Он бросился к окну ― так и есть. Возле прутьев забора стояла уже знакомая девочка с чёрной книжечкой и голосила так, что было слышно, наверное, даже на далёком Хоккайдо.

Кимитакэ поспешил к ней.

Появление девочки возле школы не вызвало особого скандала. Когда женская гимназия располагается за стеной, это всегда искушает и кто-нибудь обязательно перелезет, упадёт с той стороны, сломает ногу и будет под смех девочек звать на помощь.

А когда до женского корпуса несколько кварталов ― к этому быстро привыкают. Нет, значит нет.

– Ёко-семпай, опять ты скандал устроила!― сказал он.

– Я ― как обычно.

– Тут у нас в школе новенький появился. Очень симпатичный, если тебе это важно. Я думаю, тебе нужно с ним познакомиться.

– Будет интересно!

– Но сперва признавайся ― с чем пришла?

Вместо ответа девочка протянула сквозь решётку тот самый блокнот, что он не смог сжечь вчера.

Кимитакэ принял блокнот, ничего не понимая.

Ёко усмехнулась, разглядев его замешательство.

И тогда Кимитакэ понял, что должен ответить достойно.

– Скажи,― внезапно заговорил он,― а что у тебя в чёрной книжечке, которой ты постоянно в руках крутишь?

Ёко смутилась, отчаянно стараясь не подавать вида.

– Там моя коллекция,― прощебетала она.

– Ты туда бабочек наклеиваешь?

– Нет. Я собираю страхи.

– Что?

– Страхи. Но сейчас не время. Я вас потом познакомлю.

И упорхнула.

Кимитакэ невольно принялся рассматривать знакомый блокнот. За день в руках девочки блокнот успел стать чужим.

Юноша открыл его, увидел лист знакомых кружков, потом целый лист “вредителей”. Рассматривать их было на удивление интересно.

Наконец, он пролистал блокнот до конца. И внезапно обнаружил, что за время пребывания у Ёко-семпай тот изменился.

На тыльной стороне форзаца, сразу после последней страницы, было написано округлым девичьим почерком ― очень симпатичным, пусть и недостаточно однообразным, чтобы считаться каллиграфией:

Сегодня, в 18:00, на трамвайной станции Вакамацу-Кавада.

Кимитакэ хмыкнул.

Это что, приглашение на свидание?

Скорее всего ― нет.

В 18:00 Кимитакэ, как ему казалось, уже вечность переступал ногами на платформе Вакамацу-Кавада. Солнце стояло по-летнему высоко и было ясно ― дню ещё не конец.

Хотя до конца рабочего дня оставалось два часа, на платформе постоянно толпились люди. Студенты, солдаты, рабочие, школьники, суровые старушки с повязками Ассоциации соседей, а один раз даже прошёл монах с огромным гроссбухом. Монах выглядил таким серьёзный, что казалось, у него в гроссбухе были записаны пороки и добродетели всего города.

Кимитакэ смотрел на прохожих, невольно запоминая самые колоритные типажи и размышлял, какое всё-таки остроумное изобретение ― униформа. В ней даже мусорщик выглядит важным работником на своём месте. А ведь по умолчанию человек ― жалок. Мы не в Древней Греции и в наше время редко встретишь человека, который даже голым выглядел великолепно, как античная статуя…

Кимитакэ так плотно задумался о статуях, что и не заметил, как к нему подошёл незнакомый, очень высокий европеец в когда-то дорогом, а теперь просто старом пальто и широкополой шляпе.

На вид ему было лет сорок. Волосы европейца должны были изображать ту же причёску, что и у Юкио, но вместо этого стояли торчком. А густо-чёрные усы и борода были подстрижены у корней, так, что казались нарисованными тушью.

– Это ты Кимитакэ?― спросил он по-немецки. И посмотрел на школьника с плохо скрытой надеждой.

– Да, это я,― ответил Кимитакэ, как умел. У них в школе было два иностранных языка: немецкий, чтобы учиться у союзников и английский ― чтобы допрашивать врагов. Китайским не занимались. Учителя говорили, что в Китае хватает добровольных предателей.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.