Юный волхв не верил ушам. Голова закружилась так, словно он вскочил на сверхскоростную карусель. Это ещё что такое? Приставка «бург» намекала на германские корни, а чадо, стоявшее перед ним, по всем признакам имело славянское происхождение. Каких-либо отсылок к эпохе Франкской империи, в которую некогда входило Германское княжество Русь, просуществовавшее до одна тысяча девятьсот восемнадцатого года, он не приметил. Хотя, что он, строго говоря, тут успел увидеть-то? Но слова «Глебург» и «Русь» будоражили и никак не уживались в едином контексте. Дима знал, что в Германии, собственно как и по всей Европе, встречается предостаточно русских топонимов, оставленных в незапамятные времена, но на такую вариацию наталкиваться не приходилось. Думалось с трудом. Имеющиеся данные нещадно отбрасывали инородную информацию, мешая рассуждать трезво. Это ведь должен был быть не сказочный край. Ожидалось, что фантазия друга будет отражением его типичной разумности, основанной на незаурядной образованности. Какие ещё сюрпризы его ждут? Видимо предстоит отодвинуть солидный багаж познаний подальше, и изучать всё с чистого листа. Юный волхв потёр внезапно взмокший лоб и сосредоточился.

– Там твой дом?

– В большой город все сплетни и новости стекаются.

С таким утверждением не поспоришь. Едва заметно усмехнувшись, Дима уточнил:

– Там твои родственники?

– На Руси все родичи.

– Ладно. Отыщем кого-то из твоих близких, – кивнул он. – В какую сторону топать?

– На север, – твёрдо сказал ребёнок и указал направление.

– Что же пошли, – хмыкнул Дима. – Только перед дорожкой давай по-маленькому сходим, чтоб потом, как говориться, лишний раз не останавливаться.

Дима хотел пройти к кустам ближе, а Черныш присел прямо на краю глубокой колеи. Зажурчал характерный ручеёк. Юного волхва кинуло в жар, а потом пробил озноб.

– Ты д-девочка?!

– Да.

– А имя Черныш? – недоумённо уставился Дима.

– За смоляные волосы и смуглый вид Чернавой нарекли. Меня редко так кличут. А коли тебе по нраву, так и зови меня так. Я не в обиде.

Быстро справив нужду, Чернава встала. Идти к кустам Диме совершенно расхотелось. Он скрутил макинтош, забросил его на плечо.

– Ну, пошли что ли?

Она улыбнулась, погладив Акелу, который устроился идти рядышком. Не прошли они и десятка метров, как Чернава разбила в прах все размышления Димы вопросом:

– А как тебя величать?

Простой вопрос вызвал затруднение. Настоящее имя выдавать не хотелось. Ведическое нутро подсказывало, что в этом невесть каком краю лучше носить псевдоним или на худой конец кличку, через которую никакой заговор или проклятие местным колдунам не наслать. Но в голову ничего приличного не приходило и тогда, вывернув имя с фамилией на латинский манер, Дима важно изрёк:

– Димитриус де Дроздовикус.

Она оторопело пролепетала:

– Не слыхала такого.

– Я издалека. Пришёл друга навестить, – отозвался Дима.

– А откуда ты?

– Э-э-э… Тебе название страны, из которой я прибыл, ничего не скажет, – скороговоркой выпалил юный волхв и ускорил шаг.

Мац, мац, а нательного крестика та и нет. Потерял. Не добрая примета. Дима сглотнул: «Чему быть, того не миновать. Да и зачем расстраиваться? Вера, она ведь в душе».

Имя то Дима себе придумал, осталось только к нему привыкнуть. Чернава в этом хорошо поспособствовала. Наверное, после десятого её оклика Дима более или менее освоился, да и, уморившись, идти стал медленнее, и маленькой спутнице больше не приходилось его звать. Чернава, как и все дети, была пытлива и примечала всё необычное. Потому она болтала без умолку, дёргая нового знакомого по любому поводу. Устав отвечать на простецкие вопросы типа «Можно ли поспать на облаках?» или же более сложно объяснимые типа «Как сделать башмаки как у него?», Дима придумал, как повернуть её любознательность в свою сторону.

– Чернава, а чем занимается твоя семья? Из какого ты сословия?

– Как и все.

– А чем все занимаются?

– Так всем понемногу.

– Здесь пшеницу выращивают?

