Шани и Одайон не смотрели на Ифе и не видели пера, упавшего на землю. Частичка дара Осириса, потерявшая прежнюю мощь, сразу скрылась в пыли. «Крылья редеют?.. – с ужасом подумала аментет. – Я лишаюсь их, потому что на мне грех? Или они и не должны были ко мне вернуться?»

Привлекать внимание к произошедшему Ифе не решилась. Одайон пока не пытался узнать больше о ней и о том, почему на её руках были золотые перья. Ей хотелось, чтобы так и оставалось.

– Что ж, попытаемся найти ещё один проход к подземной Хапи, – лениво протянул мужчина.

Явно нехотя соглашаясь с ним, Шани кивнула и шагнула ближе к лавкам Рубежа Надежды. Ифе пошла следом, почти сразу согнувшись от рези в животе.

– Ох…

– Ты в порядке? – тихо спросила маа-херу.

– Страх, наверное, – аментет выразительно взглянула на Одайона, давая понять, почему солгала.

Шани понимающе склонила голову и прошептала:

– Голод?

– Да. Мне стало легче после встречи со сфинксом, и я ненадолго забыла о боли и усталости. Но игнорировать тело становится всё сложнее.

Девушка отстранилась от Ифе, снова повышая голос так, чтобы услышал Одайон:

– Думаю, у нас есть мгновение осмотреться на Рубеже. А потом уже пойти к вратам.

– Хочешь почувствовать себя оправданной душой? – рассмеялся Одайон. – Ты же уже бывала на Полях Иалу.

– Лишняя капля надежды нам не помешает. Рубеж ведь для этого создан, – спокойно ответила Шани. – К тому же, пока мы слышим капли – время есть.

– Глупо. Но ожидаемо, – мужчина безразлично пожал плечами. – Если так уж этого хотите, надо поспешить.

Атсу лежал ничком за песчаным барханом, пытаясь слиться с ним, стать пустотой. Неподалёку то же самое делал Кейфл.

– Много греш-ш-шников развелось… – шипение стража первых врат приводило пески в движение, заставляло пустыню меняться.

Когда укрытие вора и принца начало оседать, они переглянулись.

– Шевели ножками, твоё царейшество, – выдавил Атсу.

– Только после тебя, – буркнул Кейфл.

Тень ухмылки скользнула по губам мужчин. Они рывком вскочили на ноги, бросаясь прочь от стража.

– От него не убежать! – хекау явно двигался медленнее вора и понимал, что скрыться было слишком мало шансов.

– Ифе же дышала, когда мы переносились! Значит, ей удалось не раствориться в небытии, – крикнул Атсу, подтаскивая друга к себе. – Так что, беги!

Кейфл и не собирался останавливаться – просто констатировал факт. В конце концов, у него были глаза, которые видели, что страж с головой змея был огромным. Поимка грешников оставалась лишь вопросом времени. «Как Ифе сбежала?.. – думал юноша. – Если сбежала…» Но об этом варианте ни принц, ни вор старались не вспоминать.

Едва подойдя ближе к лавкам, Ифе отшатнулась.

– Кто это?! – она со страхом указала на фигуры мумий, стоящих за прилавками.

Они почти не двигались, только повернули головы в сторону новых душ, пришедших к ним.

Шани успокаивающим жестом положила руку на плечо аментет.

– Это торговцы. Не бойся – они безобидны.

Увидев спокойную улыбку девушки, Ифе немного расслабилась.

– Им нужно платить?

– Можно, при желании.

– Чем? – аментет недоверчиво покосилась на полосы иссохшей ткани, обтягивающей тела «торговцев».

До новой встречи с Шани ей вообще казалось, что торговые отношения в Дуате были невозможны, да и не нужны. Но теперь Ифе ожидала подвоха даже от мумий. Она почти готова была рассмеяться, представляя, как они кричат то же, что и торговцы в Городе Столбов: «Рыба! Свежайшая рыба!»

Однако так и не родившееся веселье прервал голос Шани.

– Когда я проходила Рубеж в первый раз, ещё не будучи маа-херу, то платила за взятое здесь добрым словом. Ничего другого они всё равно не возьмут, поэтому – то было меньшее, что я могла дать.

Словно желая проверить её слова, Одайон быстро подошёл к одному из навесов. Под ним стоял стол с фруктами, которые выглядели как идеальное творение аментет, но уж точно не походили на гниль с базара Города Столбов. За столом едва заметно покачивалась сухая фигура мумии, замотанная в посеревшие лоскуты. Разбойник взял один гранат, показательно взвешивая его в руке.

– Я должен за него что-то?

Мумия ничего не ответила и не изменила положения. Мужчина медленно попятился прочь от стола, унося с собой гранат.

– Было бы хорошо поблагодарить, – нахмурилась Ифе и тут же с интересом осмотрела угощения на прилавке. – Интересно, мы можем забрать всё?

Одайон медленно повернулся к ней, смерив внимательным взглядом.

– Ты труп предлагаешь благодарить?

– Мы тоже трупы, – резче, чем планировала, ответила она.

– И то верно, – мужчина вновь обернулся к мумии, отвешивая ей немного шутливый поклон. – Спасибо.

Когда он выпрямлялся, фигура «торговца» согнулась в ответном поклоне.

– Значит, они нас слышат! – воскликнула Ифе, уже пожалев о своём вопросе про возможность забрать все товары.

Казалось, поклону мумии был удивлён даже Одайон.

– Простое «спасибо» ничего не стоит, – улыбнулась Шани. – Но когда-то, благодаря их реакции, мне было приятно осознать, что я находилась здесь не совсем одна. Если память мне не изменяет, одна из мумий даже пыталась со мной заговорить.

«Сколько всего я не знала про Дуат, хоть и провела здесь, возможно, вечность…» Вслед за Одайоном Ифе сама подошла к навесу с фруктами. Выбрав несколько плодов, она взяла их, искренне благодаря «торговца».

– Значит, ты не такая уж и праведница, раз даже после смерти думаешь, как бы забрать побольше бесплатного. Это интересно, – задумчиво склонил голову Одайон.

Ифе опустила взгляд, испытав от его слов то ли стыд, то ли гордость.

– Я – человек. Не праведница и не грешница. Просто человек.

Девушка взглянула на фрукты, которые сжимала в руках, и тут же впилась зубами в добытое.

«Как вкусно…» Сладость наполняла рот, фрукты были сочными и свежими. Несколько мгновений Ифе наслаждалась вкусом. Она смаковала его, пока боль под рёбрами не стала невыносимой. «Они… Не насыщают! – с ужасом поняла она. – Вкус лишь вызывает больший голод».

Это было логично. Душам еда нужна была не для насыщения, а для вкуса. Для памяти о жизни. А Ифе фальшивые плоды причиняли страдания вместо надежды. «За сколько можно умереть от голода? И что со мной будет потом?» Она всё ещё не могла даже предположить причин своей нужды дышать, есть и отдыхать. Жажда вообще стала её иссушающим спутником, а ненастоящий сок фруктов лишь ещё сильнее её распалил.

– Ну, как ты? – тихо спросила Шани, наблюдая за реакцией аментет.

Ифе прошептала в ответ:

– Всё так же. Это иллюзия, не еда.

Маа-херу нахмурилась, глядя на её дрожащие руки.

– Тебе бы поберечь силы. Меньше двигаться.

– Не выйдет. Нам нужно найти тайный проход.

– Я могу отыскать его сама и прийти за тобой. Только… – Шани недоверчиво взглянула на Одайона. – С ним тебя оставлять не хочется.

На мгновение Ифе испытала облегчение от предложения маа-херу. Она боялась стража третьих врат, боялась уходить слишком далеко вглубь Рубежа Надежды и потеряться там. «Если Шани всё проверит первая, неожиданности коснутся только её».

Это были эгоистичные, но вполне логичные размышления смертной души. И Ифе удалось справиться с ними. Тревога за сестру Атсу превысила страх за своё существование.

– Я не хочу, чтобы ты одна шла в неизвестность! – воскликнула аментет, убеждая больше себя, чем Шани.

Маа-херу мягко улыбнулась.

– Я мертва. Совсем. А твоё состояние, согласись, не выглядит, как окончательная смерть.

– Не надо. Не говори так. Я боюсь испытать надежду.

– А придётся. Рубеж для этого и создан, – отмахнулась Шани. – Я правда хочу пойти и проверить всё в одиночестве. Так будет быстрее, и ты сможешь сохранить капельку сил. Мне не хочется оставлять тебя с Одайоном. Но он, как и мы, явно не жаждет оказаться в небытии, а значит, пока что мы союзники.