– Что так рассмешило тебя? – тихо спросил Ур Тахмет.

Едва справляясь с всё ещё прорывающимися рыданиями и смехом, Ифе поведала мужчине правду. Не всю, разумеется. Она не упоминала, что была аментет, не говорила о богах, хотя о них кое-что уже раскрыл Верет. Девушка лишь сказала, что с трудом выбралась из песчаной могилы в гробнице и встретила молодого жреца.

– Мальчик испугался. Грозился позвать… Судя по всему, вас. Мой путь после этого был таким трудным, что я не смогла сдержать смеха, поняв, кто вы. Мироздание вернуло меня к началу.

Ифе замолчала, спокойно ожидая реакции своего сокамерника. Ей уже нечего было бояться. Да и они оба сдерживались цепями.

Но Ур Тахмет молчал. В темноте ей сложно было различить эмоции на его лице.

– Простите, если обидела. И я, конечно, не хотела как-то осквернять ту гробницу, – поспешила добавить она. – А ещё, я не чудовище, которого испугался юный жрец. Я просто смертная.

Мужчина продолжал молчать. Ифе слышала, как участилось его дыхание.

– Это невозможно, – прошептал он.

– Что? – не поняла аментет.

– О, великий Гор, ты не можешь быть так жесток… Не можешь насылать на меня такие видения, даже если гибель близка…

Сбивчивые слова мужчины были едва слышны. Его голос дрожал, будто он плакал.

– Я не видение. И не кошмар! – Ифе испугалась, что довела уставшего и скованного мужчину до безумия, и попыталась хоть как-то оправдаться.

Но его ответ удивил её.

– Нет, не кошмар, конечно, не кошмар! Я благодарен, Гор! Я благодарен, что ты показал, какой она могла бы вырасти!

– О чём вы говорите? – предприняла она последнюю попытку понять.

– Имя… Прошло столько лет, но не мог же я забыть?! Это боги стёрли твоё имя из моей памяти… Нет. Я брежу – это переход в Дуат. Ты пришла забрать меня?

Сердце Ифе сжалось от страха. То, о чём говорил жрец, было ей непонятно, но она видела, как он страдал. Был на грани безумия.

– Я живая. Я здесь, перед вами. И вы живы, я никуда вас не заберу, – девушка дёрнула руками, натянув цепи. – Даже если захочу.

Ур Тахмет затих. Они с Ифе всё ещё смотрели друг на друга. Её глаза уже привыкли к темноте и теперь лучше видели узника.

Девушка уже не раз разглядывала своё отражение в воде, в редко попадающихся на её пути зеркалах и даже в лезвиях оружия. Она знала, какого цвета были её глаза. Какой была кожа.

И пусть светлое лицо Ура Тахмета испещрили морщины, но взгляд зелёных глаз – таких же, как у неё, был ясным.

– Ваши глаза… – пробормотала она, силясь рассмотреть в тенях больше. – Почему у вас мои глаза?..

– Ты правда здесь? – выдохнул мужчина.

Ифе не успела ответить. Она почувствовала вокруг себя вибрацию хека и грязно-лиловые всполохи.

– Нет! Не сейчас! – крик не мог остановить перемещение, и тогда девушка попыталась успеть хотя бы задать вопрос: – Кто вы?!

Ур Тахмет с ужасом смотрел на растворяющуюся перед ним фигуру.

– Родная… Нет! – его крик отразился от каменных стен темницы.

В которой жрец уже остался один.

Ифе упала на колени. Всё её тело тряслось. «Кажется, Сет был прав… Неестественные перемещения так скоро после Хапи вредны смертным», – отстранённо думала она.

Ей не нужно было осматриваться, чтобы понять, где она оказалась. Предупреждение Верета и знакомый каменный пол под ладонями уже указывали на место, где когда-то Ифе предстала перед Хафуром. Она была в его тронном зале.

– А вот и мерзавка.

Подняв голову, девушка встретилась взглядом с фараоном Города Столбов.

Сначала ей показалось, что он ни капли не изменился, но вскоре она заметила в его глазах затаённый страх, и он явно боялся не её.

Справа от трона стоял ехидно ухмыляющийся Верет.

– Вы хотите меня убить? – спросила Ифе.

Дерзости и смелости не осталось. Теперь её голос звучал просто устало.

– О, я бы очень этого хотел, – ответил Хафур. – Но Селкет пожелала прежде встретиться с тобой.

