– Чего это – хоть какая? Нормальная, даже повышенная пенсия у меня. Спасибо тебе, Томочка, даже не ожидала, что к себе позовешь, но я хочу умереть в своём доме. Обещаю, что как только похоронишь меня, на второй день придут покупатели на эти комнаты и дадут хорошую цену. Я это заранее устрою. А теперь ты мне место возле сестры обеспечь.

А я тебе дарственную, с проживанием, как договорились, напишу у нотариуса. Теперь насчет второго образования – да, будешь ты учиться и все на лету схватывать, вот осталась неделя, подавай документы. Только вот насчет удачи – тогда с дьяволом договор через меня заключать нужно. Есть вариант другой, не знаю, понравится ли.

Я, когда выскакивала, схватила коробку с нашими с Лидой драгоценностями, которыми нас одаривал наш папенька. Не весть что, да и все мы выменяли на документы и продукты. Осталась Лидина брошь с брильянтами и опалами. Наложила я уже потом на неё заклятие, по которому брошь всегда ко мне возвращалась.

Я её продам, деньги возьму, а она через месяца два – три ко мне возвращается. Раз даже украли её, все равно вернулась. Вот её могу оставить тебе.

– Но это же мошенничество!

– Ну как тебе сказать…те, кто покупал, всегда пытались меня обмануть, ни разу полной стоимости не давали. Так что…я тебе отдам её, а ты сама решишь, что с ней делать. Можешь носить сама, только осторожней.

– Хорошо, оклад у меня нормальный, квартиру, говорите, смогу купить. Учиться будет легко, законы запоминать буду. Поэтому – больше никаких вопросов. Я в субботу поеду к отцу, вот тут ваша бы помощь нужна, чтобы отец согласился паспорт на меня оформить. А то они уже и забыли, что у них дочь есть.

– Ты мне его фотографию дай, поработаю с ней. Оформит на тебя документ.

Как-то даже странно было Тамаре что бабка на все согласилась. А та как будто прочитала мысли и сказала, что именно торгами своими она показала, что не размазня, а их породы. Только вот почему раньше вела себя, как размазня, ей тридцать шесть лет, считай треть своей жизни прожила, а только проснулась из спячки. Теперь знает, что Дар передает в надёжные руки.

– Я тогда поужинаю и принесу фотографию, правда, там отец молодой, остальные у неё на телефоне только.

– Не важно, принесешь какая есть, – махнула та рукой.

Тамара пришла домой, сын соскучился, сказал, что бабка – соседка за ним шпионит, никуда не пускает.

– Витя, это я попросила. Ты тут практически новенький, а соседка оказалась хорошей для нас, вон помогла мне на работу хорошую устроиться с хорошим окладом. Теперь у нас хватит и на стол для тебя нормальный и телевизор небольшой.

– Правда, мама?

– Ну конечно, я сегодня подписала бумаги на новую работу. Бабушка эта, как оказалось, наша дальняя родственница. Только чур, никому, хорошо?

– Я понимаю, а то скажут, что и мы такие. Да, мама?

– Ты у меня молодец, умница, все понимаешь. А ещё я также поступлю учиться. Я буду тем, кем мечтала быть. И ты будешь тем, кем ты захочешь.

В субботу Тома пришла в гости к родителям, между прочим спросила о паспорте захоронения. Потом попросила переоформить его на неё. Мама начала возмущаться, а Тома сказала:

– Мама, вы мне ничего не дали, с тех пор как я выросла. Да, выучили, а потом я ушла на квартиру и всего или добивалась сама, или сама теряла. Зимой мерзли с сыном под одним одеялом, вы даже в прихожую пожить меня не пустили. Слава Богу, мне повезло, и я купила двушку в коммуналке, там нас практически трое, даже скорее двое.

Но хоть паспорт захоронения могу я попросить? Там две могилы под одной оградой, если одно место понадобится – я же не откажу.

Тут отец сказал, что дочь права, что они все сыну и сыну. Сказал, что завтра администрация работает, они поедут и оформят все, пусть она возьмет все документы свои, свидетельство о рождении обязательно.

Скорее всего, помогло воздействие бабушки Лизы на отца, потому что он утром, как не было ему тяжело, приехал на кладбище на такси, они высидели очередь к заместителю директора кладбища, подняли архивы, потом ходила Тамара с техником к могиле, тот что-то мерял, потом заявил, что ограда на 10 сантиметров шире, чем по плану.

Но тут уже и Тамара возмутилась – ограду ставили здесь, они знали размеры, разрешение было получено – какие сейчас вопросы? Она понимала, что внутри два захоронения и одному из них уже более двадцати лет, значит, там можно хоронить. Отец разволновался, хотел скандалить, но Тамара успокоила его, снова зашла к замдиректора.

– Так что вы предлагаете? Сносить могилу? Зачем эти разговоры? Знаете, что мы не занимались самоуправством. Хорошо, придём послезавтра к директору, раз вы вымогательством занимаетесь.

– Нет, какое вымогательство? Всё нормально, мы переоформим документы, просто сообщили, что на десять сантиметров…

– Там рядом ограда выступает за нашу на все двадцать сантиметров. И знаете, все нормально. Или вы сходите посмотрите.

– Не буду я никуда смотреть. Хорошо, я подпишу на вас бумаги, но место без права передачи третьим лицам.

– Каким таким третьим лицам? Сестра моей бабушки – это третье лицо или четвертое?

– Вы что собираетесь её хоронить?

– Пока тьфу – тьфу, она здорова, но в принципе?

– Тогда и придёте.

– Хорошо, тогда и приду. Всего хорошего вам.

Им быстро переоформили эту книжечку, поставили штамп, что Тамара владелица захоронений и они уехали домой. Она вызвала такси, посадила отца и оплатила водителю деньги сразу, несмотря на протесты отца. Сама добиралась с пересадками. А куда ей спешить? Сейчас пообедают с сыном и пойдут с ним смотреть какой-то фильм детский.

Сегодня весь двор был полным, дети приехали от бабушек с дедушками, с детских лагерей, с морей. Саша, с которым сдружился Витя, встретил своих старых друзей и сейчас с Витей почти не общался. Просто представил его друзьям – это Витя с коммунальной квартиры. В его устах это звучало немного …презрительно, что ли.

Вите было обидно, он опять оказался второй сорт. Получается, так. Он отошёл в сторону, сел на скамейку и ковырял палочкой песок.

– Прикольно получилось, похоже на бегемота. А что ты рисуешь? – услышал он голос рядом.

Витя поднял глаза – рядом стоял мальчик, примерно такого же возраста, может, чуть старше. Они разговорились. Оказалось, Вова также новенький, он переехал весной в этот двор, учится в четвертом классе, друзей пока не нашёл.

– Я переехал в коммуналку, – Витя захотел сказать сразу об этом, чтобы увидеть реакцию нового знакомого.

– А, в том доме? Папа говорил, что это очень старинный дом с историей. А мама сказала, что там мало соседей. Это правда?

– Да, мы с мамой в двух комнатах, какой-то Заур, но он бывает очень редко, и бабушка Лиза. Другие комнаты закрыты. Зато у нас большущая ванная, большие комнаты, у меня своя и у мамы своя, – похвастался Витя.

– Представляю. У нас также двухкомнатная квартира, только кухня небольшая. А у вас большая кухня?

– Очень большая, считай, футбол играть можно. И готовит только мама, иногда бабушка. Насчет футбола он прихвастнул, хотелось, чтобы новый знакомый хоть немного позавидовал ему.

– Здорово, а можно будет к тебе в гости прийти?

– Пока нельзя, мы с мамой ещё ремонт не делали, и бабушка чужих не пускает. Знаешь, какая она бывает злая? Но только к чужим, ко мне она хорошо относится, – сразу поправился Витя. У него должно быть все хорошо.

Но Вова решил однозначно дружить с Витей, он показался ему неплохим пацаном. А когда он дома рассказывал родителям, с кем подружился во дворе, мама подтвердила, что там действительно живет очень злая старуха, говорят, что она ведьма. О, это уже было интересно, и Вова был рад, что у него такой таинственный новый друг.

Когда Тома положила перед бабушкой паспорт захоронения, та очень обрадовалась. Она очень хотела найти могилу сестры, попросить у неё прощения за все пакости перед смертью. Но обойти все кладбища Москвы было не реально. Она знала, что за все свои «хорошие» дела ей придётся расплачиваться. За каждый грех.