– Ага. И поля, и сады имеются. Там о-го-го! Чего только нет, аж глаза разбегаются!

Зависть, промелькнувшая в голосе девочки, была неожиданной. Дима не знал, как её интерпретировать, поэтому решил, что ему показалось.

– А животных каких держите?

– За что держим? – не поняла Чернава.

– На еду каких животных выращиваете? Ну, там коров, свиней или у вас куры да утки?

– Ты что! Мясо есть нельзя!

Дима аж поперхнулся оттого, как рьяно это было сказано.

– Почему нельзя? Больные? Эпидемия?

– Хворых нет. Откуда им взяться? Все здоровы, но не для пищи они. Животинка добрая. Лошадки груз таскать помогают. Коровки молочко дают. Из него вкусности всякие готовят.

Она говорила с некоторой досадой. Это не укрылось от Димы. Его осенила догадка.

– Ты голодная?

Чернава поджала губки. По щеке побежала слезинка.

– Ну-ну, не плачь. Ещё далеко до города или деревни?

Кивок и всхлипывание.

Дима огляделся. Их по-прежнему обступал лес, но уже не такой густой как раньше. Юный волхв посмотрел на Акелу. Чтобы там не говорила Чернава, но от жареной дичи она вряд ли откажется. Мохнатый друг не подвёл, считав мысли хозяина, он метнулся в чащу на охоту.

– Ой! Он куда? – вытянулась стрункой Чернава.

– За едой. А мы пока с тобой костёр разведём, – выискивая взором мягкие породы деревьев, пробормотал Дима.

– Роздых, – проворковала Чернава, продолжая смотреть в кусты, в которых скрылся Акела.

Насобирав валежник клёна и осины, Дима принялся неистово работать над добыванием огня трением. Это упражнение шло туго. Пальцы раскраснелись, пот градом, а всё чего Дима добился – лишь тоненький дымок. И тут юного волхва озарило, как ускорить трудоёмкий процесс. Он отвлёк Чернаву просьбой поискать сныть, а сам воспользовался дощечкой с малой свастикой, призвав силы Вайю. Те молниеносно выполнили указание: ветка, служившая сверлом, закружилась как сумасшедшая и подложенная сухая кора живо воспламенилась от обилия искорок.

Акелы долго не было. Дима даже начал переживать, но вот мохнатый друг появился с добычей: в пасти свисала тушка зайца. Снять шкурку проблем не составило. Дима не раз видел, как охотники в гостевом доме у Чёрного леса разделывали различных зверей. И пусть опыта и сноровки в этой работе не было, но худо-бедно у него неплохо получилось для новичка. Чернава смотрела на всё это действо без ужаса, о котором подозревал Дима. Она не плакала. Нет. У Димы даже промелькнула мысль, что девочка уже видела нечто подобное. С учётом её необузданного любопытства она посматривала на него с зайцем как-то вскользь, предпочитая глядеть на дорогу. Словно побаивалась, что их могут застукать за поеданием мяса. Дима списал это на то, что возможно ребёнок опасался того, что придётся делиться с незваным гостем и им меньше достанется.

И вот повеяло запахом жареного мяса. Слюнки набегали. Юный волхв ощутил, что он и сам порядком проголодался. Он протянул деревянный шампур с кусочками зайчатины Чернаве.

– Поешь.

Она схватила угощение, впилась зубами и даже довольно заурчала. Немного погодя, усиленно облизывая косточки, Чернава вздохнула:

– И почему по Своду законов нельзя есть мясо?

Дима напрягся.

– Какой такой Свод законов?

– Единый.

– А что ещё там сказано?

– Много чего. Он во-о-о-т такущий!

Чернава выставила перед собой руки и по расстоянию между её ладошками, Дима определил, что книга весьма увесистая.

– А где взять почитать?

– Так он в каждом доме есть.

Она снова заурчала, обгладывая косточки, справляясь с этим не хуже Акелы, а Дима, раздумывая о загадочной книге, неосознанно зачертил узоры шампуром на давно не знавшей дождя земле.

Внезапно Чернава восхищённо вскрикнула:

– Это у тебя солнечный ветер?

– Где? А это…

Дима критически посмотрел на творение в пыли, которое одновременно напоминало пылающее солнце и горящий метеор. Он хмыкнул и перевёл взгляд на Чернаву. В её глазах поселилось обожание и благоговение.