На рукаве её куртки засыхала бурым пятном чья-то кровь, на щеке остались разводы от грязи, под глазом наливался кровоподтек, а руки были безжалостно связаны Феминизм как-то совсем не задался…

— Есаул, мы получили адрес, где они готовились. Эти придурки оставили метки в своих планшетах. Сам охуел, ни во что нас ушлёпки не ставят!

— Тогда по коням!

Дальнейшая процедура была для «ушкуйной» команды Т 21 стандартной. Пленных привезли на главную площадь городка Kiruna. Почему-то в этой части в Швеции в наличии оказались лишь мелкие хутора и небольшие поселки с громким наименованием городка. Обычно это были несколько десятков строений различного толка и архитектуры, зачастую разбросанные по большой площади безо всякого плана.

Здесь же из-за работающего рудника народ жил побогаче, дома стояли побольше, виднелись даже несколько многоэтажек и крупные супермаркеты. Здания различных муниципальных служб, полиции, церковь здесь также на месте присутствовали. Что в данный момент, союственно, и требовалось.

Пока звенья отряда занимались своим делом, Есаул с кем-то долго переговаривался по спутниковому телефону. Китайцы недавно повесили в высоких широтах несколько свежих сателлитов глобальной связи. ВКС так пока и не смогли восстановить орбитальную группировку, США впрочем тоже.

Бойцы между тем нашли и вытащили из близлежащих зданий мэра, его помощника по ЧС, начальника полиции и местного пастора. Последний был в шоке, еле передвигал ноги и что-то пытался лепетать на смеси каких-то славянских языков.

Их всех поставили в один ряд с пленными у стены, руки у всех были связаны. Руководство городком еще пыталось сохранить хладнокровие или не догадывалось, или не верило в возможность экзекуции. Они то и дело бросали растерянные взгляды на немногочисленных русских, казалось занятых неким важным делом. Только несколько воинов отряда покуривали в сторонке, стараясь заранее абстрагироваться от грядущей кровавой развязки.

На окраине небольшой площади группами начали появляться местные жители. Одни слышали шум военной техники, кому-то могли позвонить из муниципалитета. Возле входа в одноэтажное здание полиции осторожно кучковались её встревоженные работники. Ни один из них даже не подумал о том, чтобы освобить своих сограждан.

«Не нами начато…»

Получив рапорт о готовности, Есаул подошел к блондинке и её под удивленными взорами подчиненных оттащил к своей машине. Затем он достал планшет, на который был выведен составленный заранее стандартный текст. Никто в его команде не знал шведский, с местными общались чаще всего по-английски. Но этот текст надо было обязательно зачитывать на родном для наказываемых языке, копию его он уже послал в местную локальную сеть.

— «Жители бывшего государства Швеция. Решением нашего военного командования вы полностью лишены права сопротивления войскам Евразийского Союза. Любой человек, попытавшийся оказать вооруженное сопротивление нашим отрядам автоматически лишается всех прав, в том числе права на жизнь. Руководство муниципалитета, в котором произошел подобный инцидент, также лишается права на существование. Наказание приводится в действие незамедлительно!»

Закончив читать, Есаул молча кивнул бойцам. Дальнейшее произошло невероятно быстро. Только что это внешне расслабленные бойцы курили себе в сторонке, и вот они уже синхронно вскинули оружие и моментально открыли огонь. Убиваемые даже испугаться толком не успели. Но зато страх сразу же поселился в сердцах остальных жителей. На площади раздались испуганные вопли, следом топот ног. Никто из стоявших доселе даже возмущаться не стал, как еще происходило в первые дни вторжения.

«Так предупреждали…»

Искромсанные расстрелом в упор буквально плавающие в лужах крови трупы так и остались лежать перед муниципальным зданием. Несколько пуль вдобавок разбили окна на первом этаже и покромсали штукатурку. Русские бойцы нисколечко не рефлексировали по поводу проведенной экзекуции. Чай не первый раз! Они споро запрыгнули в машины и вскоре на месте казни остался лишь выхлоп от чудовищно неэкологичных двигателей внутреннего сгорания.