«Селкет! Ну, конечно… Кто ещё мог охотиться за нами и в Дуате, и в мире смертных».

Фараон обратился к Верету:

– Ты чувствуешь что-то?

– Силу. Вас не обманули, мой фараон. Зал запечатан.

– А как скоро придут за ней? – Хафур презрительно кивнул на Ифе.

– Моя иллюзия уже спала. Они наверняка попробовали переместиться сюда с помощью своих сил, но не смогли, – усмехнулся хекау. – Значит, скоро придут ножками, как миленькие.

– Если, конечно, Селкет не ошиблась, и эта мерзавка что-то для них значит, – недоверчиво протянул наместник Гора.

– Уверен, богиня смыслит в таких вещах, – заискивающе кивнул Верет.

«А вы не подумали, что я не буду спокойной приманкой?» – подумала аментет.

Только недавно – в темнице – она вспоминала о своих способностях. Не будучи уверенной, что хоть какая-то сила крыльев осталась с ней, Ифе так незаметно, как могла, попыталась обратиться к искусству хека. Но какой бы блок или печать ни стояли на зале, они лишали её и этой возможности.

От бессилия она не сдержала чувств:

– Вы – не фараон! Вы убийца! И самый ужасный отец на свете.

– Молчать, шавка! – крикнул Хафур.

– Нет! Я не буду молчать! Кроме всего прочего вы ещё и дурак, доверившийся богине-предательнице. Как думаете, сколько она позволит вам жить? И что потом станет с вашей душой?

Ифе поняла, что переборщила, когда фараон вскочил с трона и бросился на неё.

Верет даже не шелохнулся.

Девушка попыталась уклониться. Сбежать. Но ослабевшее после очередного переноса тело не слушалось так быстро, как было нужно. Хафур навалился на неё, и Ифе почувствовала отвратительный запах пота.

– Знаешь, что делают с девками, у которых слишком длинный язык?

– Отпустите! – завопила аментет.

– Их укрощают, – не обращая внимания на её попытки вырваться, продолжал фараон. – Не думаю, что Селкет будет против, если перед встречей с ней тобой воспользуются.

– Нет! Не смей!

Хафур сжал шею Ифе, придавив девушку к полу. Она брыкалась, как могла, старалась впиться пальцами в глаза гнусного фараонишки, но, несмотря на лениво-царственный вид, он был сильнее. «Нет-нет-нет!..» Ифе предприняла последнюю попытку вырваться. Хафур дёрнул её за шею.

Затылком девушка ударилась о каменный пол так, что перед глазами замелькали чёрные точки. Фараон грубо раздвинул её ноги и начал задирать платье.

– Тебя убьют! – почти рыдая, прохрипела Ифе.

– Сомневаюсь.

Собрав все оставшиеся силы, поняв, что спасение может и не прийти, аментет извернулась. Её колено оказалось точно на уровне паха Хафура. Она уже опробовала этот приём на Одайоне и была уверена в его действенности.

Глядя фараону в глаза, она прошипела:

– Ты испортил моё первое возрождение. А это тебе – за оба!

Рывок – и мужчина, жалко корчась, скатился с девушки, сжимая обеими руками своё достоинство. Но какой бы сильной ни была боль, и как бы Ифе не гордилась собой за то, что сумела освободиться, Хафур уже через мгновение снова кинулся на неё.

«Я не беззащитна. И я не одна. Что бы ни случилось – я справлюсь. И мне помогут друзья».

Стоило этой мысли возникнуть в голове аментет, как фараон замер, смотря ей за спину. Ифе с трудом повернула голову, всё ещё не в силах подняться на ноги.

Двери в тронный зал были распахнуты, и в них вошёл Каратель Царя Богов. За ним шли Атсу, Кейфл, Сет и Амт. Но Ифе смотрела только на Анубиса. А он тут же нашёл взглядом её, лежающую на полу со сбитым платьем.

Он не обратил внимания ни на Хафура, ни на Верета. Только спокойно подошёл к Ифе, опускаясь на колени и притягивая её к себе.

– У вас холодные руки… – глупость, которую прошептали её губы, девушка не смогла объяснить.

– Прости, – тихо ответил бог.

– Это ловушка! Они заманили вас в ловушку! – быстро проговорила Ифе.

Словно и не услышав её слов, Каратель тихо спросил: