– Церковь была, да только, видимо, не такая! Молитва Матери и Отцу, следуя оставленному ими Наставлению, – ничего больше! Даже статуй толком не было. Да и не верующий я был, знаешь ли! Я человек науки!

– Похоже, придется это менять, – проронил Алви пугливым тоном.

К Насте и Роде они возвращались бегом, словно скрываясь от чего-то пугающе-неестественного к привычно-нормальному, что в целом не сильно было далеко от правды. Факт регенерации неизвестного старика с бледной кровью от какой-то молитвы ощущался Оскаром слишком знакомым своей ненормальностью, коснувшимся его мировоззрения еще в Монолите, когда Бэккер учинил временную петлю, запустившую процесс гибели его родного города. Тогда размеренная жизнь вывернулась наизнанку из-за столкновения с чуждой человеческой мысли наукой, обуздать которую Техгруппа во главе с отцом Роды и Настей пыталась с незавидными неудачами. Так что были те, кто все же способен противостоять учиненному Бэккером хаосу, среди которых находился и его отец – Игорь Козырев, протекторат Монолита. Те великие люди сражались с ужасным врагом за спасение своего народа… Больше нет ни тех людей, ни того народа… Оскар почти один несет столь же почетное, сколь тяжелое наследие своего отца… несет все глубже и глубже сквозь череду неконтролируемых событий. И на подступе к площади с кривыми деревьями, где он оставил раненую Настю под присмотром Роды, случилось еще одно необъяснимое событие.

Раздражающей туман будто бы танцевал, следуя лишь ему известной мелодии непринужденно и легко, заигрывая с ними в прятки, раскрывая истину за мгновение до точки невозврата. Казалось, сам звук исчез, а течение времени замедлилось, разрешив лишь принимать запоздалые выводы. Оскар не заметил сдерживающего его рукой Алви, вцепившегося в его плечо, дабы удержать от поспешного порыва вступить в неравную схватку. Оттого он внимательно и рассматривал все и вся, прячась за крупным деревом, выжигая в памяти ненормальные события. Первым делом, прячась не без помощи тумана за скрюченным деревом, Оскар подметил отсутствие какого-либо огнестрельного оружия и брони у пятнадцати человек. На них не было никакой одежды, совсем, лишь голые, немного полненькие, но все же крепкие на мускулатуру тела с заметным волосяным покровом. Они казались и вовсе некими первобытными дикарями, если бы не организованность, осмысленность в действиях и вполне светлое, чистое, даже красивое лицо без бороды. Волос на голове почти не было, лишь какой-то миллиметр-другой покрывал их идеально ровные черепа. На лица и фигуры они были слишком похожи, отчего считать их одной семьей не составляет затруднений. Даже более того, отсутствие каких-либо слов или звуков с сохранением понимания действий друг друга лишь добавляет уверенности в их развитой коллективности. Молча, без лишних движений, без намека на споры или недоверие, они стояли кругом вокруг того домика, откуда Оскар прибыл с остальными.

Не было видно ни Роды, ни Насти, и уже начали возникать самые страшные мысли на их счет: ведь окружили они этот домик своими спинами явно по какой-то причине. К счастью, слегка расступившийся туман раскрыл происходящее. Из дома вышли двое, неся на носилках их палок прикрытое большой тряпкой шевелящееся тело. Прямо за ними появилась Рода, которую вывел третий. Он держал руку на ее плече, ведя вперед пугающе безвольное тело Роды, чьи руки закованы в толстые цепи кандалами, как и горло с ногами. Злобный, бесстрашный взгляд Оскара перескакивал с одного врага на другого, пока те плавно двигались направо, видимо, туда, откуда пришли. Сколько бы он ни прокручивал в голове сценарии нападения, ни один не мог приблизить его хоть к какому-то удобоваримому успеху в спасении Роды и Насти. Он ничего не может им противопоставить, ничего! Его убьют в мгновение, как пусть и малую, но все же опасность, ведь от женщин им есть что получить, а вот от него… Если бы не все еще сдерживающая яростную ненависть рука Алви, то, вероятно, он бы все же слепо ринулся в бой, ибо уже не хочет думать о причинах и следствиях, строить теории и заниматься адаптивной стратегией, держа в уме новую пачку противоречивых точек зрения на происходящее. Он так от всего этого устал, что хочет простоты… Может быть, из-за этого он готов был принять гибель Насти? Вновь ответ он так и не нашел, как и ничего не предпринял по причинам столь же неожиданным, сколь удачным: появился старик, чьи молитвы Матери Кассандры вернули ему здоровье. Старик игнорировал Алви и Оскара, сразу же идя к ним, начав кричать обвинения, чтобы моментально привлечь их внимание. Остановившись, они молча смотрели на него. Те, кто несли носилки и вели Роду, так и остались в центре, просто зафиксировав свои положения.

– Вы осквернили Скрюченное кладбище. Изуродовали себя. – Потом он умолк, вглядываясь в них с завидным сочувствием, наполненным прекрасной памятью об этих людях. – Но вы живы, как жив и я. Какие доказательства еще вам нужны? Какие еще жертвы должны случиться? Хватит разрушений. Пожалуйста. Сомнительная честь спасителя света методами тьмы.

Из-за тумана было не видно, но как минимум у того, к кому подошел старец, в ладони лежал топор с длинной деревянной ручкой. Лицо этого Другого окрасилось гневом за мгновение, как одним размашистым ударом жизнь старика оборвалась вместе с упавшей головой. Это было личное, оправданное в глазах Других настолько, насколько непросто было им успокоиться от того, что некогда этот старик был жив. Не трудно было Оскару с Алви догадаться, что ранние раны были нанесены ими же. Настя все так же крутилась под одеялом, Рода стояла безвольно, роняя взгляд куда-то вниз с опущенной головой, немного начав качаться в тот момент, когда они все вновь двинулись вперед.

– Будем следить, – Оскар процедил это сквозь зубы, шепотом, чуть ли не для самого себя, как фиксатор спасительной мысли. – Пойдем по их следам. Мы и не с таким сталкивались и до сих пор живы. Это твой остров. Куда они идут?

– Но я не знаю этих мест. – Алви проронил это в страхе от своей беспомощности. Пока Другие скрывались в тумане, Алви успел посмотреть по сторонам, безуспешно выстраивая в голове некую карту местности.

– Соберись! В жопу твои оправдания, я уже их наслушался до конца жизни.

– Мне жаль Роду и… Я честно не знаю, кто они… что они… Извини, но я…

– Эй! – Оскар схватил того за затылок, концентрируя внимание на своих словах. – Время уходит! Либо ты идешь со мной, либо оставайся тут!

Оскар бросил эти слова яростно, после чего вышел из-за дерева с упрямым стремлением догнать похитителей, потому что стоит ему лишь подумать о том, что он упустит их, так окончательная безысходность начинает мучить изнутри разрушительной болью. Алви поскорей пошел за ним, как вдруг прямо у домика материализовалась человеческая фигура. Появилась из пустоты так же внезапно, как непринужденно себя вела. Оскар и Алви обернулись в недоумении от знакомого события, нежели неожиданного прибытия немного иного известной форме чужака. Обычное телосложение мужчины, одетого в плотный черный комбинезон, с накинутым на голову большим капюшоном, который отлично скрывал лицо. Ранее они видели такого же, только без капюшона: как раз тот и стал причиной взрыва их звездолета, который стал отправной точкой этого нового дня, вынудившего идти через подводную станцию, приведшую их сюда. Лишь успел Алви сделать в его сторону пару шагов без намека на враждебность, как странник исчез, будто бы его и не было. Уже только Алви развернулся, увидев на лице Оскара раздражение, как на лежащий во внутреннем кармане обруч пришло сообщение, сигнализируя кратким писком с легкой вибрацией. Алви достал это тонкое металлический кольцо и продел в него левую руку, чтобы запустить.

– Что это такое? – спросил Оскар, подойдя к Алви.

– Обычный коммуникатор. – Ответ Алви был с неменьшим удивлением от вопроса. – У вас таких на Коме не было, что ли?

Оскар не ответил.

– Я убрал его, потому что он не работал, когда мы были на звездолете. – После этих слов Алви соединил указательный и большой палец, открыв маленький виртуальный экран, занявший размер ладони. Там было одно видеосообщение без указания отправителя или даты.