Первыми на площадь выглянули сотрудники местной полиции. Ошеломленные показательной и беспредельно просто представленной жестокостью, на самом деле они совсем не удивились. Что еще можно было ожидать от восточных варваров? Им даже казалось странным, что их городок до сих пор не сожгли дотла. Или это может произойти в том случае, если еще какие-нибудь придурки поиграют в патриотов?

Во всяком случае первое распоряжение нового начальника полиции касалось того, чтобы собрать у местных жителей все нарезное оружие, а также найти связных с Övre Norrlands militärområde. Нет, совсем не для связи с остатками бывшей шведской армии. А чтобы сдать их русским и остаться жить. Всем им в этом перевернутом напрочь мире хотелось прежде всего выжить.

Еще один день на войне без правил. Так сами их и поломали.

Из обитого пластиковым сайдингом здания наружу выскочил взлохмаченный боец и тут-же юркнул за угол.

— Солидол, сука, тут же рядом туалет стоит!

Отлив излишек жидкости и удовлетворено хэкнув, обросший синеватой щетиной боец кивнул в сторону яркого «домика удовольствий».

— Да засрали его по самую крышу. Я ночью там чуть в мину не вляпался.

— Так такие, как ты и засрали, гавнюк ты хитровыепаный, — незлобиво матюгнулся часовой. Длинный, но уже согбенный временем мужчина был стоически спокоен и вовсе не злился. Куда ему уже нервничать и торопиться? Да почитай вся их «Ушкуйная команда» состояла из таких пенсионеров или наполовину инвалидов. Все, что смогла выскрести из провинции Русская армия для последнего наступления. Ни в коем случае нельзя было оставлять врага недобитым.

— Не гунди, Каланча, лучше дай огоньку, — Солидол прикурил от дорогой и ужасно неэкологичной бензиновой зажигалки и жадно затянулся. — Сука, ведь бросил давно, так на такой ипанутой войне разве курить не начнешь? О-па-на, а это что за явление Христа народу?

В их сторону спешил откровенно нескладный военный. Старое «камуфло» сидело на нем, как тулуп на корове. Заметно обозначенное пузо неизвестного вояки помешало ему правильно разместить на разгрузке подсумки, отчего его вид становился еще нелепей. Подбежав к ним, пузан удовлетворенно перевел дух, дышал он тяжело. Видимо, его довоенная деятельност никак не была связана с физическими нагрузками, да и слово физкультура он забыл сразу же после школы.

— Мужики, а где здесь отряд Т21?

— Во-первых не мужики, — приосанился Солидол, — а товарищ ефрейтор, разрешите обратиться.

Пузан тут же смутился и попытался встать в стойку «смирно», но это у него так и не вышло. Также не получилось правильно отдать честь. Руки-ноги отказывались исполнять все действия как следует, а перекошенное выступающим пузом туловище никак не могло придать солдатику ровное положение.

— Товарищ…

— Да харэ уж махать! — остановил пузана жестом Солидол. — Чего хотел-то, служивый? «Т 21» это мы.

— Так это, того…

— Этого! Бля, чего надо?

— Вашего командира там, того, в штаб вызывают.

Солидол молча переглянулся с часовым и злобно сплюнул. Обычно просто так в штаб не вызывают, значит, обязательно их отряд опозжа пошлют в какое-нибудь гиблое местечко. Только тут неплохо устроились как на те… Вот же сука!

— Понял, я тебя. Передам. Своим так и скажи, что скоро будет. Минут так… — Солидол глянул на часы и на некоторое время завис. — Ну, короче, будет.

— Ага, — облегченно кивнул пузан и уже собирался повернуться, как вспомнил. — Таащ ефрейтор, разрешите идти?

— Разрешаю, — снисходительно кивнул Солидол и бросил прямо на асфальт недокуренный окурок. — Вояка, бля, какой смотри невъебенный пиздует! В Росиюшке, вообще, что ли, никого не осталось?