она, как уже говорилось была отнюдь не невинна, но этот парень, своими похождениями на право и налево уже немного достал. И при этом строит из себя невинного девственника! Она была в аптеке этой Аурелии, ночью после его визита к ней и после того, как его повязали оперативники инквизиции. Там весь пол был вымазан его семенем, будто кончал не человек, а жеребец. И точно не один раз. Если б она не уничтожила тогда все эти следы его… невинного, ага, посещения, аптеки, то вряд ли он вышел бы потом из тюрьмы. Впрочем, он сам каким-то образом умудрился оттуда сбежать. Она нахмурилась.

– Эмилия, но ты ведь знаешь! – словно почувствовав внезапное напряжение подруги, произнесла Сюзанна, голос которой дрожал. – Корни… он ведь не виноват! Посмотри на него… Посмотри прямо сейчас!

Юноша сидел на стуле понурив голову и подтянув колени к подбородку. Сейчас в нем не было ни капли той силы и стати, ничего из того, что лишь недавно он демонстрировал, на уроке иллюзии, так потрясшем всех и заставившим усомниться в реальности происходящего саму Элеонору Сильве, равной которой в магии иллюзий просто нет. Тогда он был герой и триумфатор. Но сейчас он был беспомощен и жалок.

– Я знаю, – ответила Эмилия, чувствуя, как ее сердце сжимается от боли. Ей захотелось обнять этого вихрастого мальчишку, по-матерински прижать к груди, пусть даже не такой большой, как у Сюзанны или… Аделины… Она оборвала укол ревности и продолжила сострадать: пригладить его вихры, погладить по голове… по спине… по… Она закашлялась и встряхнула челкой..

– Я не могу его сдать. Я слишком… привязалась, к нему… к вам обоим. Но… мой Долг… Моя… обязанность перед инквизицией… Угроза мне самой, в конце-концов! Вам не понять… О… Боже, как же это сложно!

Эмилия вскочила с места и нервно заходила по аудитории.

Корнелиус вздохнул и провел рукой по лицу.

– Я понимаю, Эмилия, – тихо сказал он. – Но ты должна понять и меня… Нас. Мы доверяем тебе. И я верю, правда верю, что мы сможем найти выход. Вместе.

Вместе. Эмилия кивнула, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Ну да, вместе. Он прав. У нее никогда не было друзей. А сейчас они появились. Ну, вот такие… Ущербные. Один с демоном в члене, а другая с душой нараспашку. И она будет бороться за них и защищать. За их дружбу. За их любовь!

– Хорошо, – она, шмыгнула носом и вытерла внезапные слезы. – Мы справимся с этим. Вместе. Давайте попробуем. Мы уже раз побеждали инквизицию. Даже два.

Она улыбнулась.

Корнелиус, обретя хрупкое равновесие, вздохнул с облегчением и произнес:

– Мы должны понять, что инквизиция никогда не оставит нас в покое. Нужно разработать план, чтобы не спалиться и вывести из-под удара тебя. Эмилия, ты знаешь их изнутри. Как мы можем этого добиться? – он с какой-то детской надеждой уставился на нее.

Эмилия кивнула, осознавая важность точки отсчета и правильной оценки диспозиции.

– Инквизиция имеет свои методы и ресурсы, глаза и уши. Они везде. В том числе в академии. Но я знаю их слабости. Мы можем и должны использовать их уязвимость против них самих. Я могу вычислить их агентов здесь, в академии, попытаюсь узнать их цели, задачи и достигнутый прогресс. Мы должны быть готовы к любой опасности и очень осторожны.

Дело даже не в Маркусе и Корнелиусе. У инквизиции есть большие планы по дискредитации и тотальной зачистке академии. В кабинете Даркмора я видела целые тома дел и компромата, собранного на деканат и весь профессорский состав. Студиозы тоже под наблюдением. Тучи сгущаются. Грядет большая чистка и передел власти. Церковь хочет доминирования. Нужен только повод, чтобы спустить с цепи всех собак. Маркус не цель, а спусковой крючок.

Корнелиус сжал кулаки. Что он мог противопоставить карающей машине инквизиции? Демона, запертого в его члене? Цыпленка василиска? Девчонок, из которых одна сама теперь ходит по краю пропасти связавшись с ним? А вторая если что и может, так это упасть в обморок, оглушенная чьей-то яростью или его болью?

Он покачал головой. Даркмор следит за ними. Он только и ждет их малейшей активности, чтобы тут же накинуть свою ловчую сеть. И тогда из его каменного мешка уже не выбраться… И цепи уже будут другими. А то и вовсе, костер. Что ж, если ради друзей нужно принести себя в жертву, он, пожалуй, готов сдаться и взойти на костер… нет, это больно… провести остаток дней… да хотя бы и в роли статуи! Надо только уговорить Чувасика научиться превращать его в камень не на три минуты, а… насколько? На день? На год? От чего зависит сила и длительность этой его способности? А если подманить его гномьим сыром, скажем разделив его на крошки… может и удастся научиться контролировать его таймер…

Он поежился. Быть статуей в темнице безвременья может и проще, чем воевать с Даркмором, но все же становиться камнем надолго, даже для тренировки – тоже не хотелось.

Сюзанна, все это время с тревогой наблюдающая за ним и то краснея, то бледнея, неожиданно подняла глаза и сказала:

– Нам нужны союзники. Тэрион может помочь. Он опытен, умен и силен. Он эльф, ему черт знает сколько на самом деле лет, и он может помочь справиться с магическими опасностями здесь, в академии. Нам нужно лучше узнать запретную территорию. Я говорю о той, что за ленточкой. Уверена, что мы сможем найти там много интересного.

Корнелиус и Эмилия переглянулись. Академия стояла на костях погибших эльфов. И это не метафора. Она фактически, как и весь Сакросолис, располагалась на фундаменте погибшей эльфийской столицы. Академия для своих аудиторий, оранжерей и лабораторий использовала лишь малую изведанную и относительно безопасную часть его территории. Остальная была огорожена ленточками и терялась во мраке какой-то иной реальности. Эльф Тэрион, мог бы рассказать о истории своего города очень много всего. Но, когда в минуту откровения, он признался, что участвовал в той войне и уже двести лет вместе с уцелевшими эльфами несет крест поражения и проклятие бесплодия, Корнелиус понял, что у него есть свои планы. И в этих планах были Маркус и Аделина. И не было его, Корнелиуса. Но, Аделина, как он думал, его предала, Маркус достался Корнелиусу, а сам он, кажется, теперь неровно дышит к Сюзанне, а она к нему. И из этой комбинации может, что-то сложиться.